Его любимым предметом была география. Ещё бы! Ему хотелось посмотреть мир! И он объездил всю страну и ещё полмира в придачу. Иногда кажется, что его страсть к путешествиям была не чем иным, как страстью к Родине. Он ездил в другие страны. Чтобы вновь и вновь доказать и себе, и миру, что лучше нашей страны нет. И быть просто не может. Чтобы однажды воскликнуть: «Я не променяю Россию на самые прославленные и потрясающие красоты земного шара». Знал ли сам писатель, что существует особенная страна? Страна Паустовского. В которой нет пустоты. И нет одиночества. Даже если ты совсем одинок. «Жёлтый свет» этой страны ярче солнца. И немного печальнее. Так улыбаются осенние листья. Когда понимаешь, что счастье может случиться от одной лишь случайной улыбки. Там навстречу бегут по камням «Ручьи, где плещется форель». А на «Дождливом рассвете» можно разглядеть упавшую в лужу звезду. В звёздном небе – целое «Чёрное море», пахнущее кефалью и мокрым песком. А в «Мещерской стороне» насладиться мягким светом левитановских пейзажей. Услышать грациозные грандиозные мелодии Чайковского. И остаться «Наедине с осенью». Отпустить лодку в свободное плавание. Вздохнуть. Сощуриться от солнечных зайчиков. И однажды, прогуливаясь по лесу с «Корзиной с еловыми шишками», встретить фортепианного Грига. Затем в «Ночном дилижансе» прокатиться со сказочным Андерсеном. Под волшебную музыку Моцарта... Жажда совершенства – это, наверное, и есть искусство. Но искусство так и не создало совершенный шедевр. Потому как самый великий шедевр – природа. В стране Паустовского столько красок, что ни один художник не смог бы их соединить. В ней столько чувств, что ни один поэт не смог бы их сочинить. А ещё в этой стране – и гармония, и алгебра. И много печали. Печали эоловой арфы. Звучащей бриллиантовыми словами… С чего начиналась страна Паустовского? С киевской гимназии, где он учился с Булгаковым и Вертинским? С московского университета? С солдатской шинели Первой мировой? С первого романа «Романтики»? Или с окон РОСТа?.. Возможно, она начиналась с его возвращения в Киев. Где он столкнулся с гетманщиной. С попыткой создания «незалежного» антисоветского пространства. Паустовский восклицает в отчаянии: «Когда же кончится этот бестолковый любительский спектакль с гетманами, атаманами, Петлюрой… полной путаницей понятий и злобой!» А может, его страна начиналась с фронтов Великой Отечественной? И с его военкорства? Или с очерка «Крымская весна», созданного в 1944-м? Где ровно за 70 лет до исторического 2014-го он отметил: «Мы знали, что освободим Крым, наш Крым, где в синеве и блеске тонут обрывистые мысы и море подносит к их подножью палую листву…» А в 1967-м он написал: «Моя страна, мой народ и создание им нового, социалистического общества – вот то высшее, чему я служил, служу и буду служить каждым написанным словом». Как отрезал.
У него даже фамилия – романтичная. Паустовский. Паутина, уста, осень… Зримая фамилия. Как и его проза. Он считал, что романтика спасёт мир. И человека спасёт тоже. И правда, что наш мир без романтики. Когда совесть и душевность канули в Лету. Чёрная дыра. И что человек в ней? Чёрная душа. Бессовестная и равнодушная. Паустовский с детства боялся эту чёрную реку. В которой навсегда исчезают сердечность, вера, чувства. Сегодня в ней исчезают история, культура, искусство. И – смысл человеческой жизни. Чёрные дыры не издают звуки. Они поглощают всё. И только звуки колоколов они поглотить не способны. И даже в бездне, в чёрной дыре, в Лете слышны колокола России. В которые бьёт в том числе и Константин Георгиевич Паустовский.