программу Александры Облонковой «Специальный репортаж»
«Серое здание, мелькающее в небольшом окошечке «скорой». Страх неизвестности… Первые ощущения – скорбное место. Детский крик. Непрестанный надрывный плач. Иногда скулящий – так воют маленькие щенки, которых отняли от матери.
К вечеру, когда, совсем освоившись, мы путешествовали туда-обратно по коридору под непрерывное «идите скорее к себе в палату!», «тут вам не место для прогулок!», «нельзя ходить по коридору, не нарушайте правила!», мы обнаружили, что дети, которые плачут, дети эти – всегда одни… Маленькие. Лежат в своих кроватках по двое-трое в палатах... К ним никто не приходит, лишь изредка заходят сёстры сменить бутылку или подгузник. Брошенные дети… Оказалось, что всё время. Надрывно. Непрестанно. Плачут. Совершенно здоровые дети! Целых пять палат брошенных детей. Двое постарше, кажется трёхлетки, весь день виснут у окошка… Малыши показывают на нас пальцами, улыбаются, ждут. Поздно вечером, когда персонал расходится и остаётся сестричка посердобольнее, я прошу пустить меня к ним в палату. Ей хочется покурить, и она разрешает, строго-настрого наказав ничего не делать, не общаться с ними, не говорить, а просто грозить им кулаком, чтобы они засыпали, а не куролесили в своих кроватях. Я рассказываю им сказку, глажу каждого по голове, долго-долго, они засыпают, поверив...»
Это записи из дневника Елены Альшанской, первое её впечатление от детской больницы, куда она попала со своей маленькой дочуркой. Как после такого выйти за порог больницы и забыть? Елена не смогла, как не смогли и другие родители, увидевшие то, что скрыто от взглядов. Во многих российских больницах живут дети в возрасте до трёх, а порой даже и до семи лет, те, которых бросили матери, но которых из-за административных препон или просто из-за нехватки мест не забрали в детские дома. Теперь хотя бы в некоторые больницы Москвы и Московской области приезжают несколько раз в неделю люди с добрыми и тёплыми руками, с улыбками на лицах и с готовностью поделиться необходимой для каждого малыша лаской. Елена Альшанская теперь – руководитель объединения волонтёров, Благотворительного фонда помощи детям, оставшимся без попечения родителей.
«В первую очередь, – говорит Елена Альшанская, – сегодня не хватает системы защиты прав этих малышей. Необходимо сделать так, чтобы общество всегда знало, что с ними происходит. Самое главное – это прозрачность и открытость». А такой открытости в российском обществе нет. А малышам надо как-то выживать, расти, привыкать к этому миру и строить своё его восприятие. А для этого им необходимы очень простые вещи – такие как предметы детской гигиены, одежда, игрушки. И конечно же, ласка и забота.
В Москве сейчас около сотни постоянных волонтеров, не от случая к случаю, а по нескольку раз в неделю навещающих этих странных «пациентов». Эти люди просто не могут иначе, однажды увидев глаза брошенных малышей. А малышей этих, оказывается, очень-очень много. И у добровольцев фонда «Волонтёры в помощь детям-сиротам» не всегда хватает возможностей, сил, времени. Поэтому они рады каждому новому человеку. Работа найдётся всегда.
«Первая реакция, конечно, у людей – удивление, – рассказывает волонтёр фонда Вероника Цибульска. – Что? О чём я слышу? Что вы мне рассказываете? Какие дети в больницах? Некоторые разворачиваются и уходят, говорят: нет-нет, я не хочу об этом слушать, это всё очень больно для меня… Другие – проникаются проблемой. Но агрессивной или негативной реакции практически нет. Вот это нас очень радует».
К сожалению, даже если заработает федеральная программа по поддержке детей-сирот, даже если будет создана система мониторинга ситуации с отказниками, проблема эта останется до тех пор, пока родители будут бросать своих детей. Эти малютки ни в чём не виноваты, а компенсировать с самого рождения испытываемую ими жестокость можно только добротой. Волонтёры говорят, что нельзя оставаться в своём панцире и каждому из нас надо обращать внимание на ситуацию вокруг. Нельзя думать: я не олигарх и не депутат, который там решает что-то. Не надо иметь миллионы, а надо просто иметь доброе сердце. «Такой подход работает, мы убедились на практике», – говорят волонтёры.