ЧТИВО
Наташа Нечаева. Куршевель. DOUNHILL: Записки тусовщицы. – М.: РИПОЛ классик, 2007. – 256 с. – (russkiy чиклит).
Чиклит – он и есть чиклит. С первой же страницы понятны жизненные взгляды героини: «Мне было видно, как Юлька стоит у багажной ленты, равнодушно пожирая глазами пёструю гомонящую массу, из которой трудно вычленить хоть одно нормальное человеческое лицо». Уже после этого нормальный читатель определит своё отношение к представленному тексту. Ключевые слова: «равнодушно», «масса», «хоть одно нормальное человеческое лицо». Позиция, увы, многих: кругом одни уроды. А потому – срочно надо искать неженатого олигарха, чтобы затем плевать на всех с высоты надменности и самомнения. Олигархи же, как известно, водятся в изобилии в Куршевеле. Туда-то всеми правдами и неправдами и надо проникнуть. Что героине и удаётся. Убогая история. Соответствующим языком изложенная. Авторским «находкам» и посвятим рецензию, если её можно так назвать.
«Как одна, отличались рубенсовской статью, монументальностью памятников известного скульптора Вучетича и такой же поволокой во взоре». Рубенсовская стать – надо понимать, стать героинь его полотен. Допустим. Но «такая же поволока»? Какая? Рубенсовская, Вучетича, монументальная?
И это при том, что героиня представляет себя читателю так: «Мне, как профессиональной журналистке... Таланту всё равно, что в уме представлять...» И т.п.
Поскольку таланту всё равно, он продолжает в том же духе. «Но Юлькина фраза о том, что предки из жалости окажут посильную финансовую помощь пострадавшей родственнице, мне очень запала в душу. Её-то я и стала обдумывать». Душу?
При этом страшно хочется писать красиво. Получается вот так: «Синие лоскуты неба фланировали на белые отточия вершин…» Смотрим словарь: «ФЛАНИРОВАТЬ, рую, руешь, несов. [от фр. flaner] (пренебр.) Прогуливаться без цели, бродить, слоняться. Ф. взад и вперёд…» То есть облака могли фланировать по белым отточиям вершин. Или: на белых отточиях вершин. Но никак не «на белые…».
«Тут же я увидела вихляющуюся на лыжах, как недоваренная сосиска, Юльку...» А доваренная сосиска сильно по-другому вихляется?
«…лыжи снова воткнулись в снег, вознеся мои настрадавшиеся икры и стопы к самым небесам». А если бы автор не упомянула о стопах, мы бы сочли, что они остались на земле, каким-то образом отделившись от икр?
«…обнажив прелестные выпуклости над стройными животами». Оно, конечно, в Куршевеле, может, и бывают стройные животы, а у нас, на Рязанщине животы бывают плоские, втянутые. Стройные у нас – фигуры. И берёзы.
«…подкошенными под корень столбами». Сомневаюсь, чтобы даже в Куршевеле столбы имели развитую корневую систему.
«Наутро с Юлькой я не разговаривала. Не заслужила». Кто чего не заслужил?
«…и вылил в рот стакашек с коньяком, предупредительно вставленный кем-то в ладонь. С горя». Вылил с горя или вставлен в ладонь с горя?
В общем, не ходите, дети, в Куршевель играть.