Владимир Березин,
писатель
Есть старая дискуссия о пользе и не пользе чтения. Она часть огромного количества разговоров, которые и не разговоры даже, а психотерапевтическое выговаривание: «Вот дети перестали читать, и земля теперь налетит на небесную ось» (при этом понять, что делают их дети, большинству родителей трудно, да и просто недосуг), «Электронные книги – зло, они не пахнут и не шелестят страницами» (хитрые производители электронных устройств достаточно быстро научили свою продукцию шуршать при перелистывании, и, я думаю, с запахами особых проблем не будет, если покупатель согласен платить).
При этом вдруг оказывается, что современный человек потребляет букв куда больше, чем раньше. Он читает множество книг: учебников, мемуаров и инструкций к технике, что стоит у него на работе и дома. Ему напоминают, что нужно читать мелкий шрифт в договорах, а электронных писем он сейчас пишет больше, чем писали его предки бумажных.
Мир жесток, страшен, и самое страшное в нём – перемены. Привычки и навыки обесцениваются, а завести новые уже нет сил. И честному обывателю хочется поныть о том навыке, который у него был (как он думает). Это навык чтения, но он-то куда сложнее, чем думает пусть даже и самый честный обыватель. В разных педагогических документах, которые я, как школьный учитель, повидал в избытке, называется «умение читать и понимать написанное». А этой связкой может похвастаться не всякий взрослый человек. Но, что ещё интереснее, есть очень забавное обстоятельство: у многих людей, расставшихся с молодостью, людей неглупых, ослабевает тяга к художественной литературе (особенно современной). Зато доля мемуаров и истории с философией увеличивается. Отчего так? Почему? Потому ли, что прочное здание русской классической литературы уже завершено?
Иногда надо отвечать на простые вопросы. Зачем нам чтение сейчас, когда родившиеся в XXI веке уже стали совершеннолетними?
Во-первых, чтение тренирует воображение. Всякая картина явлена нам в законченности – и окно на ней уже окончательное окно, а образ стула незыблем и не подлежит корректировке. А вот чтение позволяет быть соавтором сочинителя, придумывая себе внешность героев и цвет обоев. Мы конструируем этот мир из того, что предложил нам автор, и из собственного опыта, в него валятся наши детские несчастья и взрослые обиды, кровь и любовь, а также другие прочитанные книги.
Во-вторых, чтение художественной литературы позволяет нам прожить дополнительное количество жизней, проиграть в воображении некоторое количество жизненных ситуаций, которые мы не успеем пережить сами. Нет, раньше книги и вовсе были единственным источником знаний о других странах и народах, а теперь к нашим услугам бюро путешествий, кинематограф и телевидение. Но всё равно самым быстрым способом остались книги, оттого важно чтение именно в детском возрасте. Маленький человек, читая, узнаёт, «как у людей бывает».
В-третьих, чтение позволяет нам оперировать образами-паролями. Особенно сейчас, когда институт чтения художественной литературы похож на шагреневую кожу, образы и просто фразы из прочитанных когда-то книг становятся пропуском в замкнутые компании, ускоряют наше общение и помогают найти друзей.
В-четвёртых, чтение остаётся универсальным времяпровождением, потому что бумажный носитель не зависит от выбитых пробок, разряженного устройства, ему не нужен доступ к Сети или утерянный где-то провод.
А так-то можно и не читать. Но навыки прошлого препятствуют упрощению человека, а сложность – как раз основа любой успешной эволюции.