Поразительные утверждения Юрия Жукова опубликованы в «ЛГ»! («Тайны Особых папок Политбюро», № 49). Фантастические! Цитирую:
«Ни Сталин, ни его товарищи по продвижению в жизнь курса превращения нашей страны в нормальную индустриальную державу НИКОГДА НЕ ВЫСТУПАЛИ ПРОТИВ РЕЛИГИИ КАК ТАКОВОЙ (выделено мной. – И.Г.) Они твёрдо придерживались мнения: религия – частное дело каждого человека. И ПРИ СТАЛИНЕ НИКОГО ТОЛЬКО ЗА ТО, ЧТО ОН ВЕРУЮЩИЙ – НЕ ВАЖНО, В ХРИСТА, БУДДУ, ИЕГОВУ ИЛИ МАГОМЕТА, – НИКТО НИКОГДА НЕ АРЕСТОВЫВАЛ» (выделено мной. – И.Г.)
Перевожу дыхание, не веря своим глазам. А историк Жуков, видимо, рассчитывая на сенсационность и бум интереса к его изысканиям, продолжает:
«Да, большевики боролись в 20-е, А В 30-Е ГОДЫ УЖЕ НЕ ТАК СИЛЬНО (выделено мной. – И.Г.) по сравнению с тем, что потом с церковью творил Хрущёв».
Пытаюсь понять логику Жукова, и меня осеняет: а ведь он «по-своему» прав! Арестованным и расстрелянным священнослужителям не вписывали же в протоколы формулировку «…за веру в Бога». Как и всем инакомыслящим любой национальности и вероисповедания, им за их проповеди вменялась уголовная статья о подрыве существующего строя. А раз так, то, значит, никакого преследования «за религию как таковую» не было. И вообще, в ГУЛАГе, по смелому утверждению Жукова, сидели в основном не «политические», а уголовники, даже процент назвал – 90%. Потому, мол, и жалеть их нечего.
Ошеломлённый этой «диалектикой», читаю дальше, ожидая его комментариев о том, как и почему (в тех же 30-х!) сшибали кресты, превращая храмы в загоны для скота и склады инвентаря, а священников с их семьями ссылали в Сибирь и на Колыму. Жду его разъяснения по поводу решения Сталина (в 31-м году!) взорвать храм Христа Спасителя. А также – объяснения кровавой бойни на Бутовском полигоне, где были расстреляны (в 37-м году!) около 21 тысячи так называемых врагов народа, а среди них – 939 священнослужителей Русской православной церкви. И не нахожу. Нет комментариев. Будто бы и не было этих событий. Может, историк забыл о них?
Но, одёргиваю я себя, как такое возможно?! Ведь не далее как 30 октября сего года, то есть всего лишь около месяца назад, в день памяти жертв политических репрессий, бывший Бутовский полигон НКВД, где теперь построен храм, посетили президент России Путин и Патриарх Алексий. Они прибыли на заупокойную литию, после которой Путин дал интервью (оно транслировалось по всем центральным телеканалам).
Всей стране были показаны храм и его нижний этаж, где располагается музей с документами и вещами, свидетельствующими о целенаправленном мучительстве и уничтожении русских священнослужителей – уже сейчас 355 из них канонизированы как новомученики, рассмотрение документов по канонизации остальных продолжается. В Интернете, на сайте Патриархии Русской православной церкви, появилась подробная информация обо всём этом, там же помещён и видеофильм – его можно посмотреть в любое время суток, не выходя из дома.
Неужели это событие, связанное с интересующими историка Жукова 30-ми годами, прошло мимо его внимания? Не могу себе такого представить. Тогда, может быть, Жуков исходя из «своей» логики считает, что храм на Бутовском полигоне возведён ошибочно, а президент Путин и Патриарх Алексий введены в заблуждение? А если так, то в таком случае историк Жуков должен об этом немедленно оповестить страну и мир!
Но нет, не оповестил. Просто «забыл» об этих событиях. Почему?
Ответ же, я думаю, вот в чём: историк Жуков, исследуя Особые папки Политбюро, нашёл в одной из них написанное рукой Сталина в конце декабря 26-го года заявление об отставке. Серьёзным историкам и читающей публике, конечно, давно известно, что в 20-е годы, в момент конфликта двух группировок в руководстве страны, Сталин был вне этой схватки, что в 26-м, следуя политической конъюнктуре, попросился в отставку для того, чтобы выждать, пока противники ослабят друг друга, а затем укрепить свою власть. Что, как мы знаем, ему удалось.
Но Жуков видит в сталинской уловке совсем другое, цитирую: «И вот борьба между левыми и правыми привела к тому, что Сталин НЕВОЛЬНО (выделено мной. – И.Г.) стал выдвигаться на первый план». И ещё: «Сталин НИКОГДА (выделено мной. – И.Г.) не рвался во власть». Тут я опять впадаю в недоумение: разве такое возможно? Вроде бы любому образованному человеку известно: в высшие эшелоны власти людей приводит ОБОСТРЁННЫЙ ИНСТИНКТ ВЛАСТИ. Других там не бывает.
Ну ладно, уговариваю себя, увлёкся человек. Историкам тоже ведь ничто человеческое не чуждо. В том числе и идеализация исторического персонажа. Но другой мой внутренний голос возражает: историк не сентиментальная барышня, ему впадать в идеализацию нельзя. От неё один шаг, точнее шажок, до вольной или невольной лжи, а затем и грубой фальсификации истории.
Что же дальше? Читаю: «Он (Сталин) дважды писал на пленум прошение об отставке: не могу занимать этот пост, больше не в силах. В ЭТОМ ЕСТЬ ЧТО-ТО ПОХОЖЕЕ НА СЛОВА ХРИСТА, КОГДА ОН ПРОСИТ БОГА, ЧТОБЫ ЕГО МИНОВАЛА ЧАША СИЯ. (Выделено мной. – И.Г.) Если бы я был писателем, то написал бы роман именно об этой ассоциации, когда человек понимает, что идёт на распятие, на гибель, на преступления, но ради того, чтобы другим потом было лучше».
Опять перехватывает дыхание. Ведь это же кощунство – сравнивать тирана, уничтожавшего репрессиями свой народ, с Христом! Так можно договориться до предложения причислить к лику святых Ягоду и Берию, осуществлявших с благословения Сталина преследования и расстрелы православных (и не только православных) священнослужителей!
И вот теперь становится понятно, почему историк Жуков «забыл» кровавую оргию 37-го года на Бутовском полигоне, «забыл» о сносе храма Христа Спасителя, «забыл» о том, как крушили купола церквей по всей нашей необъятной стране и гнали, и гнали священников с их семьями вместе с так называемыми кулаками в Сибирь и на Колыму – умирать.
Не вписываются в «историю» Жукова эти исторические факты. Потому что у него, как видим, совсем другая, вымышленная «история». И совсем другой бог, возведённый его воспалённым воображением на российскую Голгофу. На ту Голгофу, на которой на самом деле оказались в числе других и священнослужители, умершие мученической смертью.
И тут я спрашиваю себя (а заодно и читателей нашей газеты): может ли ТАКОЙ, дорвавшийся до архивов исследователь, искажающий историю в угоду своим фантазиям – в сложный и трудный период, переживаемый нашим обществом, – считаться подлинным учёным?..
Но на этот вопрос, видимо, может ответить только профессиональное сообщество историков.
Подождём?
, литгазетовец с 1980 года