М-да… Некрасивая история-то получается. И как ни относись к Виктору Шендеровичу, но пожалеть мы его просто обязаны. Мы-то думали как: у парня всё класс, из телевизора калачом не выманишь. Выманили. Причём сразу отовсюду. Потому как его, если верить вступительной статье Дмитрия Быкова, «ненавидит целая государственная махина, да ещё поддержанная всенародным одобрением». Дело нешуточное. И потому осталось Виктору Анатольевичу дело самое что ни на есть распоследнее, врагу не пожелаешь: вспомнить, что он – писатель. В результате появилась книга. Пока ещё не роман там, повести или рассказы. Но и за этим дело, судя по всему, не станет. Да и ребята из многочисленных премиальных жюри не оставят в беде.
Пока же просто под одной обложкой собрались тексты выступлений автора за год на радиостанции «Эхо Москвы» – с декабря 2005-го по декабрь 2006-го и в «Ежедневном журнале». То есть публицистика. Ироничная, злая, но публицистика. К тому же радиопублицистика. Но и она о многом поведала.
Итак, оставшись без голубого экрана и зрительских симпатий, Виктор Анатольевич, накоротке подумав: «А я чем хуже?», устремился в политику. В Государственной Думе он себя отчего-то очень даже реально представил. Сидишь там себе, кнопки нажимаешь, народу какие-никакие послабки даёшь, себя не забываешь (а кто без греха?!)… И вроде так всё складно получается, и бог с ним с этим телевидением, да и в другой ипостаси можно туда вернуться. Но тут на беду на это самое тёплое место в Госдуме у г-на Шендеровича конкурент отыскался. И тоже Россию и народ её любит, ну то есть жизнь свою без них не мыслит. Можете себе представить? И этот самый конкурент лишает Виктора Анатольевича конституционного права быть избранным. Ну и что остаётся нормальному человеку после этого? Естественно, одно: весь свой праведный гнев изложить в передаче на «Эхе», что и сделано 17 декабря 2005 года. А затем опубликовать в качестве первой статьи в предлагаемой книге.
Тон книге, стало быть, задан. Сразу в нужном направлении. И последующие публикации достаточно предсказуемы: оказывается, всё и вся направлено на то, чтобы Виктору Анатольевичу максимально нагадить. Вернее, сам-то Виктор Анатольевич всерьёз полагает, что гадят России и её народу, когда устраивают козни г-ну Шендеровичу. Словом, горестная книга. Что-то вроде «Васисуалий Лоханкин и… (нужное вставить).
23 же декабря того же года г-н Шендерович поведал историю, поистине душу рвущую. Если по её прочтении вы не побежите в Страсбургский суд, размахивая иском о защите уважаемого сатирика, у вас нет сердца.
Судите сами. Пригласили было Виктора Анатольевича похохмить на одной корпоративной вечеринке. Ну есть у него такое хобби. Не знаем уж, по какому тарифу оплата идёт. Копейки, должно быть. А то и вовсе бесплатно. Скорее всего – бесплатно. Не такой Виктор Анатольевич человек, чтобы за презренную валюту олигархов развлекать. Так, за фуршет… Однако на этот раз чего-то обломилось. Поскольку «руководящее звено, услышав мою фамилию, дало категорический запрет на моё выступление на вечеринке, посчитав его опасным для бизнеса». И остался Виктор Анатольевич без устриц и «мартеля», а олигархи – без любимого массовика-затейника. Ну не свинство? Вечеринка, понятно, оказалась безнадёжно загубленной. А «государственная махина» в очередной раз показала свой звериный оскал. По отношению ко всему миролюбивому человечеству.
А стало быть, свою насущнейшую задачу писателя Виктор Анатольевич видит в том, чтобы как можно хлеще этой «махине» навешивать по сусалам. Что сатирику вполне удаётся. После прочтения этой квалифицированно злой и остроумной книги остаётся только приложиться эдак к литре горькой. Для начала. Потому как в изображении даровитого юмориста государство наше и власть его – явление настолько омерзительное, что «ниже некуда, дальше Иран».
В самом деле: ни во власть не пускают, ни в телевизор, ни на вечеринку.
И совершенно напрасно. Лично призываю отечественных писателей жалеть г-на Шендеровича и всеми имеющимися средствами воздействовать на власть, дабы не чинила препоны Виктору Анатольевичу в посещении различных увеселительных мероприятий. А то ведь всерьёз возьмётся за писательское (и наверняка за премиальное) дело. А тут и без него тесно.