Дмитрий Хорин
В начале девяностых Вахромеев Игорь Иванович, проработавший всю жизнь инженером на крупном заводе в одном северном закрытом городке, лелеял мысль о туристической поездке в Прибалтику. Выйдя на пенсию, он заскучал, не принимая окружающую рыночную действительность, в противовес которой целиком погрузился в советское прошлое. Вывести его из этого забытья смогла льготная путевка в Калининград. «Сбылась мечта идиота, – решил Игорь Иванович, – Калининград, конечно, не Рига, но, что там говорить, даже лучше Риги. Это тоже балтийский берег. Та же европейская архитектура. Замечательные средневековые замки, связанные с рыцарями Тевтонского ордена. Нет, действительно, повезло, – думал он, причмокивая чай с конфетами и одновременно рассматривая красочный буклет с видами достопримечательностей.
Гостиница не удивила Вахромеева советским сервисом – к другому он попросту не привык. В день прибытия Игорь Иванович отдыхал в номере после длительного перелета. Впереди его ждала многообещающая экскурсия в парк «Куршская коса», обещающая море впечатлений и приятную усталость. Комната, хоть и скромная, вполне устраивала – чистая постель, вид на ухоженный, полный зелени дворик, а главное – тишина!
Внезапно эту идиллию разрушил скрип открывающейся двери, которую, Игорь Иванович – он хорошо помнил, закрыл на ключ. Не ждавший гостей Вахромеев встрепенулся. Первая его мысль была – это обслуживание номеров. «Как не вовремя они со своей уборкой», – подумал он. Но тут, разрушая все предположения, в номер ворвалась пожилая пара – мужчина и женщина. По виду – иностранцы. Оба опешившие, с растерянными лицами. Затянувшуюся паузу прервал гость – крупный блондин с красным лицом, пробормотавший на ломаном русском: «О… Нихт! Дас… есть унза … наш номер!».
Игорь Иванович растерялся. Стремительно поднявшись, он натянул штаны и ловко накинул на плечи лямки подтяжек. Собравшись и чуть придя в себя, Вахромеев сказал как можно более деловито: «Простите, что? Это мой номер. А у вас какой?». «Немцы или шведы… Да кто их разберет, – подумал он, – «нихт»… кажется все-таки немцы».
- Entschuldigung! Was ist das?! Mein Zimmer! Это есть мой номер!, – заорал еще больше раскрасневшийся немец, тыча пальцем в Игоря Ивановича и пытаясь вытолкать его из номера.
- Постойте! – возмутился Вахромеев, – Это мой номер. Вот ключ, а на нем бирка – «32». Так что, это мой тридцать второй номер. Будьте добры, покинуть его!.
Немец тяжело вздохнул, а его спутница продолжала озираться по сторонам, словно пытаясь убедиться, что они не ошиблись.
- Номер у вас какой? – произнёс, еле сдерживая негодование, Игорь Иванович, стараясь говорить как можно медленнее и четче. Немец, все это время крутивший в руках ключи, показал бирку, на которой значилось «22». Из его глаз струилась уверенность. «Verlasse unser Zimmer! Вы покидат наш номер!», – прошипел он. Вахромеев засмеялся, поняв, что все замки в гостинице, а значит, и ключи в номера одинаковые. Эти немцы после прогулки, взбудораженные местными красотами и местным пивом, проскочили свой второй этаж и поднялись на третий, после чего попали в чужой номер. Он долго жестами объяснял непрошенным гостям суть происшествия. Пришлось вспомнить немецкий язык из школьной программы и институтского курса. В конце концов, немцы, непрестанно ворча, удалились, так ничего толком и не поняв.
Вахромеев захлопнул за ними дверь, не став закрывать ее на ключ – да и толку в замке, как выяснилось, было немного. Он лег на кровать, на этот раз не раздеваясь. Ему очень не хотелось, чтобы в его номере вновь оказался случайный гость. Пусть даже из европейского общества.