КНИЖНЫЙ 
РЯД
Анри Жидель. Пикассо / Пер с фр. Л. Матяш. – М.: Молодая гвардия, 2007. – 374 с.; 16 л. ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 1068).
Переведённая с французского и вышедшая в серии «Жизнь замечательных людей» книга французского писателя Анри Жиделя призвана рассказать о девяностолетней жизни одного из самых знаменитых (и самых многообразно-переменчивых) художников минувшего столетия. Задача чудовищно трудная! Для «укрепления позиций» издательством был привлечён известный исследователь творчества Пикассо Михаил Бусев, который написал серьёзное и внятное научное предисловие, а также составил обязательные для каждого тома «ЖЗЛ» хронологию «основных дат» и краткую библиографию.
И всё же читателя знаменитой серии интересует в первую очередь жизнь художника. И тут моментально возникает немало вопросов, на которые автор вовсе не стремится, да, пожалуй, и не в силах ответить. Его главная задача – собрать воедино многочисленные биографические факты и свидетельства. Они, однако, нередко шокируют и ставят в тупик. В самом деле, что означают бесконечные переезды Пикассо из Испании во Францию, из Парижа на юг Франции, с квартиры на квартиру? Бесконечные смены подруг и жён? Предательское поведение по отношению к друзьям, даже таким близким, как Гийом Аполлинер и Макс Жакоб?
А эта его странная скупость, когда жалко выделить средства даже для обновления порядком обветшавшего гардероба личного шофёра? Или привычка пересчитывать свои капиталы, которыми был доверху набит старый красный чемодан, по вечерам? (ни дать, ни взять, что твой пушкинский «Скупой рыцарь»!). А манера натуральным образом «стравливать» между собой своих женщин? А подлинная страсть к корриде, где убивают животных, которых он вроде как сильно любил? А его, прямо скажем, трусость, проявлявшаяся не только в катастрофической боязни инфекций, но и в демонстративном неучастии в двух войнах, выпавших на долю его поколения? Преданнейший друг Сабартес так аттестует Пикассо: «Скупой, властный, сумасбродный, трусливый, садист, неблагодарный…» И всем этим характеристикам в книге есть многочисленные подтверждения. Между тем Сабартес всё же неизменно оставался рядом! В чём тут разгадка?
Мы в России привыкли не отделять жизнь художника от его искусства, тем более что приматом для последних, в подавляющем большинстве случаев, всегда являлась жизнь. У Пикассо, судя по всему, какой-то иной случай. В его жизни всё подчинено стихии творчества, а прочее – друзья, возлюбленные, дети, животные – второстепенно. Всем этим в какой-то момент он мог с лёгкостью пожертвовать. И всё перегорает в «топке» творчества, пламень которого нужно было непрерывно поддерживать всё новыми и новыми сильными впечатлениями. Не отсюда ли и страсть к корриде, и желание обновлять жизнь непрерывными переездами в новые дома и замки, смена женщин, любовь к сомнительным приключениям, игра в политику? Всё то, что будоражит кровь, повышает тонус, столь необходимый для «дела», для бесконечной, истинно титанической работы. Но, кажется, вовсе не обладает ценностью само по себе, вне творчества.
Видимо, неслучайно восьмидесятилетний Пикассо, поражающий неиссякающей мощью творческой энергии, в последние 12 лет обрекает себя на некую добровольную изоляцию на вилле, куда не допускаются не только друзья, но даже дети и внуки. Детей, внуков, былых возлюбленных не было и на похоронах. Творчество «проглотило» жизнь.
Прочитав книгу, обратным ходом мысли задумываешься о самом этом творчестве, столь радикально повлиявшем на всю культуру ХХ столетия. Творчестве, где неуклонно и перманентно изобретались новые стили, материалы, техники, небывало разнообразном в жанрах, видах и направлениях. Но размышляешь в конечном итоге не об этом, а – опять российская привычка! – о его творчестве, ценностных основаниях и экзистенциальных смыслах. И вновь погружаешься в мир нерешённых вопросов, несмотря на многочисленные учёные труды и комментарии, посвящённые творчеству художника.