Служили ли ваши дети, внуки? Какой вы хотели бы видеть нашу армию?
Феликс РАЗУМОВСКИЙ, историк:
– У меня один сын, и он сейчас учится в институте.
Армия, естественно, нужна, но в России она должна быть другой. Она всегда была тем, что составляло лицо нации, империи. Мы же дискредитировали сильную Россию и продолжаем это делать, а одним из проявлений этой силы, конечно, была русская армия. И то, что большевики в какой-то момент вернули погоны, звания и много чего другого, включая орден Александра Невского, говорит о том, что даже они ничего нового не могли придумать и противопоставить. С моей стороны было бы неправильно говорить о том, какая она должна быть, – я не военный специалист. Могу лишь сказать, что то место, которое занимает армия в сегодняшней России, и её современный образ абсолютно неверны. У меня есть один знакомый офицер. Ещё несколько лет назад ему приходилось подрабатывать, чтобы выжить. А ведь русский офицер – это элита нации!
, публицист:
– Сам я служил в армии по полной программе – ровно 25 месяцев в погранвойсках. Но сейчас, наверное, постарался бы сделать так, чтобы мои дети туда не попали. К сожалению, мой сын «справился» с этим сам – его просто не взяли по состоянию здоровья. И ужасно то, что это уже воспринимается как счастье.
Армия к своему празднику преподнесла очень плохой подарок. Я имею в виду смерть рядового Рудакова и всё с этим связанное. Как это ни цинично звучит, страшно даже не то, что произошло с этим парнем. А то, как на это реагировало армейское руководство. Первое движение армии – сказать, что никакой дедовщины не было, парень здоров, ему оказывалась полная и своевременная помощь, и никакого криминала нет. Потом очень тихо прошёл суд. И не застрелился тогдашний министр обороны, и не сорвали погоны с военных врачей... К сожалению, это сейчас характеризует армию в большей степени, чем в то время, когда служил я. Тогда она тоже не была курортом, но у меня служба, в общем-то, оставила приятные воспоминания.
Какой должна быть армия? Всё очень просто. Есть такой старый советский анекдот о том, как учительница спрашивает у первоклассников: «Дети, в какой стране самые вкусные конфеты.., аттракционы» – и так далее... «В СССР!» – «А что же ты плачешь, Вовочка?» – «Хочу в СССР». Так вот я очень хочу, чтобы у нас была та армия, о которой мы постоянно говорим, за которую постоянно кого-то награждаем. Солдаты должны заниматься боевой учёбой, и только этим. Офицеры должны быть нормальными, образованными, культурными людьми. Сержанты должны быть сержантами, а не «авторитетами в законе».
Нашей стране нужна небольшая серьёзная современная армия. Если вы пройдётесь по тому же Переделкину, вы увидите огромные заборы, за которыми живут генералы. И они не могут оправдаться тем, что построены эти дачи на гонорары от книжек. Это реальность, не совместимая с той армией, в которой хотелось бы служить и которая нужна стране.
, писатель, критик, переводчик:
– Один мой сын служил срочную, второй окончил университет офицером. А вообще к службе в армии отношусь как-то кисло. Человек я творческий, и армейская дисциплина не совсем по мне. Сам не служил. А сын отслужил свои два года в ракетных войсках в Казахстане, и не могу сказать, что он в восторге. Но я никогда не предпринимал какие-то особые меры, чтобы избавить своих детей от армии. И по отношению к внукам, думаю, буду вести себя так же. Но старшему пока только 12 лет, так что думать об этом нам ещё рано.
Какой должна быть армия? Мне кажется довольно справедливым стремление постепенно сделать её профессиональной. По-моему, это разумно. Такая практика испробована во многих странах и приносит хорошие плоды. Другое дело, когда возникает серьёзная угроза – война или что-то ещё, тогда всё меняется. Но в мирное время армия должна быть профессиональной. Это улучшает отношение к ней и самих военнослужащих, и общества.
Сергей ПАШИН, юрист, профессор Московского
института экономики, политики и права:
– У меня дочка. Сам я тоже не служил, у нас в вузе была военная кафедра. Но это долг. И если бы меня призвали как офицера запаса, я бы, конечно, пошёл.
Нашей армии не хватает профессионализма. И это самое важное. Ещё там должен быть твёрдый порядок. А в нашей армии, к сожалению, нарушены низовые основы этого самого порядка. Скажем, рядовой-«дедушка» может издеваться над сержантом, если тот служит только полгода. Это означает, что низовой слой командиров, а это самый важный слой, практически не имеет реальной власти. И власть распространяется не по официальным каналам: рядовой, сержант, старшина, командир взвода, а по неформальным каналам, по сроку службы. Это, по сути, и подрывает основы дисциплины и боеспособности армии.
, директор Московского бюро по правам человека:
– У меня две девочки. Но к службе в армии отношусь хорошо и считаю, что это почётный долг. Сам я и в школе имел неплохие оценки по начальной военной подготовке, и в университете ездил на сборы. Всё это было интересно и важно.
С другой стороны, мне понятна тревога родителей и самих молодых людей относительно службы в Российской армии. Очень уж высоки показатели смертности среди военнослужащих. По-прежнему трагические случаи, связанные с дедовщиной, происходят довольно часто. Всё это несовместимо с правовым государством. И мне как правозащитнику очень важно, чтобы армия была открытой для общественного контроля. У военнослужащих обязательно должен быть доступ к общественникам, правозащитникам и юристам, чтобы вовремя сообщать о злоупотреблениях, актах насилия, получать юридические консультации.
И, конечно, наша армия должна быть хорошо оснащённой в техническом и материальном плане. Для солдат должны быть созданы человеческие условия проживания, питания и так далее. Армия сейчас стала менее закрытой, а руководство Министерства обороны теперь более восприимчиво к критике. Это вселяет надежду, что Российская армия снова станет квалифицированной, профессиональной и служба в ней будет почётной и желанной для молодых людей.
, поэтесса:
– Моему сыну уже 16 лет. И если он не поступит в вуз... тогда пойдёт служить. И сам он настроен идти. Мы мужественно к этому относимся, стоически. Но тем не менее я сильно опасаюсь. Он у нас актёр, музыкант, совершенно не армейский человек. Да и поступить в Гнесинку, куда он нацелился, не так просто. Так что постоянно повторяю молитву «да минует нас чаша сия». Потому что отношусь к этому как к какому-то страшному испытанию. Это вовсе не напоминает поездку в лагерь или что-то подобное. Это из разряда экстремальных ситуаций.
Я люблю профессионализм везде: в искусстве, в педагогике, в медицине и в армии тоже. Она должна быть профессиональной – это моё глубокое убеждение. А пока мы идём к этому, какой она должна быть? Не знаю... хотя бы с человеческим лицом. Такое впечатление, что туда приходят в качестве командиров, да и в качестве старослужащих люди с какими-то жуткими комплексами и выплёскивают их там, в этих замкнутых казармах, где они бесконтрольны.
Важно, чтобы там командовали нормальные люди. Чтобы они относились к солдатам как к детям. Как мы в школе: первый это класс или одиннадцатый, хулиган он, разбил окно или перерезал провода и Интернет перерубил во всей школе, мы всё равно понимаем, что перед нами ребёнок. И в армии те же дети, только чуть старше. Конечно, должна быть дисциплина, но и любовь или хотя бы снисходительность. Человечности – вот чего хочется.
Спрашивала