В конце этого года должна заработать информационная система «Национальный словарный фонд» (НСФ). 25 апреля правительство утвердило для него четыре новых словаря, «фиксирующих нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации». В этот список вошёл и «Орфографический словарь русского языка как государственного языка Российской Федерации». А что, разве орфография зависит от сферы использования: в литературе одна, а в документе, приказе, например, другая? Дать пояснения, а также рассказать, что происходит вокруг формирования НСФ, мы попросили доктора филологических наук, ведущего научного сотрудника отдела лексикографии современного русского языка Института лингвистических исследований РАН Людмилу Кругликову.
Делали наспех и сделали на смех
В 2023–2025 гг. появился ряд нормативных актов, связанных с русским языком как государственным. К сожалению, вновь принятые документы только усугубляют ситуацию в области лексикографии. Если в постановлении от 5 ноября 2013 г. «О Совете по русскому языку при Правительстве Российской Федерации» задачи были сформулированы достаточно корректно (на первом месте стоит «содействие в реализации государственной политики в сфере популяризации русского языка, его поддержки и развития»), то первоочередной задачей пришедшей на смену Совету в 2020 г. Правительственной комиссии по русскому языку значится «анализ действующих норм современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного языка Российской Федерации и правил русской орфографии и пунктуации, а также их совершенствование». Данную задачу должны решить люди, далёкие от лингвистики. И это притом, что вопрос о норме является одним из сложнейших.
Если раньше было пять профильных организаций, которые должны проводить экспертизу словарей: ИРЯ им. В. В. Виноградова РАН, МГУ им. М.В. Ломоносова, СПбГУ, ИРЯ им. А. С. Пушкина, ИЛИ РАН, то теперь это РАН, РАО и «образовательные организации высшего образования или иные организации, у которых в штате есть специалисты, имеющие учёные степени кандидата наук или доктора наук в области филологии, и (или) психологии, и (или) права, ведущие научные исследования в указанных областях, а также имеющие опыт экспертной деятельности». Причём тут психологи и юристы? Даже филолог может быть литературоведом, а не языковедом, а лингвист может не иметь лексикографического опыта.
Результатом действия этих нормативных актов стало утверждение четырёх словарей (в скобках указан разработчик): «Орфографический словарь русского языка как государственного языка Российской Федерации» (Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН); «Орфоэпический словарь русского языка как государственного языка Российской Федерации» (Институт русского языка им. В. В. Виноградова РАН); «Словарь иностранных слов» (Институт лингвистических исследований РАН); «Толковый словарь государственного языка Российской Федерации» (Санкт-Петербургский государственный университет). Их можно найти на сайтах ИРЯ РАН и СПбГУ.
На создание словарей был дан ограниченный срок. Новизна не требовалась. Предлагалось выбирать те, которые организации могли бы сделать, исходя из составленного кем-то списка из 10 словарей. О работе над «Словарём иностранных слов» в нашем институте знал очень ограниченный круг лиц. Сейчас также тайно ведётся работа над синонимическим и фразеологическим словарями, причём отнюдь не специалистами в этой области. Коллегам из СПбГУ тоже не было известно о создании в университете толкового словаря государственного языка. Как можно утверждать словари для «Национального словарного фонда», не известные общественности, не апробированные? Авторы и рецензенты в этих словарях не указаны. Получается, что никто не несёт персональной ответственности.
Бестолковый толковый
Самым главным из словарей всегда являлся толковый, поэтому уделим особое внимание утверждённому правительством «Толковому словарю государственного языка Российской Федерации» (ТСГЯ). Его на презентации представляли не лингвисты, а юристы: ректор СПбГУ, доктор юридических наук Н.М. Кропачев и декан юридического факультета СПбГУ С. А. Белов. Они же входят от СПбГУ в Правительственную комиссию по русскому языку. В университете перевелись лингвисты? Смущает и отсутствие у ТСГЯ вступительной части, в которой обычно даются сведения о словаре (для кого он предназначен, как он построен, принципы расположения материала, пометы и т.д.). В таком виде обычно размещают в интернете пиратские версии словарей.
После знакомства со словарём не возникает сомнения в том, что это чуть изменённый когда-то подготовленный сотрудниками ИЛИ РАН и впервые изданный в 1998 г. «Большой толковый словарь русского языка» (БТС) под ред. С. А. Кузнецова, который ранее работал в ИЛИ РАН, а с 2005 г. трудится в СПбГУ. Поэтому, как сообщил на презентации Н. М. Кропачев, словарь был сделан очень быстро?
Приведём словарную статью из БТС и ТСГЯ:
«Большой толковый словарь русского языка» под ред. С. А. Кузнецова
ГОЛОДО́ВКА -и; мн., род. -вок, дат. -вкам; ж. 1. Отказ от пищи в знак протеста. Объявить голодовку. 2. Разг. =Голода́ние (1 зн.) Никак не похудею — ни диета, ни голодовки не помогают. Некоторые считают, что нет ничего полезней одного дня полной голодовки. 3. Разг. =Го́лод (3 зн.) Ничего, проживём, всё-таки не голодовка же сейчас.
«Толковый словарь государственного языка Российской Федерации»
ГОЛОДО́ВКА -и; мн., род. -вок, дат. -вкам; ж. 1. Отказ от пищи в знак протеста. Объявить голодовку. 2. только СМИ, реклама и худож. лит-ра =Голода́ние (1 зн.) Никак не похудею — ни диета, ни голодовки не помогают. Некоторые считают, что нет ничего полезней одного дня полной голодовки. 3. только СМИ, реклама и худож. лит-ра =Го́лод (3 зн.) Ничего, проживём, всё-таки не голодовка же сейчас.
Отличие от БТС только в замене привычной стилистической пометы разг. (разговорное), которая обычно используется для слов, употребляющихся при непринуждённом общении, в том числе в деловой или официальной обстановке, на нелингвистическую и неудобоваримую только СМИ, реклама и худож. лит-ра. Но есть и исключения из этого. Слова матерный, мат, дающиеся в БТС с пометой разг., решили оставить, причём без всякой пометы. Чем они полюбились составителям? Однокоренные матерщина, матерщинный, матерщинно с той же пометой не взяли.
Нетипично для толковых словарей подано слово нецензурный:
НЕЦЕНЗУРНЫЙ, -ая, -ое; -рен, -рна, -рно. Неприличный, непристойный, оскорбительный; матерный (4.М.) Нецензурная брань. Нецензурный анекдот. Нецензурная песня. < Нецензýрно, нареч. Нецензурно выражаться. Нецензýрность, -и; ж. • Для обеспечения соблюдения запрета, установленного п. 6 ст. 1 Федерального закона «О государственном языке Российской Федерации» от 01.06.2005 №53 ФЗ под нецензурной бранью следует понимать использование слов, образованных от таких, к примеру, корней: -бзд- (бздеть и производные); -бля- (блядь и производные); -ёб-/-еб- (и т.д.); -елд-; -говн-; -жоп...
Непонятно, что означает 4.М.? В БТС такого рода пометы указывают, какой омоним имеется в виду. Но прилагательное матерный не имеет омонимов. В данном случае хотели, видимо, сделать отсылку к слову мат, имеющему омонимы, но тогда толкование должно было быть другим: «относящийся к мату (4.М.)».
Избирательный принцип приводит к тому, что ряд значений многозначных слов не даётся, что нарушает семантическую структуру слова. Странно выглядит, например, такая словарная статья:
1. БÁБА, -ы; 1. Деревенская женщина (обычно замужняя); крестьянка. Заголосили девки и бабы. Шабаш, бабы! Кончай работу. 2. Фигура из снега, камня и т. п., напоминающая человеческую. Слепить бабу (т.е. снеговикá). Каменная баба (древний истукан).
Исчезло слово баба, которое дети используют по отношению к бабушке. Оно теперь стало ненормативным? При этом замечу, что «Толковый словарь русского языка (5–9-е классы)» (М.: АСТ-ПРЕСС ШКОЛА, 2024) 4-е значение слова баба даёт так: Уважительное наименование простой пожилой женщины или бабушки. Вахтёрша баба Дуся. Жили-были дед и баба (сказочный зачин).
Если утверждённый Орфографический словарь включает «и слова, преимущественно используемые в неофициальном общении, но соответствующие нормам литературного употребления» (барахлить, лифтёрша, ошалеть, продлёнка, шалопай, штуковина, эсэмэска, юморить), то в ТСГЯ мы их не найдём. Нет в нём и существительного лифтёр. Как же теперь надо называть представителя данной профессии?
В толковом словаре отсутствует слово бедняк, но наличествует нищий. В статье С. А. Белова и Н. М. Кропачева «Что нужно, чтобы русский язык стал государственным?» (сразу же возникает встречный вопрос: а разве он у нас уже не является государственным?) отмечается, что слова бедняк и нищий не входят в словарный состав государственного русского языка, вместо них используется слово малоимущий. С этим трудно согласиться. Существительные бедняк и нищий, как и слово малоимущий, являются принадлежностью литературного языка, а значит, входят в «словарный состав государственного русского языка». Другое дело, что в документах уместнее использовать лексему малоимущий, которая типична для официально-делового стиля.
На презентации С.А. Белов подчеркнул, что пока подготовлена только первая часть ТСГЯ, включающая самую основную лексику, необходимую не для всех, а только для трёх сфер обязательного использования государственного языка (официальная, деловая, юридическая лексика). Вторая, ещё не готовая, часть будет включать более широкий состав словника. Почему утверждён не полностью готовый словарь?
Что удобнее пользователю: сокращённый словарь, охватывающий не все сферы использования государственного языка, или полный словарь современного литературного языка, где отражаются особенности употребления языковой единицы, тем более если речь идёт не о бумажной версии, а об электронной? Ответ очевиден.
В контре к языку литературному?
Государственный язык – это язык титульной, государствообразующей нации. Если говорить о России, то это русский язык, который представляет собой «совокупность всех слов, всех грамматических форм, всех особенностей произношения всех говорящих на русском (как на своём родном) языке людей, людей всех возрастов и профессий, разных уровней культурного развития, жителей сельской местности и горожан» (А. В. Калинин). Но национальный язык неоднороден. Из его разновидностей лишь одна понятна всем независимо от их социальной, профессиональной, территориальной принадлежности. Это русский литературный язык. Таким образом, нормы современного русского литературного языка – это и есть нормы государственного языка. В зависимости от того, в какой сфере общения используется современный русский литературный язык, из его состава отбираются необходимые средства общения. Этому обучают даже в школе. Следовательно, нет необходимости использовать словосочетание нормы современного русского литературного языка при его использовании в качестве государственного.
Между тем СПбГУ, с подачи которого в 2005 г. был принят закон «О государственном языке Российской Федерации», 20 лет эксплуатирует термин государственный язык. При этом в совместном докладе Н. М. Кропачева, С.А. Белова и С. И. Богданова «Русский язык как государственный язык Российской Федерации» на конгрессе РОПРЯЛ в 2016 г. говорится, что «всякому разумному человеку ясно, что никакого отдельного от современного русского литературного языка (или просто русского языка) государственного языка не существует». Подобным образом термин государственный язык истолковывается и в статье С.А. Белова и Н.М. Кропачева «Понятие государственного языка». Но в 2020 году в журнале «Мир русского слова» появляется статья Н.М. Кропачева и С.А. Кузнецова «Государственный язык Российской Федерации – понятный русский язык», где «обосновывается мысль о государственном русском языке как об особом функциональном макростиле». Макростиль – это завуалированное наименование официально-делового стиля. Кому нужна эта игра словами?
Возникает ещё один вопрос: кому выгодно наличие линейки одноаспектных нормативных словарей вместо одного универсального, каковым является толковый словарь, отражающий целый комплекс норм? Их создателям и издателям. Приведу оценку «Большого академического словаря русского языка» из книги «The History of the Great Academic Dictionary of the Russian Language» (London, San-Francisco, Acapulco: Σίγμα, 2012): «Normativity of the contemporary state of Russian literary language is what the Great Academic Dictionary is based upon and intended FOR EDUCATING ALL» (Нормативность современного состояния русского литературного языка – это то, на чём основан Большой академический словарь, предназначенный ДЛЯ ВСЕОБЩЕГО просвещения). Почему же в качестве единого нормативного словаря не утверждён этот словарь? С 2004-го, года начала его издания, вышло 28 томов из 35. Издание было бы давно закончено, если бы не чинились препятствия. Так, недавно вышедший из печати 28-й том был готов еще в 2018 г.
Словари для НСФ были отобраны лингвистами и оцифрованы в 2023 г. Это 33 лучших словаря русского языка, описывающих его состояние от древнерусских времён до наших дней. Замечу, что в НСФ именно «Большой академический словарь русского языка» фигурирует в качестве самого авторитетного среди толковых. Так решили лингвисты. Зачем же в 2024 г. было дано указание спешно создавать новые нормативные словари? Не просто русского языка, а русского языка как государственного. Их ненужность осознают даже те, кто стал реализовывать эту идею.
В 2011 г. бывший ректор СПбГУ Л. А. Вербицкая, стоявшая у истоков активизации деятельности власти в области русского языка, в ответ на вопрос корреспондента «Российской газеты», а в каком веке у нас в стране говорили наиболее правильно, произнесла весьма символическую фразу: «Трудно сказать. Думаю, в советское время. Тогда нормы отслеживались очень строго, даже жёстко, хотя никакого закона и не было».
Так зачем же надо было наводить тень на плетень и огород городить, тратя немерено государственные средства?
ОТ РЕДАКЦИИ.
Приглашаем к разговору филологов, писателей, составителей и рецензентов новых нормативных словарей и всех, кому небезразлична судьба русского языка. Как, по-вашему, нужны ли нормативные словари русского языка как государственного языка РФ? Чем провинилась помета «разг.»? И самое главное, чем, по вашему мнению, отличается государственный язык от литературного?
«ЛГ»-ДОСЬЕ
22 сентября (по другим данным, 23 сентября) исполнилось 125 лет со дня рождения лингвиста, лексикографа, доктора филологических наук Сергея Ивановича Ожегова. Автора самого популярного в советские времена однотомного «Словаря русского языка» и соавтора четырёхтомного «Толкового словаря русского языка» под редакцией Дмитрия Николаевича Ушакова. Впервые «Словарь русского языка» увидел свет в 1949 г., всего же при жизни Ожегова было выпущено шесть изданий, из них каждое с доработками (всего более 20 общим тиражом свыше 7 млн экземпляров). Сегодня он выпускается под названием «Толковый словарь русского языка» и содержит около 100 тыс. слов и выражений.
По инициативе Ожегова при ИРЯ АН СССР в 1958 г. была создана Справочная служба русского языка, отвечающая на запросы организаций и частных лиц, касающиеся норм и правил русской речи. Под его редакцией и в соавторстве вышли знаменитые словари произносительных норм: «Орфографический словарь русского языка» (1956, 1963), «Русское литературное произношение и ударение» (1955), «Правильность русской речи» (1962) и др.