Михаил Федоров, выпускник сценарного факультета ВГИКа, автор двухтомника «Василий Панин»
Он как солнце. Вокруг него все вертелось, а он только светил. Он всех обогревал своей добротой. Спокойствием. С ним работать потрясающе…
Александр Вершинин
Я познакомился с народным артистом России Александром Владимировичем Вершининым на презентации фильма Василия Панина1 «На заре туманной юности» в Центральном доме работников искусств 3 апреля 2016 года, где собралась съемочная группа фильма Александр Вершинин, исполнявший роль поэта Алексея Кольцова, Григорий Дунаев роль его друга Караева, Александр Пятков в роли Семёнова, директор фильма Татьяна Кузнецова, был здесь и написавший музыку к фильму Евгений Дога. Александр Вершинин читал стихи Кольцова, выступили Пятков, Кузнецова, Евгений Дога говорил, а потом сел за рояль и исполнил свой знаменитый вальс, возможность выступить от Земли Воронежской предоставили и мне.
Шло время. Я побывал практически на всех спектаклях в Малом театре, где играл Александр Вершинин. Мы с ним созванивались, он мне рассказывал про Евгения Догу, и вот зашел разговор о Василии Панине.
У Александра Владимировича нашлись свободные полчаса.
– В каком году Вас свела судьба с Василием Паниным?
Вершинин:
– Судьба свела в 1996 году с легкой руки Юрия Ивановича Каюрова2 у Василия Степановича на пробах фильма об Алексее Кольцове. Мы с Василием Степановичем увиделись на «Мосфильме», и вышел фильм «На заре туманной юности».
– А Каюров знал Василия Степановича?
– Да, он называл его Васей. И Вася его спрашивал. Мы с Каюровым в театре встретились, я уже работал в театре не первый год. Он увидел меня и говорит: «Слушай, я тебя посоветовал Васе Панину на пробы. Может, тебе позвонят». И мне, по-моему, позвонили в этот же день. Пригласили на «Мосфильм». Познакомились, Василий Степанович говорит: «Пойдемте, снимем…» Там был оператор Михаил Коропцов. Мы пошли с камерой, по-моему, цифры не было. Панин говорит: «Пройдемте в сад». Сад есть яблоневый на «Мосфильме». Меня одели, косоворотку дали, и там между яблонями и «попробовались».
– Вы сказали, что от Каюрова, и пошли…
– Ну, я точно не помню. Просто мы пошли. Василий Степанович: «Очень рад. Как там Юрий Мефодьевич?» Юрий Мефодьевич3 у него снимался в фильме «Певучая Россия»4 в роли собирателя народных песен Митрофана Пятницкого. И вот он: «Как там Юрий Мефодьевич?» Я говорю: «Все нормально. Привет передавал». Потом мы с Юрием Мефодьевичем часто говорили про «Васю Панина», он его вспоминал. Так вот мы прошли в яблони и сняли с первого дубля, как говорится и с первого дубля меня взяли. Он говорит: «Ну всё». И осенью фильм запустился. Мы попробовали это был июнь-июль, потом лето, и в сентябре начались съемки.
– Наступает осень, я отыгрываю премьеру, как говорят «закрываюсь», это была «Дикарка» у Виталия Соломина. И в этот вечер я бегу на поезд, сидят Раиса Рязанова в купе, тут же Анатолий Васильев, и две девочки – Наташа Антонова и Маша Глазкова, она играла Дуняшу. Соломинская выпускница. Я пробовался с другой, а на Дуняшу выбрали Машу. И мы в поезде ехали.
Вы знаете, с Василием Степановичем очень легко работать, начиная с проб. Я хотел сказать, он как солнце. Вокруг него все вертелось, а он только светил. Он всех обогревал своей добротой. Спокойствием. С ним работать потрясающе легко. Всё крутилось, все планеты вертятся, всё вокруг него, а он как штаб, всегда его номер (где остановился) кипит, там можно всех увидеть, тут же пятиминутка. И вот он запускался: что мы сегодня делаем, и все к нему стекались. После съемок там можно было обогреться. У Василия Степановича всегда и чайку попить, и кофейку, и что-нибудь покрепче. Он как солнце. У Панина весь Воронеж – вся его Земля родная, вся на него работает.
– Можно чуть вернуться. Вот вы в Воронеже, оказались в одном вагоне. Входите, а оказались не одни.
– Все сразу поняли. Все на съемки ехали. И Раиса Рязанова, и Анатолий Васильев, и две девочки Антонова и Глазкова. Юрий Назаров, кажется, чуть позже приехал. В Воронеже нас встретили. Василий Степанович он организатор хороший. И автобусы, и машины везут. А осень была такая красочная, никогда я больше такой не вспомню. Прямо поэтичная настолько, что все цвета радуги были. Нас повезли под Воронеж на водохранилище, там был санаторий. Там мы и жили. Я только уезжал на спектакли. Месяца три с сентября снимали, потом чуть ли не заморозки начались. Я помню, что кашлять начал и воспаление легких у меня получилось. И всё засняли. Там и, и Виктор Павлович Павлов, моего отца играл (отца поэта Кольцова), Людмила Зайцева мою мать, Юрий Назаров… Звездный состав такой. С ними легко и талантливо, просто душа радовалась.
– А каждый день, с чего начинался, чем заканчивался?
– Мы на всем готовеньком, с утра завтрак в санатории. Куда если выезжали, там мы с ночёвкой выезжали, но всё вокруг Воронежа. На конный завод ездили, там была ночёвка. Команда была хорошая. И второй режиссер был классный. Везде нас встречали с хлебом и солью, если там на конезавод едем, там ночуем. Там и на Дону снимали, на реке Воронеж. Кстати, на Дону снимался со своим сыном Артемом на другом фильме Панина «Опять надо жить» по рассказам Андрея Платонова.
А здесь такая осень была, что «ни в сказке сказать, ни пером описать». Она такая пышная, мы бродили по рощам и там просто можно было как на перину, на спину падать, не боясь что будет жестко. Там такой слой листьев! Они такие разноцветные желтые, коричневые, красные, зеленые… Вот это, конечно, потрясающе. Осень была прямо как будто посланная свыше для Кольцова, очень поэтичная осень. И он все это снимал. Он любил, как говорится, снимать на натуре, на природе.
Там много съемок на водохранилище, и мы там с Антоновой, и с Дуняшей. Евгений Дога писал музыку шикарную. Василий Степанович как говорится ни с того ни с сего брал: «Вот здесь». – «А что делать?» – «Да ничего, бегите между деревьев». И там есть фрагмент, где Кольцов с Варей Лебедевой (актриса Наталия Антонова) бежит. Вот так поэтично. Они потом сделали нам поздравительный ролик, где мы с ней бежим под музыку Доги. Потрясающе. И на сеновале там сцена, ну просто, хоть в архив сдавай. И лошадь он снимал, как за нами смотрит. Там любовная сцена. Ну, поэзия! Просто сценария то нет, он просто так видел, а оператор Миша Коропцов всё это уловил. Это не цифра, а на живую пленку, всё они успевали снимать. Я считаю, что Михаил Коропцов, что Василий Панин, они в этой картине памятник природе, памятник поэту. Гимн природе, красоте, и вот воронежскую потрясающую природу, ее первозданность, они всё это засняли.
– Все плыло, как музыка…
– Да, конечно. И Евгений Дога своими мелодиями. Он жил с нами, и ходил обедать, в санатории вечер провел, и Василий Степанович выступал, и отснятый материал мы смотрели в актовом зале. То есть мы могли сразу посмотреть. Я помню, мы сидели и смотрели отснятую сцену, а через несколько дней мы уже смотрели ее на большом экране. И я говорю, только Василий Степанович мог так легко, спокойно, он так любил весь народ, актеров, он светил. Он освещал, согревал, он любил актеров. Как у него был фильм «Господа артисты».
– Да, со Львом Дуровым, Еленой Костиной, Романом Филипповым, Михаилом Пуговкиным, Евгением Моргуновым… Это, как говорится, он. Это Василий Степанович, это Вася Панин, которого все любили. Ждали. И он согревал своей любовью. Освещал. И ему воздавалось сторицей. Природа его любила. Воронежская земля его ласкала.
– То есть не так, чтобы тютелька в тютельку заснять, а у него широко, почти экспромтом…
– Он просто: «Ну давайте ребята…» – «А что?» – «Да вот…» И так у него классно! И везде нас встречали. И обедали мы у механизаторов… На пару дней раз, два выезжали из санатория и везде чувствовали себя, как дома. Просто дома. Как у Христа за пазухой.
– А почему он решил снимать про Кольцова?
– Я думаю, как воронежский уроженец, конечно, земляка, спеть гимн ему. Гимн Кольцову. Причем это второй фильм про Алексея Кольцова5. Там снимался наш Николай Коняев. Мы дружили…
– Вот Вам судьба Алексея Кольцова, от радости к печали… Его любимой не стало…
– А, Дуняши. Там Виктор Павлович Павлов (отец Кольцова) ее продал. Вот такой комедийный артист, шикарно сыграл отца Кольцова. Услал Кольцова на юг с заданием, а он же говорил: «Женюсь на Дуняше». Отец: «Куда, она же холопка!». Сцена яркая…
– Потом мать Кольцова кричит на Павлова: «Убил! Убил сына!».
– Да, когда Кольцов возвращается, и находит бусы Дуняши на полу…
– А как Василий Степанович, перед съемкой разбор делал.
– Я роман про Кольцова прочитал, стихи. Все это пролопатил. Сценарий по роману. Да, разговаривали перед съемками, чуть ли ни вечером, за ужином. Например: что завтра снимать? И там обговаривали. Или что, чего, как бы вот сцена. Сопоставляли с романом и реализовывали на натуре…
– То есть, это не было мучительно, двадцать дублей, на двадцать пятом все с ног валятся…
Александр Владимирович:
– Не-не, наоборот. Там Коропцов мастерски все успевал: лучший ракурс, и всю красоту, всю глубину. Нет, мучения не было, было спокойствие и наслаждение. С первого дубля. Василий Степанович: «Переставляем камеру». – «Ага». – «Всё». Я уже не помню, одна камера была или две. Была спокойная, творческая атмосфера. И он был уверен. Поэтому и артистов брал, в которых не сомневался. Не надо было сидеть и корпеть вечером, всё. За ужином: «Саш, садись. Давай поговорим», «Саш, садись. Давай с нами». И он: туда, сюда. «Да, я понял». Это раз, два. Листами только и зачеркиваем сценарий, что сняли.
– Вы говорите, простыли. Кольцов же кашляет в конце фильма. Чахотка…Да, я одел на себя образ. А приехал в Москву уже с воспалением легких. Кольцов же заболел, не выкарабкался.
– Как Вам с Виктором Павловым, Вашим «отцом»?
– Да дело в том, что мы с ним в одном театре работали, и мы с ним, как говорится, были хорошо знакомы. Там же в фильме снималась его жена Татьяна Говорова(мать Дуняши). С ними легко было. Запросто, как говорится. Они так могли к себе располагать. С Назаровым? И он приезжал, и с ним первым дублем.
– То есть всё с первого дубля.
– В общем-то да, у Василия Степановича все было понятно. Не школа представления, а школа переживания. По Малому театру, по школе. Не играли, а жили. С Виктором Павловичем Павловым, и с Людмилой Зайцевой. С любовью Соколовой…
– Любовь Соколова практически во всех фильмах Панина… И не случайно, она олицетворяла собой «русскую маму»…
– Она как родная была всем… Жених Григорий Дунаев в роли Кареева, он все с Догой ходил, разговаривал…. Жуковский, наставник цесаревича. Его играл Игорь Кашинцев… Аристарх Ливанов в роли губернатора. Он приходил ко мне на спектакли, хотел даже в Малый театр к нам перейти… Не помню, чем закончилось, но он приходил… Голобородько был, императора Николая II играл.
– Его снизу снимали, когда по лестнице спускается…
– Да, император! Кольцову: «Ты солдатскую песню напиши, чтоб у моих гвардейцев веселее служба шла…» Рудин Рудольф местного писаку, дегтем ворота у Лебедевой вымазал… Пашутин – мужа Лебедевой…
– Лев Дуров… У него каждая сцена находка…
– Он как бы от себя, но в то же время тепло. Я помню, он друг Кольцова, и знакомит нас с Гришей Дунаевым (в роли Караева). Мы потом с ним озвучивали, анекдоты из него… Тоже он какой-то простой, но в то же время как изумруд простой.
– Одним словом, у Панина актерский цвет…
– Вот я и говорю: Василий Степанович как солнце…
– Вы полгода отдали фильму, будем так говорить… Роль Кольцова в Вашей судьбе что-то оставила…
– Я полюбил стихи его, выучил на всю жизнь, и на встречах со зрителями читал. Мы с Василием Степановичем ездили в Питер, снимали. Там Кольцов хотел встретиться с Александром Сергеевичем Пушкиным, но жена его вышла: «Александр Сергеевич болен»… И мы в Доме Пушкина снимали, и потом Кольцов пошел в Исаакиевский Собор и поставил свечку за здравие Александра Сергеевича. И было соприкосновение великого Пушкина с народным поэтом.
– Кто такой Василий Степанович для нашего кино?
– Я не побоюсь повторить: он как солнце. Вокруг него все вертелось, а он только светил. Он всех обогревал своей добротой. Спокойствием. С ним работать потрясающе. Не побоюсь повториться: он Солнце, вокруг которого вращаются планеты, актеры, природа, и он согревает, с ним легко, тепло и в радость творчество. Это мне был подарок. Это первая моя роль в кино. И полный метр. Он потом сокращал, чтобы было на полтора часа. А там столько хороших сцен. Я помню обиделся на Василия Степановича, мне так досадно было: «А где эта сцена?», «А где эта?». А он мне говорит: «Да, Саша, не рви себе сердце. Успокойся. Всё на экране». Это вот мы были на «Мосфильме», на премьере. Я говорю: «Василий Степанович! Ну как же так?» Ну прямо до слёз. Он: «Сашенька, не рви себе сердце. Больше не мог». Вот такая установка была на полтора часа, не более. Там была сцена на могиле у Дуняши, мне не надо было никакие капли капать. Я навзрыд рыдал. Кольцов обращается к Богу: «За что?», «За что?». От сцены осталось чуть-чуть. Они музыкой взяли, а там сцена была хорошая. Тоже с первого дубля. Это снимали в Москве на Воробьевых горах, там есть храм.
– Знаю, маленький храм, прямо перед спуском.
– Да, на краю. Там маленькое прицерковное кладбище. Там нашли могилку, и на этой могиле такая сцена. До слез. И я там рыдал: «За что?», «За что?» Кричал Кольцов Богу: «Как же так?!» Он ее любил. После этой потери он стал более лиричный, более глубокий, более грустный, как мы его знаем. В стихах больше грусти, больше минора. Разговора с природой, с самим собой.
«На заре туманной юности
Всей душой любил я милую…»
Хорошее название взял Василий Степанович для названия фильма. Это первые слова неразделенной, несчастной любви, которые отложились на всю жизнь. И в этом стихотворении он до такой боли жалуется, сетует на Всевышнего, что несправедливо забрали такую святую любовь.
– А потом снялись в фильме Панина «Опять надо жить»6.
– Да, это по Платонову. И там снималась эта девочка Анна Синякина, подвижная очень, она заканчивала то ли Гнесинку, она еще играла у Говорухина в «Ворошиловском стрелке». Наташа там чуть-чуть была, она снималась параллельно. А мы вот с Артемом с маленьким снимались, и он попал в фильм. У меня есть фотография, мы снимали на природе что-то с арбузом, и рядом с глазом Артема укусила пчела, и я так перепугался, не дай Бог чего. Мы тут же в воду, в Дон купаться, чтобы внимание ребенка перевести. Глаз опух…
– А как на «Опять надо жить» попали?
– Василий Степанович позвал. Мы перезванивались и встречались на Воронежской земле. Я помню, опаздывал и летел на самолете. Мы летели, Светличная и еще девочка – они до этого снимались у Василия Панина. А с ними со всеми встречались на дне рождения Василия Степановича, у него каждый год отмечали. И я говорил: «Если надо выступить, я выступлю». Несколько слов о Василии Степановиче и читал стихи. Он же: «Саша, есть роль». Я говорю: «С удовольствием, готов всегда, Василий Степанович». С Вами, как говорится, в разведку, и не только. Была картина «Опять надо жить», потом «Покаянная любовь». Но разные роли. Здесь Кольцов, поэтичная роль, в «Опять надо жить» рабочий железнодорожник, а в «Покаянной любви» характерная роль, это мы под Тулой снимали. Там как раз толстовские места. В Ясной поляне снимались, и тоже на природе. Там роль мужа Степаниды, которая связалась с барином. По рассказу Льва Николаевича «Дьявол». Так вот этот муж, пьющий и не пьющий, он в городе, любит гульнуть. В цирке были съемки, как он с подружками, а Степанида с барином. А тут он приезжает в деревню и ревнует свою жену. Мне в Василии Степановиче нравилось, что он видел разные воплощения в актерах.
– А в «Покаянной любви» Юрий Соломин дядюшку барина играл.
– Мы с Юрием Мефодьевичем там пересеклись. Да, он там родственничка играл. Он Василию Степановичу не отказывал никогда, говорил: «Вася Панин», «Вася Панин».
– У Юрия Мефодьевича скромная фильмография…
– Ну так конечно, при такой занятости, у него и курс в театральном училище, и художественный руководитель Малого театра, и главные роли само-собой. Поэтому на выборочные роли он не всегда соглашался, а с Василием Степановичем Паниным всегда…
– А у каких еще режиссеров Вы снимались?
– Да их… У Белевича Кирилла я снимался много. В фильмах «Единичка». «ЧС (чрезвычайная ситуация)»…
– И как сравнить режиссеров?
– Понятно, каждый режиссер хочет в своих фильмах медийных актеров снимать. Но чтобы было не просто медийное лицо, а заявка на что-то новое, неповторимое в медийном лице. Но вот Белевич этим тоже как бы отличается.
– Жаль конечно, что все Ваши отснятые материалы не сохранились, – вернулся к фильмам Панина.
– Конечно, это же неповторимые вещи. Но вот такой регламент был у фильма «На заре туманной юности»: полтора часа, ничего не поделаешь.
Вспоминались фильмы Василия Панина «Захочу – полюблю» (1990 г.), «Исчадье ада» (1991 г.) «Бульварный роман» (1995 г.), … которые я ни раз смотрел и все равно хочется их смотреть и где наслаждаться, а где и печалиться.
Для большинства фильмов Панина музыку написал Евгений Дмитриевич Дога. Он 3 апреля 2016 года на презентации в ЦДРИ рассказал:
– Трудно сказать, когда мы познакомились с Василием Степановичем. В искусстве мы все друг друга настолько хорошо знаем, что знакомиться не надо. Я даже не понимаю, когда говорят двадцать лет творческой деятельности. Сорок… Не этим измеряется знакомство, а значимостью знакомства… Я смотрел картину «На заре туманной юности». Вот отправная точка знакомства, а не календарные даты… У Василия Степановича именно та лирическая сторона российской культуры – народного творчества особенно, благодаря его таланту, его любви к своей земле он сумел народное творчество вознести на уровень высокого художественного мастерства. И это заслуга, наверное, не только его личная, а заслуга той земли, которая удивительно талантлива, богата талантами, потому что, что ни возьми из российской культуры, оно связано с воронежской землей. По всей вероятности, не только черноземы, которые вывозили немцы во время войны и которые действительно уникальные земли. Но эти земли обладают еще духовным потенциалом.
Хочется вспомнить и директора фильма «На заре туманной юности» Татьяну Кузнецову, которая тогда на встрече в ЦДРИ сказала:
– С Василием Степановичем работать одно удовольствие. Я работала со многими режиссерами. У них, что бы ни случилось, всегда дирекция виновата. А Василий Степанович выходит на съемочную площадку, он знает, куда какого актера надо ставить. Как разводить. Мы снимали очень быстро, вся группа была просто в восторге. Мы выезжали в 9 утра и приезжали к 6 вечера в гостиницу. Такой «щадящий режим кормящих матерей», такие были съемки. Мы быстро заканчивали, никакой тяготомотины, как сейчас принято по шестнадцать часов работать…
Вот таким был родившийся 90 лет назад в воронежской глубинке Василий Панин, стремившийся в кино и отдавший ему свою жизнь без остатка, всеми своими фильмами воспевавший родной край, Россию, своих соотечественников.
_________________________________
1Василий Степанович Панин (19 октября 1935, Хохольский – 2 июля 2019, Москва), – советский и российский кинорежиссёр, сценарист, продюсер, актёр. Член Союза кинематографистов России (с 1993), заслуженный деятель искусств Российской Федерации (1995).
2Юрий Иванович Каюров (род. 30 сентября 1927, Череповец) – советский и российский актёр театра и кино. Народный артист РСФСР (1979). Лауреат двух Государственных премий СССР (1978, 1983) и Государственной премии РСФСР имени К. С. Станиславского (1984). Служит в Малом театре.
3Юрий Мефодьевич Соломин в роли Ивана Саввича, дядюшки Иртеньева.
4Фильм Василия Панина «Певучая Россия» (1996 год) о Пятницком, чью роль играл Юрий Соломин.
5В 1959 году снят фильм «Песня о Кольцове».
6Фильм «Опять надо жить» снят в 1999 году.