В 2004 году был принят Федеральный закон «Об альтернативной гражданской службе» (АГС), предоставивший возможность всем молодым людям призывного возраста вместо службы в Вооружённых силах отдавать свой долг Родине в медико-социальной сфере. С тех пор число призывников, выбирающих ежегодно АГС, почти не меняется – 700 человек.
Конечно, нет более святой миссии, чем защита Отечества. При угрозе вражеского вторжения каждый молодой мужчина, какого бы вероисповедания и убеждений он ни был, добровольно становится солдатом. Во время Великой Отечественной войны в ополчение записывались все, даже те, кто по возрасту и состоянию здоровья могли оставаться дома. Но в наше относительно мирное время – иная реальность.
– По закону срок прохождения АГС должен превышать срок военной службы в 1,75 раза, – говорит заместитель руководителя Федеральной службы по труду и занятости Алексей Вовченко. – У нас он длится год и девять месяцев. Везде в мире продолжительность АГС больше, чем продолжительность военной службы по призыву. Почему призывники выбирают вместо армии работу санитара в психиатрических клиниках, в больницах общего профиля, в домах престарелых? Около 80% юношей получили право замены военной службы на гражданскую по вероисповеданию. Около 3% – по принадлежности к коренным малочисленным народам, в основном это оленеводы. Остальные – по убеждениям. Человек должен представить основания, что у него такие убеждения присутствуют, и не обязан больше ничего доказывать призывной комиссии.
Исповедь пацифиста
Вадим Г., студент педагогического колледжа, житель города Дзержинска Нижегородской области, работает санитаром во 2-м хирургическом отделении больницы имени Семашко в Нижнем Новгороде. С ним мы встретились в коридоре отделения – только что я наблюдала, как он вёз пожилую женщину на процедуру, о чём-то негромко беседовал с ней, а она кивала и даже улыбалась в ответ.
Вадим как раз один из тех, кто пошёл на АГС по убеждениям. Себя называет пацифистом.
От своих знакомых он случайно узнал о том, что в Дзержинском правозащитном центре консультируют тех, кто хотел бы пройти АГС. Написал заявление в военкомат, подал документы. Выдержал малоприятную процедуру прохождения призывной комиссии. Строгий подполковник мурыжил минут сорок, задавая «провокационные» вопросы. Слово «пацифист» придумали специально, чтобы в армии не служить? А если на страну напали враги и угрожают убить твою семью – ты что, будешь стоять в сторонке и говорить: «Я пацифист и не могу поднять руку на человека?» Пойду служить, отвечал Вадим, но сегодня хочу попробовать себя в другом деле – ухаживать за больными, ведь кому-то и раненых придётся выносить с поля боя. И его направили в оперблок.
– В мои обязанности входила доставка больных в операционную и обратно, – рассказывает Вадим. – Я укладывал больного на каталку и вёз через всю больницу на операцию. Как только он приходил в себя, я его вёз обратно в палату. Физически иногда было тяжело, особенно если попадалась каталка с плохими колёсами. Она катит с трудом, а пациент грузный, пожилой, и ты его толкаешь, толкаешь… А тебя уже дожидается следующий, ведь бывает и по пять–восемь операций в день. В мои обязанности входило ещё мытьё инструментов, уборка операционной. Мы подавали медсестре инструменты, вытирали пот со лба хирурга, выполняли ещё кучу мелких поручений… Операции идут одна за другой, надо всё делать быстро, и там с тобой не церемонятся. Хирурги иногда заводятся, кричат, швыряют инструменты.
Операции я не раз видел разные – от аппендицита до трепанации черепа. Во время операции используется тазик, куда кидают грязные инструменты, туда же сбрасываются препараты – то есть части тела, изъятые у человека. Моей обязанностью было уносить в моечную инструменты, замачивать их и тщательно мыть. Препараты надо переложить в баночку, залить формалином и унести в морг на гистологию. Ногу выше колена ампутировали – несём её в морг. Конечно, это делали не голыми руками, а в перчатках. Брезгливость ощущал только в первый день, как раз шла ампутация, меня даже бывалые санитары поддерживали, думали, сознание потеряю. Всё обошлось. Кровь, отрезанные части тела страшны, например, на улице во время ДТП. В операционной же всё выглядит, как в учебнике по анатомии.
Работал на ночных дежурствах. Платили всего пять тысяч в месяц за полную ставку (альтернативнослужащие получают зарплату как обычные сотрудники). Понятно, уставал, ведь ещё и учился.
Служба не опасна, но трудна
Ежегодно из Германии в Россию приезжает группа немецких юношей-волонтёров, членов общественной организации «Акция искупления – Служба делу мира». У них есть право альтернативную гражданскую службу проходить за границей. Они делают то же самое, что и наши альтернативнослужащие: ухаживают за престарелыми, в основном узниками фашистских концлагерей, считая, что виноваты перед русскими за зверства прадедов.
– Когда в 60-е годы прошлого века первые немецкие альтернативнослужащие приступили к работе, это был совсем непопулярный шаг, – рассказывает Елизавета Джирикова, директор гуманитарно-благотворительного центра «Сострадание», который много лет помогает немецким волонтёрам обустроиться в Москве. – Ситуация в Германии напоминала российскую: на таких юношей смотрели косо, дескать, отлынивают, в армии служить не желают. А потом поняли, что парень, отработавший тяжёлую смену в доме для детей-инвалидов или в хосписе, ничем не хуже срочника. В учреждениях социальной сферы, где всегда катастрофически не хватает рабочих рук, служащие АГС – хорошая замена профессиональным кадрам. Ребята называют себя солдатами милосердия. Считается, что это хороший опыт, знание жизни, а для тех, кто хочет посвятить себя медицине, ещё и старт профессиональной карьеры.
Благодаря СМИ, особенно телевидению, в обществе распространено мнение, что нынешняя молодёжь цинична и бездуховна. Но есть и другие ребята, которые способны сочувствовать, сострадать, понимать боль ближнего. За все шесть лет действия закона в Нижегородской области только один российский альтернативнослужащий сбежал со службы и до сих пор находится в бегах. Всему виной, как утверждают руководители Дома-интерната для ветеранов, где он служил, были особенности его характера – попросту лентяем оказался. На его место прибыл другой юноша по имени Сергей, на которого не нарадуются и начальство, и престарелые жители интерната. На все руки мастер, безотказный, вежливый, даже в лесу грибы-ягоды для бабушек собирает, всеобщий сын и внук. И друг у него появился – бывший офицер, прошедший Афганистан, колясочник, ушедший из дома в интернат, потому что не хотел быть обузой для семьи. Сергей стал для него семьёй: ухаживает, помогает помыться, поесть, выйти на прогулку. Вот только срок АГС короток…
– АГС – не способ уйти от армии, это труд, причём чрезвычайно тяжёлый физически, – считает Эмма Захаровна Фельдштейн, директор Дзержинского правозащитного центра. – Если рассматривать АГС как шанс «откосить», тогда привыкнуть к такой работе будет значительно труднее. Нужно быть готовым помогать людям, стоически терпеть усталость, преодолевать брезгливость, отвращение к некоторым подробностям медицины.
«Горшки» – это ведь тоже неотъемлемая часть жизни. С каждым из нас может случиться беда, и нам потребуется кто-то, выносящий эти самые «горшки», – пусть это будет юноша, который предпочёл армейским будням нелёгкий и скудный хлеб альтернативнослужащего. Роботов, которые заменили бы людские руки, пока ещё не придумали.