Шахтёрский край живёт трудно, но надежда всё ещё теплится
Год не был в ДНР. Что изменилось? За месяц, проведённый в Донбассе, удалось побеседовать с военными, писателями, чиновниками, старинными друзьями, общественными деятелями.
Один знакомый (майор, защищает Донбасс с 14-го года) рассказал, что период «семикомандирщины» давно забыт. Налаживается отчётность по российским образцам, выросла дисциплина. Не говоря уже о вооружённости и обученности войск.
На культурном фронте тоже бывают поводы для оптимизма. В республике стала заметнее роль творческих организаций. Например, Союз писателей ДНР проводит поэтические конкурсы, другие мероприятия, издаёт книги местных авторов. В театрах идут спектакли, правда, днём, с учётом комендантского часа. Залы не пустуют.
Казалось бы, «жизнь налаживается». Но люди живут трудно. В ДНР лучше, чем в ЛНР. Это видно даже по состоянию дорог. Те, что в Луганской области, мой друг называет военно-луганскими, настолько они убиты. Из разговоров с жителями узнаёшь, что многие заводы еле дышат. Центральный рынок Донецка пустоват: у людей просто не хватает денег. Нередко слышатся жалобы на чрезмерно жёсткое администрирование бизнеса. Но прямо критиковать положение в республике многие побаиваются, свои имена просят не называть. В личной беседе мой друг писатель заметил, что иногда ДНР напоминает некое баронство с несменяемой и малоконтролируемой властью.
Проблемы местных предпринимателей пытаются решать. Лидер движения «Новороссия» Павел Губарев рассказывал мне, что депутаты стараются законодательно защитить бизнес от бессмысленных проверок. Но, видимо, мало что получается…
Общее впечатление от разговоров с дончанами: за год их отношение к деятельности управленческих структур если и изменилось, то не в лучшую сторону. Недавние опросы показали: около трети жителей ДНР при возможности хотели бы уехать. И это в первую очередь люди в возрасте от 20 до 40 лет.
Что нужно изменить? Что самое насущное? Ответы – на поверхности.
Главная проблема – обстрелы со стороны ВСУ и неонацистских батальонов. За спиной у нынешней украинской власти стоит Запад, что бы кто ни говорил об утрате его интереса к Украине. Не для того американцы с союзниками вели ожесточённую борьбу за влияние, чтобы сдаться без получения дивидендов, и не только политических.
Очевидно, что республике необходимы: эффективная борьба с коррупцией, перезапуск промышленности, выход на рынки РФ и Таможенного союза, но сейчас у ДНР, с одной стороны, – украинская блокада, с другой – таможенные ограничения РФ.
Все понимают, пока республика находится в статусе непризнанной, разрешить эти проблемы не просто трудно, скорее всего, невозможно.
Вот и растёт в Донбассе дефицит, в первую очередь – дефицит веры в будущее. Местная власть уклоняется от ответов на насущные вопросы, угасают надежды и на Россию. Многие дончане говорили мне, что по-прежнему хотят видеть Донбасс российским. Но люди будто стесняются этой… фантазии. Всё меньше здесь верят, что Россия их примет, сбережёт.
И хотя поводов для подобных оценок достаточно, я убеждён: мечта Донбасса о воссоединении с Россией осуществится. Это не просто справедливо, но и обусловленно исторически. Я сорок лет жил в Донецке, написал немало статей и книг, посвящённых цивилизационной судьбе России, о возможности распада Украины говорил задолго до 2014 года. Уверен, объединительный проект с Донбассом – неотъемлемая часть национальной идеи России.
Факты – упрямая вещь: непризнанные республики на постсоветском пространстве не смогли обеспечить достойной жизни своим гражданам. Только крымский вариант обеспечил людям улучшение всех её составляющих. Есть непреложное правило: без решения общей задачи мало проку браться за частные. Все мы знаем, что российская бюрократия не идеальна. Однако она достаточно работоспособна и вертикально выстроена. Это и в Донбассе знают.
Что касается Минских соглашений, то о них даже Кремль говорит или хорошо, или ничего. По сути, они превратились в карт-бланш на ежедневные обстрелы городов и сёл ДНР–ЛНР.
Сейчас на Украине накапливается потенциал национально-освободительного движения против бандеровско-националистического ига. Ведь русское и русскоязычное население Новороссии (а это помимо Донбасса ещё целый ряд областей) испытывает военно-полицейский, национальный, языковой, религиозный и культурный гнёт со стороны властей Киева. Четыреста лет назад подобный гнёт Украина испытывала со стороны поляков. Но явился Богдан Хмельницкий.
Судя по всему, Россия сегодня не настолько крепка, чтобы реализовать проект «Новороссия». Но исторический приговор Украине в её нынешнем виде неумолим. Радикальный национализм в полиэтнической стране неизбежно приведёт её к гибели. И Донбасс должен быть идейно и организационно готов к полному освобождению и возвращению в Россию. Сегодня национально-освободительная борьба ДНР и ЛНР – это системное государственное строительство как подготовка к воссоединению с Россией.
Осенью в ДНР намечены выборы. Мне кажется, именно то общественное движение, которое на первое место выдвинет задачу возвращения в Россию, сможет набрать дополнительные голоса. Если народ Донбасса со свойственной ему настойчивостью начнёт бить в точку «возвращения в Россию», он своего добьётся. Вера ведь движет не только крымскими горами, но и терриконами.
Донецк–Москва