Дэвид Вонсбро.
В пещере снов моих… / Переводы Т. Виноградовой, И. Кирнштайн, В. Геогжаева и др. – М.: Вест-Консалтинг, 2012. – 86 с. – Тираж не указан.
В советские годы существовало блистательное созвездие поэтов-переводчиков: Э. Ананиашвили, А. Штейнберг и др., которые не публиковали собственных стихов. Практикующие поэты, как правило, брались за переводы для подработки, и время постепенно и неумолимо развенчивает даже лучших из них. Переводы даже таких признанных величин, как С. Маршак, Б. Пастернак, необходимо читать, постоянно заглядывая в оригинал. Скажем, в последних двух строках знаменитого 66-го сонета Уильяма Шекспира речь идёт не о друге и не о возлюбленной, а о любви как таковой, спасающей от самоуничтожения:
Всем изболев, не прожил бы
и дня,
И лишь любовь одна хранит
меня.
Но пока не возмужало новое поколение поэтов-переводчиков, говорить о грядущей революции в переводе преждевременно. Хотя в отличие от советских времён поэты сейчас берутся за переводы не ради денег, а, скорее, из-за интереса к личности иноязычного поэта.
Вышеупомянутая книга переводов с английского издана как билингва, т.е. с приведением текста оригинала, что безмерно облегчает анализ русского эквивалента, но не упрощает его вовсе. Сразу отметим, что построчное «совпадение» строк оригинала и перевода в нашей книге практически отсутствует, и это отражено в её подзаголовке: Литературно-художественное издание. Ярчайшим представителем такой школы был Аркадий Акимович Штейнберг. Его перевод «Потерянного рая» Мильтона отличается от оригинала даже длиной строки, что вполне объяснимо большей информативностью английского языка, но Главное передано наиточнейшим образом.
К успеху в сохранении Главного хотелось бы отнести прежде всего переводы из Д. Вонсбро Т. Виноградовой (инициатора самой идеи этой книги и автора предисловия к сборнику), собравшей вокруг себя команду соратников. Возьмём первые две строки стихотворения, открывающего сборник:
Дай мне лечь, протянуться
струнами скрипки твоей.
Построчный перевод звучит так: Дай мне лечь вдоль длины / моста твоей скрипки. Жертвуя «мостом», Татьяна передаёт главное – натяжение струн.
Не отстаёт от неё по манере и Ингрид Кирнштайн. Возьмём две первые строки во втором стихотворении сборника:
В мерцающей глуши музыки
Я иду к своей сути и теряюсь
навеки
Если первая строка полностью совпадает с оригиналом, то вторую автор, казалось бы, написал «от себя». Но это не так. Маловразумительное для русского уха: «Я нахожу себя и затем (и лишь тогда) теряю себя» никак не стыкуется с русской философской традицией. «Навеки» необходимо тут для передачи безвозвратности происходящего. Критерием того, что ты обратился именно к самому себе, а не к какой-то иной субстанции, и является безвозвратное исчезновение себя самого.
Читаешь книгу и убеждаешься, что неслучайно новозеландские поэты в антологии 1000 лучших англоязычных поэтов мира по числу вошедших в неё авторов стоят на первом месте (если разделить число вошедших в неё поэтов-новозеландцев на численность населения страны). А ныне проживающий в Австралии Дэвид Вонсбро родом как раз оттуда – из Новой Зеландии – страны, где аборигены (в отличие от Австралии) не загнаны в резервации! Где коренной житель, поэт Хоне Туфаре, причислен к национальным гениям.
Но Поэзию цифрами, конечно, не измеришь. Необходим особый дозиметр, существенной частью которого является мастерство перевода, во многом связанное с личностью поэта-переводчика, с его практикой на русском языке и, порой, в умении от неё отказаться, чтобы передать порывы другой, не такой, как твоя, творческой души.