Ставропольский кентавр

ТЕАТР И ГОРОД

Анна КУЗНЕЦОВА

Ставрополь за последние годы очень изменился: стал просторнее, богаче… Может, перемены не так очевидны для местных жителей, приезжим же бросаются в глаза кичливые своим богатством новые дома, роскошные особняки за заборами рядом со старенькими станичными домиками, шикарные магазины и рестораны. Как всюду, горделивее всех в центре высотка «Газпрома»… Бар «Флоренция», кафе «Tet-a-tet»
на улице Октябрьской революции… На улице Ленина множество разных банков, почти как на Уолл-стрит…
А таких выборных баталий, какие устроили здесь две «России», «единая» и «справедливая», пожалуй, больше не было нигде. Кусочек,
видно, это лакомый – Ставрополье…

Когда-то искусство на местах зависело от секретаря обкома партии, теперь – от губернатора: любит ли он театр, будет ли ходить на спектакли, помогать? Нынешний губернатор Александр Черногоров не только держит цены на общественный транспорт в пять рублей, но и актёрам даёт губернаторские надбавки по пятьдесят процентов к зарплате и стипендиям молодым исполнителям. В этом нет ничего удивительного. Старейший на Юге театр, два года назад отпраздновавший своё 160-летие, во все времена преданно любили в городе. А он, в свою очередь, всегда старался сделать всё для этой любви. И, конечно же, неизменно менялся вместе со своим краем, с разными историческими эпохами.
Сегодня Ставропольский театр – типично директорский. То есть воплощает ту самую распространённую модель театрального руководства, которая укрепилась в последние десятилетия под влиянием идущих изменений в политике, в экономике, в самом искусстве и какую не ругал только мёртвый. В причудливом кентавре чудодейственного акта творчества и необходимости его продавать, что всегда представлял собой театр, именно теперь особенно возобладали касса, рынок, жестокая борьба за выживание, и это невольно отодвинуло на второй план соображения «чистого» искусства. Происшедшее – не результат чьих-то интриг и злых козней, а социальная необходимость. Так случилось, и не стоит осуждать объективную реальность, лучше задуматься и понять, как жить, развиваться театру в нынешних условиях. На примере Ставрополя это делать очень удобно.
Почти двадцать пять лет с небольшими перерывами возглавлял театр Алексей Александрович Малышев, выученик мхатовской школы, умный, талантливый режиссёр, состарившийся, оставивший профессию вместе с многими другими ему подобными коллегами в прошлом веке. Замены ему сегодня нет. Счастье Ставропольского театра в том, что единоличную власть, ответственность за коллектив принял не лихой пришлый коммерсант, каких немало теперь в кущах российской Мельпомены, а много лет проработавший рядом с Малышевым актёр и опытнейший руководитель (пять лет возглавлявший Министерство культуры в Ставрополе), человек, корнями связанный с родным краем, – Евгений Иванович Луганский. У него сильная актёрская труппа – десятилетиями собиравшаяся, «коллекционировавшаяся». Отсутствие же «чехарды» с руководителями и преемственность принципов руководства создают идеальные предпосылки для любого современного способа существования. Театр, как был здесь и десять, и двадцать, и все сто шестьдесят лет его жизни на Ставрополье любимцем и центром духовной жизни, так и остался. Вообще для любого российского периферийного города трудно переоценить значение театра. Но где-то только лишь сохраняют инерцию, блюдут видимость былой значимости: счастливые, несчастливые театры на Руси – все разные.
В Ставрополе – хороший театр. Он полон и днём, и вечером. Его сказки и спектакли для детей – а в городе нет ТЮЗа – не дань указаниям свыше, не спонтанная «компанейщина», а принципиальная многолетняя позиция. Почти треть всех постановок – для юного зрителя. Одиннадцать названий. Двадцать лет шла андерсеновская «Русалочка», и ни один ребёнок в городе, в крае не вырос без неё. Среди самых любимых спектаклей – пушкинская «Сказка о царе Салтане». Одна из эффектных последних премьер – «Царевна-несмеяна» Л. Корсунского (постановка Л. Гриншпун), замечательно красиво оформленная, одетая. Костюм царевны Анюты вместе с очаровательной фигуркой исполнительницы – Елены Днепровской – хоть сейчас на подиум. Так же, как и исторические, и сказочные, и «модельные» одновременно кафтаны стражников или изысканные лохмотья ведьмы-Моти в исполнении другой театральной красавицы Мадины Шариповой. Красивый театральный урок добра и нравственности.
Здесь, что важно, не оставляют вниманием детей вырастающих: для подростков, так же как для молодёжи, существуют специальные абонементы на три названия с вполовину удешевлённой стоимостью билетов. А там уже к сказкам добавляются и трогательная «Простая история» Марии Ладо про домашний скотный двор вместе с их хозяевами, где люди и звери живут общими бедами и радостями и где есть прекрасная актёрская работа Светланы Колгановой в трагической, как бы странно это ни звучало, роли Свиньи.
И классика. Я была на репетициях готовившегося к выпуску «Ревизора». Прогоны ещё в «выгородках», без костюмов. Но, может быть, именно в современных платьях так по-сегодняшнему звучал гоголевский текст: «Над собой смеётесь!» Такой поразительно современной оказывалась ситуация, через которую просвечивали замшелость, коррупционность, глупость чиновников «на все времена». А уж такого городничего Сквозник-Дмухановского, этакого «сквозника» сквозь все времена, я, пожалуй, не упомню ни в одном другом спектакле: у артиста Михаила Новакова он красив, упруг, деятелен, силён и в конце вовсе не растерялся от известия о настоящем ревизоре, он и этого переживёт! Он вечен и непотопляем.
Ставил спектакль приглашённый из Москвы педагог РАТИ, режиссёр Олег Ефремов. (Как же он работает-то с такими именем-фамилией?!) Режиссёры-разовики – неизбежное условие директорского театра. Поэтому Евгений Луганский в вечном поиске. Вот сейчас хочет войти в правительственную программу по поддержке молодой режиссуры, которую начинает Роскультура: те будут хотя бы частично финансировать театрам оплату постановок режиссёров до 35 лет. На директорском столе – «вечный» пасьянс из режиссёрских фамилий: этот дорог, не подступишься… другой в последний раз поставил неудавшуюся «Бесприданницу»… третий «взял» театр, занят… у этого – наводил справки, плохая репутация… и так без конца… Современный директорский театр – это постоянный поиск выходов из трудных положений. Проблема с режиссурой, по мнению директора, год от года осложняется. Но ждать, пока разрешится общая кризисная ситуация, он позволить себе не может. Ему необходимо находить решения сейчас, сегодня, каждый день.
Не едут столичные выпускники в провинцию – значит, надо готовить для себя артистов дома; открыли театральный факультет в местном университете, на подходе третий выпуск, собственноручно выученная молодёжь уже составляет половину труппы, молодые герои и героини, такие как Ирина Баранникова, Александр Жуков, Игорь Барташ, Илья Калинин, Евгения Капралова, – свои, доморощенные. А рядом мастера – Борис Щербаков, Владимир Зоря, Вера Рабовская…
С режиссурой несколько сложнее… Дело даже не просто в её физическом отсутствии. А в необходимости удовлетворить высокий спрос сильного актёрского состава. Но и тут не ждут у моря погоды. Тянется, к примеру, к режиссуре, ставит актёрские «капустники», любит фантазировать, придумывать детские сказки талантливый артист Александр Ростов.
Пробует себя в этой профессии и ближайший помощник директора – первая на Ставрополье народная артистка Наталья Зубкова, действительный лидер труппы. Судьба её – человека, страстно преданного театру, – в какой-то степени типична для актрисы, выбравшей провинциальную сцену. Бог дал могучее дарование. А красота, талант, мастерство ставят в ряд с самыми известными столичными звёздами. Но вся страна знает Элину Быстрицкую, Юлию Борисову, Инну Чурикову. Наталью же Зубкову, начинавшую в Тюмени и на всю жизнь связавшую себя со Ставропольем (она здесь вот уже тридцать лет), знают только на российском Юге. Но ведь, честное слово, не забыть трёх сцен в исторической драме Дж. Голдмэна «Лев зимой», которые она, отставленная от венценосной постели английского короля и самой власти Элинор Аквитанская, ведёт со своим мужем по жизни и сцене Михаилом Новаковым. Он в спектакле – Генри, Генрих II.
В одной из этих блестяще сыгранных сцен выпущенная на Рождество из заточения героиня встречается со своим мужем, рядом с которым его юная возлюбленная, к тому же её воспитанница, почти дочь. Во второй – припёртая к стенке обстоятельствами, ради сыновей она демонстрирует супругу былую силу, пытается победить в борьбе за власть – не для себя, для будущего, для детей. В третьей он и она, король и королева, оба – не победители, а побеждённые, рядом, вдвоём, измотанные борьбой, усталые, но вместе, несмотря ни на что… Как она сыграла эту любовь-ненависть?! Где нашла в актёрской, жизненной «копилке» этот и могучий, и пленительно женственный характер, в котором ум, сила, прелесть, наступающий возраст, обиды, гордость и любовь – любовь без берегов, которая заполняет целиком и даёт силы жить. Партнёрство, взаимопонимание, чуткость в дуэте – поразительные. В этом спектакле могло больше ничего и не быть, да не обидятся на меня другие его участники, также вполне достойные, но эти три сцены – выше пьесы, выше постановки… Вершины!
Здесь в Ставрополе Наталья Павловна увлеклась педагогикой, стала профессором, её ученики работают в театре, их учебный дипломный спектакль по розовской пьесе «В день свадьбы» включён в репертуар, стал в последние месяцы лидером проката, и по ученикам видно, как истово учит их Мастер актёрской тщательности, абсолютной органике, вниманию к подробностям и деталям поведения на сцене. И хотя талант, как известно, всегда щедр и без берегов, на мой взгляд, – мы с ней об этом подробно говорили – актриса пока недосягаема по мастерству для Зубковой-режиссёра. Что очень заметно, например, в её постановке «Царской охоты», где многотрудные обязанности постановщика, как ни парадоксально, не помогли, а помешали сыграть Екатерину II. Ей бы поработать с Марком Захаровым или Сергеем Женовачем! А она вот в Ставрополе… И нет рядом равного по масштабу таланта режиссёра.
Всё-таки в условиях, в каких нынче оказался провинциальный театр, конечно же, нужна система мер помощи, в том числе профессиональной, может быть, через каналы семинаров и стажировок для тех артистов, которые тяготеют к режиссуре. Чтобы, скажем, такую вот Зубкову можно было бы послать на месяц-другой к Александру Попову в Тулу, к Отару Джангишерашвили в Волгоград – посидеть рядом, пройти все этапы репетиционного процесса. Хотя как вырвать ведущую исполнительницу даже на месяц из репертуара театра, из необъятных её обязанностей?
Ясно также – и в Ставрополе я убедилась в этом в очередной раз, – чтобы театр жил и развивался дальше, нужны очень нестандартные, необычные ходы. Теперь ещё, чтобы «бороться» и преодолевать правительственные законодательные «рогатки». Вступивший в силу 94 ФЗ («О размещении заказов на... оказание услуг для государственных и муниципальных нужд») претендует встать вровень с пресловутым 122-м по бессмыслице и необходимости его преодоления. В общем-то понятно стремление правительства ужесточить контроль за правильностью и честностью расходования средств. Но какой ценой? Тотального подозрения всех честных? Ведь когда выпускается спектакль, невозможно заранее предвидеть, сколько понадобится ткани и какой, леса, металла… Но закон настаивает, что все закупки идут через «тендеры», подряды, на участие в которых подаёт документы даже не сам театр, а Министерство культуры, и право потратить любые деньги (выше 60 тысяч рублей) определяет лишь специальный Комитет по ценовой политике. Ну не абсурд ли?! А ему, то есть абсурду, подчиняются все бюджетные учреждения, и театр в том числе. Очевидную разницу в условиях работы между образовательными, медицинскими учреждениями и театрами правительство, принимая закон, увидеть не захотело. Пухнет областная газета от многих полос, где по положению публикуются объявления о подрядах, комитет не справляется, задерживает решения, и театр может на месяц остаться без бензина для транспорта, или спектакль уже выпущен, театральное производство неостановимо, а сварные металлические конструкции за «христаради» и под личную дружбу делают директору на соседнем заводе... В ожидании решения о «тендере», деньги отдаст потом.
Теперь даже деньги получить – процент от кассовой выручки со спектакля заезжих столичных «звёзд», что вовсе не последнее дело для любого театра, – они не могут. Это теперь тоже – через конкурс. А доход идёт частникам – посредникам.
Много проблем у директора театра, их обилие и сделало его первой главной фигурой творческого «кентавра». Не только в Ставрополе. Всё, что только возможно (а иногда и невозможно), то есть сверх сил и законов, делает ставропольский директорский театр. Спектакли выходят регулярно, точно в срок, по семь новых на год. Зал полон. В идеальном порядке постановочная часть, цеха по обеспечению спектаклей. Здесь сами шьют фраки и цилиндры для «Ревизора», костюмы и обувь для сказочных персонажей и цариц с королями, «варят» и строят любые декорации. Причём делают это замечательно. Опять же в условиях скудости и неумелости многих постановочных частей разных городов и весей, ведь специалистов для них никто не готовит, каждый выходит из положения как может, стоило бы в такой театр, как ставропольский, тоже посылать людей на учёбу. К таким мастерам, как зав. пошивочным цехом Т.А. Винникова или слесарного А.В. Шмерего. Вопрос, видимо, риторический: кому нынче этим заниматься?! Это ведь не пафосные мероприятия, фестивали, на которых «светятся» руководители от культуры. Увы! Решение многих проблем директорского да и вообще театра лежит за пределами региона. На другом уровне. Той же режиссуры. Да и в самом Ставрополе на ближнем расстоянии вокруг театра есть резервы, которые можно равно использовать для помощи или создания лишних, ненужных препятствий. Опять же местные газеты ...
Такой, к примеру, текст в статье ведущего обозревателя «Ставропольской правды» Нат. Быковой кого хочешь способен дезориентировать, ввести в заблуждение: «...уровень второй премьеры «Полёт над гнездом кукушки», конечно, намного выше первой (это имеется в виду «Бесприданница» А.Н. Островского. – А.К.), но сакраментальный вопрос: зачем? Ну и что? Если нам завтра поставят куда более классического «Отелло», я задам тот же вопрос: зачем? И не достаточно ли нам только что покинувшей афишу театра «Странной миссис Сэвидж», кстати, гораздо более глубокой по драматургии, на мой взгляд» ... Воистину «смешались в кучу кони, люди ...» Для неё – это было в другой статье – «роскошная возможность отдохнуть», «беспроигрышная постановка»… Речь о «Слишком женатом таксисте» Р. Куни. Зачем ещё классика?!
Так что много у театра и объективных трудностей, и надуманных, и реальных, и «от фонаря» ... Хорошо бы их стало поменьше!