Родился в 1966 году в Орехово-Зуеве. Окончил филологический факультет Орехово-Зуевского педагогического института. Кандидат филологических наук, профессор Российской Академии естествознания, заместитель директора Орехово-Зуевского филиала Московской международной высшей школы бизнеса «МИРБИС». Автор поэтических книг «След звезды» (в соавторстве с К. Булавкиным, 2002) и «На грани тишины» (2006). Руководитель литературной студии «Созвучие».
К конкурсу литературных объединений готовились серьёзно: отбирали лучшие стихи, кое-что из написанного прозой, постоянно сверялись с напечатанным в местной газете Положением, вспоминали все свои выступления за отчётный период, пару вечеров до самой ночи просидели у компьютера, «причёсывая» всё собранное и составляя необходимую документацию. В общем, подошли к этому делу ответственно – всё-таки Москва, Союз писателей. Это вам не шутки. Тем более в первый-то раз.
И наступило 27 марта. Уже к полудню я был в Москве. Настроение – прекрасное. Как только вышел из метро на Краснопресненскую, почему-то потянуло в зоопарк. Наверное, так странно подействовала на меня весна. «Зоопарк отложим на потом», – подумал я и бодро зашагал на Большую Никитскую, по адресу, указанному в газете.
Здание нашёл не сразу. Вернее, не нашёл его вовсе. Объясню подробнее: нужен был дом 50а/5, строение 1, в итоге это оказалось строение под номером 50а/5. И всё. Никаких других вариантов. Хорошо, что у меня с детства развиты интуиция и аналитические способности.
Охранник долго соображал, что мне нужно и в каком крыле находится нужная мне комната. О Союзе писателей он, видимо, слышал впервые, и не удивительно, ведь в этом странном доме кто только не ютился. Насколько я мог видеть, везде была развешана реклама туристических фирм, агентств недвижимости и прочих контор. Наконец минут через десять мимо нас пробежал какой-то лысеющий подросток и на ходу подсказал, что весь второй этаж – писательский. Я крикнул ему в спину слова благодарности и задумался. Дело в том, что про «писательский этаж» он сказал с каким-то явным неудовольствием.
Комната под номером 30 была закрыта. Минут десять я потоптался около двери и, как разумный человек, решил разузнать, когда она откроется. Наилучший вариант – комната номер 29, откуда через неплотно прикрытую дверь до меня доносились голоса. Там шёл оживлённый разговор. Я постучал и, услышав «да», вошёл.
Дым висел коромыслом. Вся комната, пропитанная устойчивым запахом перегара, была завалена папками с бумагой. Посередине её, придвинутые друг к другу, украшенные грудой пустых тарелок и прочей посуды, стояли два больших стола, за ними сидели двое мужчин весьма подозрительного вида. Несколько секунд они молча смотрели на меня. Я решил прервать затянувшуюся паузу.
– Я по поводу конкурса.
Даже не догадывался, что подобная реплика может внести такое оживление: один из них тут же вспыхнул:
– Да ты чё, мужик? Сколько можно! Требовать с нас ты ничего не можешь. Ты их приглашал, с них и требуй. Мы вообще не в теме. Видишь и так: горим.
– Я не требую ничего. Я из Орехово…
– А не надо нас пугать. Пуганые мы. Уже задолбали вы своими выходками. Из Орехова! Хоть из Бирюлёва. Нету больше бабок, понимаешь, нету. С ними завязались, с них и спрашивайте. А мы не при чём. Своё сделали, за то и спрос. Так и передай своим.
– Я на конкурс материалы привёз. От нашего литературного объединения.
В комнате повисло молчание. Оба пристально уставились на меня. Я продолжил:
– Орехово-Зуевское литературное объединение. Конкурс «Литературное Подмосковье». Вот, в газете Положение напечатали, – произнёс я и протянул газету моему вспыльчивому собеседнику. Тот с минуту изучал напечатанное там, затем встал из-за стола, подошёл к шкафу, открыл его, достал початую бутылку водки, стаканы, что-то в кульке.
– Выпить хочешь? – предложил он, наполняя ёмкости.
– Нет, спасибо. Я насчёт конкурса. В тридцатой комнате никого нет. Хотел узнать, когда будут.
– Вот, Паша, заботы у людей, – проговорил он, обращаясь к своему коллеге. – Стихи пишут. – Он вновь переключился на меня: – Ты зря так рано. Их до трёх никогда не бывает. Иногда вообще не приходят. Через три комнаты тоже ихняя контора. Может, там знают. Спроси. Точно не хочешь выпить?
– Нет, спасибо, я пойду.
– Ну, давай.
И я вновь оказался в коридоре…
До трёх бродил по оживлённым улицам. Было хорошо: весна. Наконец в три вновь был у вожделенной комнаты. Там кто-то был. Постучал, вошёл.
– Здравствуйте, – обратился я к хозяину офиса. – Я из литературного объединения Орехово-Зуева. На конкурс материалы приёз.
– Здравствуйте, здравствуйте. Проходите, что же Вы в дверях-то, – круглолицый мужчина с чрезмерно оптимистической улыбкой был крайне любезен. – Орехово-Зуево. Что-то вы, голубчики, редкие гости у нас. Не печатаетесь, в семинарах не участвуете. Надо активнее, понимаете, активнее. Вот, например, Шатура, Одинцово, Мытищи почти в каждом номере. В сборничках всяких. А ведь это залог успеха. Понимаю, что это деньги, но иначе как? Вот сколько у вас членов в лито?
– Двенадцать.
– Нужно, нужно продвигаться вперёд. Всего-то по паре тысяч за каждого, и в ближайшем номере – ваша страница. Вот я вижу, вы хороший человек, я себе в блокнотике обязательно помечу вашу фамилию. Вы член Союза?
– Нет, – мне наконец-то удалось вставить реплику, однако, как мне показалось, мой собеседник слышал только себя.
– Напрасно. Надо сотрудничать. Пара подборок – и можно подумать о членстве в Союзе. Вы как?
– Я привёз материалы на конкурс, вами объявленный.
– Да, – он вздохнул. – Трудно с вами. Ну, что вы всё «конкурс, конкурс»? Нужно думать о большем. Конкурс – это простая формальность, понимаете? Вот вы являетесь из ниоткуда, и что, я должен возиться с вами? С какой стати? Своих дел не переделать. Конкурс! У нас в области литературных объединений больше, чем грязи. И все хотят на халяву выползти. Не получится: всё уже расписано заранее. Могут быть, конечно, варианты, если…
Не дослушав его, я вышел. На улице грело солнце. Весна уже вступила в свои права. Я не спеша шёл к метро и думал: а, в самом деле, не сходить ли мне в зоопарк?