КНИЖНЫЙ 
РЯД
Сироткина И. Свободное движение и пластический танец в России. – М.: Новое литературное обозрение, 2012. – 328 с.: ил. – 1000 экз.
Дункан не летала даже на сцене, но на небосводе Серебряного века след оставила. Не идеями – телесностью, соответствием демонстрируемых форм декларируемому содержанию, «сладким сном», окрылившим тысячи адептов.
Конкуренты были. Они спорят до сих пор, но Дункан вне диспутов.
Кто вспомнит Рудольфа Штайнера, слушая Sweet Dreams? А нужно: в нашей стране с его именем связана не только антропософия, но и двигательно-духовная практика «эвритмия». Однако англоязычные ресурсы скажут, что eurythmics (так называется и дуэт, спевший упомянутую песню) числит в своих создателях Эмиля Жака-Далькроза.
Обычная история обычных ересей и схизматических толков.
Которую с жаром излагает автор «Свободного движения».
Труд Ирины Сироткиной опирается на множество источников, потому он – исследование; основан на собственном опыте пляски, поэтому – протокол визионерских экстазов; объективен, значит – наука.
Автор не скрывает ангажированности: поклонница пластики вовлечена в процесс и захвачена им, она любит неистовую пляску и проповедует своё мировоззрение. Сироткина знает о стиле, связанном с ограничениями, насилием и муштрой, но относится к нему отрицательно. Словосочетание «репрессивная культура» ставит всё по местам. Проповедница ищет и находит Диониса там же, где ранее поэты Серебряного века или «агитаторы, горланы, главари» диктатуры пролетариата: в хилиазме «единого человечьего общежитья», в раскрепощённой женской похоти, в новой антропологии.
Распущенность под видом религии, эксгибиционизм под маской «натуризма», беспорядочные половые связи и сексуальный комфорт без борьбы за самку – вот что питает слёзы о революции. В экранизации «1984» Eurythmics исполняет песню Sex Crime. Преступление – покушение на общественное секс-имущество. Возвращение отчуждённого. Атака на репрессивный эдем.
Аристократизм яснее и демократичнее: он интегрирует правонарушителя, наказывая, но не лишая деликвента онтологического статуса. Не зря консервативный Честертон раз за разом замечал, что вор лучше, чем нигилист, поскольку своим воровством подтверждает право собственности, укрепляет порядок вещей. Традиционная культура не репрессивна даже для институционализированного криминала. Насильственный рай – вот настоящая беда!
Для любого значительного государства закономерен уход от сектантских экспериментов в область Большого стиля. Но кулак – это форма, а не обрубленные пальцы. Поэтому секты остаются. Их загоняют в подполье, глубокое или не очень, но господствующим учением этим разнородным взглядам не стать. Семинарист Джугашвили знал опасность оккультных кружков, когда загибал персты ересей. Босоножки, танец машин, биомеханика, художественная физкультура – всё было прибрано ради единственного: культом стал классический балет – прежняя собственность аристократии.
«Свободное движение» читается запоем. Книга умна и информативна. Сироткина рассматривает не только историю пляски в России – она рассуждает о концепциях телесности. Обширный материал, взгляд на предмет с разных сторон, чёткость изложения, не скрывающая аберраций авторской пристрастности, неявный призыв учитывать последнюю при чтении – всё это достоинства исследования, главным из которых нужно назвать позицию «изнутри», объективированную эпистемологической рефлексией. Книг, написанных в согласии с общей методологией науки, в так называемом балетоведении мало, ещё меньше авторов, которым можно оппонировать. Появление рецензируемого труда нужно приветствовать.