Из цикла притч
Тимур ЗУЛЬФИКАРОВ
Дервиш сказал:
– Все люди умирают от одиночества.
Если у тебя есть хоть один человек, которому ты можешь поведать о своём прошлом и он будет внимать тебе, – значит, смерть отойдёт от тебя...
Если в дом твой никто не стучится – значит, скоро постучится и навек войдёт древняя гостья, другиня, подруга одиноких – Смерть...
И ещё сказал дервиш:
– Человек не существует сам по себе, как не существует тело вне его частей.
А человек состоит из друзей, родных, врагов – дальных и ближних.
А человек, который любит многих, – богат.
А человек, который любит всех человеков, – бессмертен, ибо он составлен из всех, кого любит, и не могут же все человеки умереть, уйти бесследно с земли... Воистину!
Но вот тысячелетний мудрец Ходжа Насреддин устал от многих народов и любви всех человеков и решил умереть в одиночестве. Но как найти это одиночество и спасительную смерть?
Ходжа оставил осла, который тоже мешал одиночеству и смерти его.
Ходжа ушёл в далёкие фан-ягнобские горы и тут привязал древнего четвероногого друга своего к древнему ореховому дереву, и осёл глядел на него текучими слёзными глазами, чуя предательство хозяина.
Ходжа быстро пошёл к давно брошенному кишлаку и не оглядывался, чтобы не разрыдаться от печали осла, протяжно глядящего ему вослед.
Тут Ходжа вошёл в развалившийся от древности и многих землетрясений и селей кишлак, чьи глинобитные кибитки пали и чьё имя никто уже не знал, не помнил...
Ходжа вошёл в разрушенную кибитку у хрустальной реки безымянной, которая тоже утратила имя своё, потому что не было человеков на брегах её, которые могли помнить имя её и называть его...
Когда умирают человеки – умирают и реки, и камни, и деревья теряют свои имена.
Кто назовёт, позовёт их, когда человеки ушли от этих кишлаков?
Ах, царство святое безымянных!.. Это ад?.. Или рай?..
Ходжа вошёл в согбенную кибитку – тут на глиняном полу лежало дряхлое сыпучее сено – раньше тут перед убоем держали скот, который тоже потерял имя своё и жизнь свою.
И Ходжа радостно лёг на сено, которое пахло не сеном, а коровой, овцой иль козой. Перед убоем животное сильнее пахнет!..
Ходжа закрыл глаза и радостно стал представлять ту, ту, ту Дорогу, по которой уходят из мира мёртвые.
За свою тысячелетнюю жизнь он тысячи дорог пыльных видел, и все они воспалялись и забывались в мозгу его умирающем...
И все эти земные дороги забылись...
Но Ходжа хотел увидеть Ту Вечную Дорогу, по которой люди уходят в иной мир...
И Ходжа почуял, что из всех дорог в мире, во вселенной Эта Дорога – самая главная... Тут нет земной пыли? Тут вечность?.. Какие камни и деревья стоят на ней?.. Какие реки и ручьи бегут?..
О Господь! Какова Дорога эта? Куда ведёт она человеков? в рай? иль в ад?
И Ходжа понял, что есть в мире только одна Эта Загробная Дорога. К ней идут все земные дороги и тропы.
А все остальные дороги, тропы, пути – ничто перед Этой Дорогой.
По Этой Дороге ушли все прошлые человеки, и уйдут нынешние, и будущие уйдут по Ней...
Что Дорога Эта? куда, куда, куда ведёт, влечёт Она? Какова Она? Какая пыль на Ней царит? Где Она начинается и где Исход Её? В небесах?..
Может, встречу я на Дороге Этой матерь и отца моих дальных забытых? И друзей хмельных и там, там, там непротрезвевших, блаженных вечно, и возлюбленных многих моих жён и дев, опьянённых любовью и там?.. Какова Дорога Эта?..
Но из всех дорог жизни одна тропка стояла и пылала в голове умирающего мудреца! Только одна козья кишлачная горная варзобская тропинка близ сверкающего горного водопада – по которой он бежал на кривых голодных весёлых ножках к матери улыбающейся своей!..
Вот он бежит – и мать ждёт его, и берёт на руки, и хрустали водопада летят и рассыпаются на её руках...
И эта тропинка одна дымилась живой пылью и каплями водопада в голове Ходжи, а остальные дороги мёртво темнели, и не курчавилась пыль на них.
О Господь! Иль эта тропинка у водопада и есть Та Дорога, по которой усопшие человеки бредут радостно в рай? а только рай есть в загробном мире? а ад есть только на земле живых?
И вот мёртвые на земле, а вечно живые в небесах бредут в рай, как я бежал по тропинке вешней талой к улыбчивой, курчавой от счастия талой матери моей у водопада сыпуче-жемчужного...
Но тут радостный Ходжа, уже ступивший на Ту Дорогу заживо, вдруг услышал крик:
– Помогите! Помогите! люди!..
Ходжа открыл глаза, которые уже видели Ту Дорогу, – и Та Тропинка, осыпанная водопадом, опять ушла во тьму.
И вновь запахло коровой, овцой, козой и утлым сеном, а не райскими деревами цветущими...
О Боже!.. Опять!..
Кто зовёт на помощь? Сколько таких криков слышал Ходжа в тысячелетней жизни своей!.. О Боже!..
Тут не дадут умереть... И уйти на Ту Вечную Дорогу...
Ходжа вышел из смертной последней кибитки. В реке тонул старый человек, и волны хрустальные уже покрывали его, и крик его о помощи уже тонул в волнах...
Ходжа бросился к реке и вытащил старика. Это был пастух-локаец, и он сказал:
– Раньше я ходил по камням этой реки, но стал старый, а река осталась молодой, бешеной. Река не стареет. Река вечно молодая – и вот она решила забрать меня... Ты видел, как утлый старец хочет оседлать тугую юную деву? И вот он распалённо стихает насмерть на ней, как муха в цепком меду. Но такая кончина блаженна и сладка...
Но! Великий Ходжа Насреддин, я знал, что ты спасаешь человеков не только мудрыми словами, но и умелыми руками крестьянина... И вот ты спас меня от вод смерти...
Тот, кто спасает души вечные, спасает и тела тленные...
Тогда Ходжа пошёл от брошенного кишлака и пришёл в глухие горы, где не было жилищ человеков, а были дикие пещеры в горах, где жили звери...
Тут мудрец, алчущий смерти тихой, лёг в глухой пещере, и Дорога Усопших явилась ему вновь...
Опять мать ждала его на Тропинке, осыпанной водопадом, и протягивала к нему, младенцу, руки и улыбалась...
Но тут в пещеру явился охотник с ружьём:
– Ходжа! О великий мудрец! я охотник, следопыт Учкун Мирза! Меня знают все звери, и змеи, и рыбы фан-ягнобских гор. Я орлу и грифу могу попасть пулей в глаз... но я не делаю так... Но орлы, грифы, и снежные барсы, и горные козлы-нахчиры, и медведи гималайские, и форели лунных водопадов знают меня и чтут меткость мою...
Мудрец, ты ушёл от людей, и хочешь смерти, и хочешь бросить нас, бедных человеков...
И кто защитит нас, если ты уйдёшь с земли, где богачи и правители всех стран и всех народов объединились против нищих и бесправных и уморяют нас...
А ты – защитник, печальник, заступник униженных и голодных – хочешь уйти на Вечную Дорогу, а мы будем падать с наших тропинок слепых в пропасти гор и страданий...
Мудрец, ты хотел уйти с земли и унести от нас целительную мудрость твою...
Но у меня очи орла, и я увидел твоё бегство и пещеру, где ты хочешь расстаться с человеками...
Не покидай нас, великий мудрец! не уноси с земли несчастных вольную, весёлую, вечную Мудрость Твою!.. Иль ты хочешь, чтоб на земле остались только слёзы, и стенанья, и печали угнетённых и нищих?.. И пьяные крики глухих, бездушных властителей?..
И ещё охотник сказал тихо:
– Сегодня свадьба-туй у дочери моей, и молодые огненные джигиты будут прыгать через свадебный костёр!
Вот бы великий Ходжа Насреддин пришёл на нищую свадьбу и перепрыгнул, перелетел бы через костёр жениха!..
Тогда Мудрец вздохнул, и пошёл на свадьбу, и там ублажал диких и острых, как скалы Памира, блаженных чистых хрустальных горцев, горцев, горцев...
И они ликовали от того, что великий Мудрец, которого знали во многих странах и народах, посетил их тихую, как родник в горах, свадьбу...
Но потом Ходжа ушёл от них, ибо было ему многопечально средь веселья земного...
Сладкая мука исхода терзала душу его...
И он ушёл в дальные, дымные Анзобские горы, где на вершинах был только альпийский снег вечный, да вечные орлы томились, колыхались над снежными вершинами.
Тут Ходжа лёг на снег крупитчатый алмазный и закрыл глаза...
И тут увидел, как по девственному снегу шли к нему Три Пророка. Первый был – Будда Блаженный.
Второй был – Иисус Христос Смиренный Божественный. Третий был – Мухаммад Воитель Священный.
И Будда сказал:
– Брат мой мотылёк... Ты устал от Колеса Сансары... от гнёта яда перевоплощений...
А Нирвана выше смерти...
Ты хочешь смерти, а я дам тебе вечность, а я дам тебе вечную ветвь от вечного Древа Ботхи... Любовь тленна... жизнь тленна... смерть тленна... Нирвана вечна... покинь Костёр страстей... иди со мной... Гряди одиноко, как белый носорог...
И тут к Ходже подошёл улыбчивый Иисус Христос. И Он держал в руках кровотекучих ветхий Крест, и Крест был ветх, но капли крови Спаса были свежи, словно только что явились они... Кровь Пророков не стареет, не ветшает. И Он сказал:
– Я принес тебе Крест Спасенья, Крест Вечности... Две тысячи лет я влеку для человеков этот спасительный Крест...
А от Распятья ты взойдёшь к Воскресенью Вечному...
Но Ходжа убоялся, содрогнулся, отодвинулся от Креста, от Крови, и за Ней не прозрел, не увидел Вечности, ибо слеп от земной жизни был...
И что, только Распятье ведёт к Вечности?.. К Воскресенью?..
И что, я приду ко Творцу окровавленный, растерзанный крестными гвоздями?...
Тогда Пророк Воитель Святой Мухаммад сказал огненно:
– Пастухи гонят овец посохом, а человеков надо вести, гнать в рай целительным небесным Мечом!..
И Меч щедрей и проще, чем Нирвана и Крест!..
И Меч – это самый краткий Путь в рай!.. Короче, чем бездонная Нирвана, и не кровавее, чем Крест!
А Меч – это Крест, вырванный из смиренной Голгофы Иудейской и опрокинутый на головы палачей!..
И Ходжа подумал: и что, я приду ко Творцу моему побитый, повреждённый Мечом?..
Потом Пророки ушли, и Ходжа поразился, что на земном альпийском горном снегу не было следов Их! Тогда Ходжа подумал, что шли Они по небу, а не по грешной земле? А?
О Боже! С Кем мне, грешному и слепому, брести по земле?
И тогда опять Та Дорога явилась ему... Забилась Та Дорога в голове усыпающей его.
Опять мать ждала его на тропинке у горного водопада, и полоскала в ледяном летящем водопадном хрустале новорожденном, сыпучем руки тёплого белого мрамора материнского, и протягивала к нему, младенцу, свежие вечномраморные свои руки, и улыбалась ему необъятно, непостижимо...
И от неё шла, струилась на младенца такая любовь, которой не было у всех Пророков на земле...
И от неё шла целительная прохлада всех водопадов на земле...
И тогда Ходжа, как младенец, радостно, сладко, блаженно зарыдал, и мать стала ладонями лучезарными обирать слёзы с лица его. «Сынок, сынок, сынок... это водопад плачет...» – только и шептала она.
И не было боле слов у неё, но и эти слова превосходили всё, что слышал мудрец в необъятной жизни своей...
Но и Эти Слова превосходили Слова всех Пророков и Учителей земли и небес...
...Сынок... сынок сынок... Это водопад плачет... Сынок...
Но тут Ходжа услышал знобящий птичий свист, клёкот.
Он открыл глаза свои уже тяжкие, уже нездешние.
Там на алом снегу молодой, пылкий гриф бил, терзал клювом дряхлого орла, и кровавые перья летели...
Тогда Ходжа встал и пошёл к птицам, чтобы разлучить их.
И тут великая земная радость опять наполнила его бессмертную от любви душу...
О Господь!
Тут не дадут умереть...
О блаженно...