Дата не круглая, но событие стоит того, чтобы вспомнить. 37 лет назад в столице Исландии состоялась вторая личная встреча Горбачёва с Рейганом. Она едва не закончилась договорённостью о полной ликвидации ракетно-ядерных вооружений СССР и США. На наше счастье, в последний момент советники тогдашнего главы Белого дома уговорили его отклонить предложение Михаила Сергеевича.
В составе большой группы отечественных журналистов я освещал тот саммит и на всю жизнь запомнил сцену прощания лидеров двух сверхдержав. Горбачёв до конца пытался убедить своего визави передумать, а тот с мрачным видом молча слушал, потом мотнул головой, сел в лимузин и укатил.
Перед отлётом в Вашингтон вместо пресс-конференции Рейган выступил перед служащими авиабазы ВМС США в Кефлавике. Под одобрительный свист облачённых в униформу сограждан он заявил, что на встрече в верхах проявил жёсткость, и подтвердил приверженность стратегии звёздных войн, которую выдвинул в марте 1983 года.
Для меня такой финал рейкьявикского саммита неожиданным не был. Политика США, которую я освещал в 1981–1986 годах, работая вашингтонским собкором «Известий», не давала поводов усомниться в стремлении администрации Рейгана руководствоваться исключительно принципами «пакс американа» («мир по американскому образцу»).
Тем не менее возможность заключения вышеупомянутого соглашения накануне мне подтвердил знакомый сотрудник еженедельника «Тайм». Рейкьявикский саммит завершился вечером в воскресенье, а «Тайм» выходил по понедельникам. Чтобы обставить конкурентов, в «Тайме» заранее сверстали многополосный репортаж в двух вариантах: на случай достижения двусторонней договорённости и в предвидении её срыва. Второй вариант и напечатали.
Уместно напомнить: за два года до исландского саммита и за три месяца до восшествия Горбачёва на вершину власти в СССР ему устроили смотрины в Лондоне. После этого Маргарет Тэтчер заявила: «Он мне понравился, с ним можно иметь дело». Тогда это повсюду, в том числе и у нас, восприняли с восторгом. С годами, однако, высказывание «железной леди», женщины на редкость умной и проницательной, стали связывать с одной чертой натуры Горбачёва, которую осенью 1991 года раскрыл видный советский психиатр Арон Исаакович Белкин. В «Советской культуре» он охарактеризовал Михаила Сергеевича как ярко выраженного, падкого на лесть нарцисса.
Рейган умело этим воспользовался, нахваливая провозглашённое Горбачёвым «новое мышление». И тот в декабре 1987 года в Вашингтоне на новой встрече с главой Белого дома подмахнул соглашение о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, куда, не поставив в известность министра обороны СССР и начальника нашего Генерального штаба, с подачи тогдашнего главы МИД Шеварднадзе (его, в свою очередь, уговорил госсекретарь США Шульц) включил ракетный комплекс «Ока». Тот под условия Договора РСМД не подпадал, зато вызывал серьёзное беспокойство в Пентагоне, поскольку служил средством сдерживания агрессивных устремлений американцев в Европе. Разработчик «Оки» с говорящей фамилией Непобедимый в сердцах назвал это актом предательства. Но Горбачёва было уже не унять, и он раз за разом демонстрировал «новое мышление». По свидетельству вашингтонского журналиста Дэвида Хоффмана, дошло до того, что в 1990 году первый и последний президент СССР обратился к Джорджу Бушу-старшему с отчаянной просьбой подбросить деньжат для удержания его, Горбачёва, у власти. Преемник Рейгана попросил ближайших советников высказаться на сей счёт, и один из них под общий смех предложил: «Давайте подвесим обруч повыше – пусть Горбачёв ещё попрыгает...»
…Драматический результат рейкьявикской встречи многие восприняли как трагедию: мол, человечество было лишь в шаге от избавления от угрозы ракетно-ядерной войны. Зато теперь очевидно: лишись наша страна ракетно-ядерного арсенала, и «друзья и партнёры» во главе с США сегодня вели бы себя с нами совсем по-другому. Отсюда и заголовок этой заметки, и фраза «На наше счастье...».