Литературная Газета
  • Главная
  • О газете
    • История
    • Редакция
      • Главный редактор
      • Редакционный коллектив
    • Рекламодателям
    • Свежий номер
    • Архив
      • 2025 год
      • 2024 год
      • 2023 год
      • 2022 год
      • 2021 год
      • 2020 год
      • 2019 год
      • 2018 год
      • 2017 год
      • 2016 год
      • 2015 год
      • Старая версия сайта
    • Авторы
    • Контакты
    • Партнеры
  • Темы
    • Литература
      • Интервью
      • Информ. материалы
      • Премии
      • Юбилеи
      • Авторские рубрики
    • Политика
      • Актуально
      • Экспертиза
      • Мир и мы
      • Позиция
      • СВО
    • Общество
      • История
      • Дискуссия
      • Образование
      • Право
      • Гуманитарий
      • Импортозамещение
      • Человек
      • Здоровье
    • Культура
    • Кино и ТВ
      • Премьеры
      • Телеведение
      • Сериалы
      • Pro & Contra
      • Радио
    • Клуб 12 стульев
      • Фельетоны
      • Афоризмы
      • Анекдоты
      • Сатира
    • Фотоглас
    • Мнение
      • Колумнисты
      • Точка зрения
    • Интересное
  • Спецпроекты
    • Библиосфера
      • Рецензии
      • Репортажи
      • Обзоры
    • Многоязыкая лира России
    • Литературный резерв
    • ГИПЕРТЕКСТ
    • Невский проспект
    • Белорусский дневник
    • Станционный смотритель
    • Настоящее Прошлое
    • Уникальные особняки
  • Портфель ЛГ
    • Стихи
    • Проза
    • Проба пера
  • Конкурсы
    • Золотое звено
    • Гипертекст
    • Литературные конкурсы
    • Литературный марафон
  • Подписка
    • Электронная подписка
    • Подписка почта России
    • Управления подпиской
  1. Главная
  2. Статьи
  3. 19 января 2022 г.
  4. № 3 (6817) (19.01.2022)
Литература

Совершенство

К 100-летию со дня рождения Юрия Левитанского

19 января 2022
Юрий Левитанский выступает на вечере поэзии

Есть поэты, которые с тобой всю сознательную жизнь. Не будучи знакомым лично, ты домысливаешь, дорисовываешь их образ и по нему строишь и оцениваешь себя. Для меня Юрий Левитанский – один из таких поэтов. Само его имя – это символ интеллигентности, знак качества. Были в советские времена такие имена, что служили своеобразным кодом, пропуском в подлинное, а не поддельное партийное, высшее общество. Конечно, я о нём слышал в детстве, из разговоров взрослых, но по-настоящему познакомился в том возрасте, когда мои собственные поэтические опыты только приобретали минимальный налёт серьёзного дела.

Его «Избранное» стало для меня книгой, с которой я долгие годы не расставался, не расстаюсь и до сих пор. В каждом стихотворении – тайна.

…А потом он умер. И поселилась немыслимая горечь в сердце, что уже не сбудется мечта когда-нибудь показать ему свои строки. Я поступил в Литературный институт, и гордости мне придавало ещё и то, что Левитанский преподавал в нашем Лите. Помню первую нашу линейку. Светлой памяти Сергей Николаевич Есин, тогда ещё молодой совсем, на дворе 1995 год. И он говорит нам, первокурсникам:

– Вот вы в этом дворе сейчас, кто из вас будет писателем, а кто нет, ещё неизвестно. Но вы стоите в этом дворе, а я вспоминаю, как мне рассказывал наш преподаватель Юрий Левитанский, каким был этот двор 1 сентября 1941 года.

Далее мне сложно пересказать речь Сергея Николаевича, он удивительно ёмко, по-писательски, передал слова Левитанского о близком запахе фронта, о пустом городе, о студентах в военной форме и о многом другом. Я живу на свете уже не так мало и, наверное, многое забыл из того, что было важно, но это помню. Помню из-за Левитанского. Я так и представлял, как седой, с короткой полоской усов, всегда элегантный поэт говорил это Есину.

Юрий Левитанский – фронтовик. Особая каста для России. Фронтовики – это те, кто имел право первого голоса всегда, как фронтовики решали, туда и шла страна. А настоящие фронтовики никогда не толкали страну к войне. Борьба за мир была не только лозунгом, а вакциной, гарантией того, что не повторится весь этот ужас.

Война, конечно же, есть в творчестве Левитанского. Но она не такая, как в поэзии других поэтов-фронтовиков. Она какая-то особая, небезнадёжная, прошедшая сквозь сито воспоминаний и мирных лет, которые сделали всё, чтобы боль избыть:

 

Этот поздний рассвет обнажил и ясней обозначил

перемены в природе, а значит, и в нашей судьбе.

Сколько лет, сколько зим с той поры пронеслось,

как я начал

их писать, эти письма мои, Катерина, тебе?

Паутинки летят над осенним пустеющим садом.

Августовских лесов загорелись вдали купола.

Ты пришла, Катерина, и стала моим адресатом

до того, как явилась, и прежде ещё, чем была.

И когда меня в мокром окопе секла непогода,

и когда я вставал, повинуясь армейской трубе,

и когда я лежал на снегу сорок первого года –

это всё были письма мои, Катерина, тебе.

 

Как изумительно и тонко в лирический контекст вплетены эти строки о снеге сорок первого года. Страшном снеге…

Конечно, анализировать всё творчество поэта невозможно в рамках одной статьи. Любовь, она, как правило, бессистемна. Вот и со мной всегда живут вместе несколько стихов гения, это моя кладовая, этого у меня не отнимешь – ни у времени, ни у его потуг развеять мифы и ни у прочей биографической мишуры шансов на это нет.

Юрий Левитанский – поэт поразительной культуры. Ни одного безвкусного или случайного оборота. А рифмы, ритм – просто показательны. Как пособие. Он не гнушается и белым стихом, и верлибром, он свободен, он заслужил право на своё высказывание, высказывание, к которому невозможно не прислушаться.

 

Время белых стихов, белизна, тихий шаг снегопада,

морозная ясность

прозрачного зимнего дня,

византийская роспись крещенских морозов

на стёклах души,

как резьба, как чеканка, – по белому белым –

дыши не дыши –

не оттает уже ни единый штришок на холодном стекле.

 

Он поразительно тонко ощущал природу, особенно снег, когда нет буйства красок, но есть глубочайшие природные смыслы.

 

Я был в юности – вылитый Лермонтов.

Видно, так на него походил,

что кричали мне – Лермонтов! Лермонтов! –

на дорогах, где я проходил.

 

Я был в том же, что Лермонтов, чине.

Я усы отрастил на войне.

Вероятно, по этой причине

было сходство заметно вдвойне.

 

Долго гнался за мной этот возглас.

Но, на некий взойдя перевал,

перешёл я из возраста в возраст,

возраст лермонтовский миновал.

 

Чутьё не отказывало ему никогда. Как он в этом стихотворении тонко прошёл по грани! И никому в голову не придёт укорить поэта в фанфаронстве. И снова, как здесь сбоку, но дико пронзительно существует война.

Меня всегда поражало, как он умел создать поэзию из совсем бытовых деталей. После одного его стихотворения я обожаю смотреть, как весной люди моют окна.

 

Я так хочу изобразить весну.

Окно открою

и воды плесну

на мутное стекло, на подоконник.

А впрочем, нет,

подробности – потом.

Я покажу сначала некий дом

и множество закрытых ещё окон.

Потом из них я выберу одно

и покажу одно это окно,

но крупно,

так что вата между рам,

показанная тоже крупным планом,

подобна будет снегу

и горам,

что смутно проступают за туманом.

Но тут я на стекло плесну воды,

и женщина взойдёт на подоконник

и станет мокрой тряпкой мыть стекло,

и станет проступать за ним сама

и вся в нём,

как на снимке,

проявляться.

И станут в мокрой раме появляться

её косынка

и её лицо,

крутая грудь,

округлое бедро,

колени,

икры,

наконец, ведро

у голых её ног засеребрится.

 

Он был интеллигент самой высокой пробы, без страха и упрёка. Таких людей нам остро не хватает сейчас. И ещё он написал стихотворение, которое я приведу целиком, хоть оно и длинное. Потому что оно есть совершенство.

Я весть о себе не подам,

и ты мне навстречу не выйдешь.

Но дело идёт к холодам,

и ты это скоро увидишь.

 

Былое забвенью предам,

как павших земле предавали.

Но дело идёт к холодам,

и это поправишь едва ли.

 

Уйти к Патриаршим прудам,

по жёлтым аллеям шататься.

Но дело идёт к холодам,

и с этим нельзя не считаться.

 

Я верю грядущим годам,

где всё незнакомо и ново.

Но дело идёт к холодам,

и нет варианта иного.

 

А, впрочем, ты так молода,

что даже в пальтишке без меха

все эти мои холода

никак для тебя не помеха.

 

Ты так молода, молода,

а рядом такие соблазны,

что эти мои холода

нисколько тебе не опасны.

 

Простимся до Судного дня.

Все птицы мои улетели.

Но ты ещё вспомнишь меня

однажды во время метели.

 

В морозной январской тиши,

припомнив ушедшие годы,

ты варежкой мне помаши

из вашей холодной погоды.

 

Тэги: Максим Замшев Век Юрий Левитанский
Обсудить в группе Telegram

Максим Замшев

Максим Адольфович Замшев. Поэт, прозаик, публиц... Подробнее об авторе

Быть в курсе

Подпишитесь на обновления материалов сайта lgz.ru на ваш электронный ящик.

  • Аристократ из ушедшей эпохи

    28.03.2025
  • Смоктуновский – имя нарицательное

    28.03.2025
  • В историческом контексте

    21.02.2025
  • Интеллект, голос, хватка

    12.02.2025
  • С надеждой на перерождение

    18.01.2025
  • Пусть растут!

    438 голосов
  • Мы в Telegram

    235 голосов
  • Новая книга Максима Замшева

    132 голосов
  • Не хотим, как в Париже

    118 голосов
  • Максиму Замшеву – 50!

    113 голосов
Литературная Газета
«Литературная газета» – старейшее периодическое издание России. В январе 2020 года мы отметили 190-летний юбилей газеты. Сегодня трудно себе представить историю русской литературы и журналистики без этого издания. Начиная со времен Пушкина и до наших дней «ЛГ» публикует лучших отечественных и зарубежных писателей и публицистов, поднимает самые острые вопросы, касающиеся искусства и жизни в целом.

# ТЕНДЕНЦИИ

Книги Фестиваль Театр Премьера Дата Книжный ряд Интервью Событие Сериал Утрата Новости Театральная площадь Фильм Поэзия Калмыкии ЛГ рейтинг
© «Литературная газета», 2007–2025
Создание и поддержка сайта - PWEB.ru
  • О газете
  • Рекламодателям
  • Подписка
  • Контакты
ВКонтакте Telegram YouTube RSS