В музыке Чайковского «Евгений Онегин» обрёл новое пространство для существования. В русской культуре гениальный роман и великая опера переплетены так тесно, что кажутся неразделимыми, несмотря на то что у каждого произведения своя судьба. Этому уникальному явлению и посвящена совместная выставка Государственного музея А.С. Пушкина и Дома-музея П.И. Чайковского, открывшаяся в Клину.
Музыкальность «онегинской строфы» сегодня воспринимается как нечто само собой разумеющееся, то, что существовало всегда. Музыкально-драматические, как мы сейчас сказали бы, спектакли по мотивам романа шли и в Москве, и в Петербурге задолго до появления оперы Чайковского, и, судя по всему, Пётр Ильич видел хотя бы одну из них, скорее всего, петербургскую. В столице спектакль шёл с музыкой Львова, автора гимна «Боже, царя храни», а в Малом театре к постановке привлекли композитора Верстовского. В обеих инсценировках действие держалось всего лишь на четырёх сценах романа: письме Татьяны к Онегину, их объяснении в саду, дуэли Евгения с Ленским и финальной встрече героев.
Но одно дело – спектакль драматический и совсем иное – опера. Мысль перенести роман на оперную сцену поначалу показалась Чайковскому, по его собственному признанию, «дикой». Но только поначалу. Мог ли Пётр Ильич воспротивиться магии «Онегина»? На принятие решения у него ушли едва ли сутки. Вскоре в письме брату Модесту он писал: «Ты не поверишь <…> как я рад избавиться от эфиопских принцесс, фараонов, отравлений, всякого рода ходульности. Какая бездна поэзии в «Онегине». Неудивительно, что новый замысел представлялся ему как собрание «лирических сцен», рассчитанных «на скромные средства и небольшую сцену», а не как полномасштабное оперное полотно. Как известно, первыми исполнителями «Евгения Онегина» стали студенты Московской консерватории. Премьера состоялась в марте 1879 года, дирижировал Николай Рубинштейн. Рецензии были довольно сдержанными, но одному из критиков удалось понять главное: «Никогда ещё композитор не был в такой мере самим собою, как в этих лирических сценах…» Самим собою… Но каким же? Возможно, в поисках ответа на этот вопрос как раз и стоит отправиться в Клин.
Выставка «Евгений Онегин» от романа в стихах А.С. Пушкина до оперы Чайковского» – третий совместный проект двух известных музеев. Она родилась из совмещения двух родственных стихий, поэзии и музыки, и эта биполярность делает её не просто объёмной, но наполняет особой энергетикой. Иллюстрации к роману, театральные костюмы и реквизит, эскизы декораций, детали интерьеров, подлинные вещи эпохи – старина и современность, совмещающиеся в веерах, шляпках, чернильных приборах и переливах акварельных красок. И гвоздь экспозиции – нотные автографы Петра Ильича и абсолютная библиографическая редкость – первое поглавное издание «Евгения Онегина» 1833 года.
Экспозиция разместилась в концертном зале, выстроенном в середине 60-х по соседству с домом, который Пётр Ильич снимал у мирового судьи В.С. Сахарова в последние годы жизни, с мая 1892 года. Судьбе этого небольшого зала могут позавидовать лучшие концертные площадки мира – здесь выступают лауреаты Международного конкурса пианистов им. П.И. Чайковского. Музыка царит в этих стенах, даже если они окутаны тишиной. Впрочем, абсолютная тишина тут бывает редко. Временные экспозиции меняются здесь достаточно часто, и динамичная жизнь этого зала звучит в унисон с мелодией дома Чайковского, старейшего мемориального музыкального музея России, созданного практически сразу после смерти великого композитора. Его пощадили революционные бури, хотя в нём сначала поселили какого-то анархиста, а затем хотели разместить какое-то рабоче-крестьянское учреждение. В войну в особняке квартировали эсэсовцы, превратив первый этаж в гараж и шорную мастерскую. И даже «лихие 90-е», когда учреждения культуры были посажены в буквальном смысле на голодный паёк, музей выстоял. Связь времён разорвать совсем не так легко, как кажется на первый взгляд.