"Историческое обозрение «Настоящее прошлое» теперь будет регулярно выходить на наших полосах. История, как наука и искусство, была в сфере внимания ещё авторов первой, Пушкина и Дельвига, «Литературной газеты». Такие традиции забывать негоже.
Чему же будут посвящены полосы нашего нового обозрения? Разумеется, не только датам славных свершений русской истории и её бесчисленным героям. Попробуем разобраться в чащобе последних книг по истории, новых и старых трактовок, версий, исследований, дискуссий. Ведь пока продолжаются споры – продолжается летопись.
И ещё мы рассчитываем, что этот проект окажет необходимую помощь школьникам и учителям, преподавателям и студентам, библиотекарям и журналистам, всем, кому важен компетентный и порядочный взгляд на наше прошлое."
Ведущий проекта Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ
Без стереотипов
Сегодня Россия страстно спорит об истории и всё внимательнее всматривается в легенды. Французы уже и Бонапартия подзабывают, не говоря уж о Генрихе Четвёртом или Ришелье. А в России всё ещё есть всенародные герои, отцы Отечества, есть потребность в героях из прошлого – не интернационального, а нашенского, свойского.
Это не пустая похвальба. Тем более что многие воспринимают эти российские ухватки как свидетельство отсталости. Нас критикуют за «культ прошлого», из-за которого Россия якобы постоянно движется по кругу, «наступая на одни и те же грабли». Россия, Русь со времён татаро-монгольского ига – замордованная страна рабов, в которой заслуживает уважения только «тонкая прослойка» европейцев, к которым наши страдальцы резонно относят себя.
Знакомый стереотип? Чего только не придумают добрые люди, чтобы обосновать своё презрение к «родным осинам». Самые совестливые из нас воспринимают историю России как повод для стыда, покаяния или жалости. Они усердно, штришок за штришком, создают картину «свинцовых мерзостей», а всенародную идею Победы, которая сформировала Россию, стремятся заменить идеей эмиграции – внутренней или явной. Многовековое самоутверждение великой державы в этой логике обесценивается. Между тем именно великодержавные амбиции придавали блеск и масштаб русскому просвещению – сперва церковному, а с XVIII века и светскому. И всё это нам предлагают бросить на ветер – во имя голливудских ролей третьего плана.
Оказывается, главная доблесть – перевод кремлёвских курантов на среднеевропейское время, главная мечта – переселение куда-нибудь на тёплые острова, если не в Лондон щепетильный. Пространство России для них враждебно, а русская летопись – «история несчастной страны». Нытьё и паника создали влиятельную антисистему, стилистически соблазнительную для мятущегося сознания.
Но дело не только в соблазнах снобизма! Расчленение истории Отечества – идеологическая подготовка нового распада страны. Никакой конспирологии, стряпают на чистом сливочном масле барыша.
Огромная страна с неравномерно разбросанными богатствами – это сокровище и гордость для народа и для государства, но обуза для предпринимателя. Роль частного капитала возросла – и некоторые хозяева жизни хотели бы освободиться от государственного надзора и «володети» всем, что приносит прибыль, в условиях распада и политической смуты. Управлять огромной страной нелегко: тут и транспортные, и погодные проблемы, тут и дотационные регионы… Сверхдержава для них – обуза, ведь есть надежда получить под контроль нефтеносный клочок земли без среднерусского «балласта».
То есть у нытья есть заказчик. Плач получается на редкость искренний. Вот и 1150-летняя история государства для них – клочки по закоулочкам. Мартиролог, кошмарная уголовная хроника, за которую нам следует каяться.
Раньше мне трудно было согласиться с Горьким, что «жалость унижает», но проект «плачевная история России» заставляет согласиться с буревестником. У них ведь и покаяние особого покроя. Покаяние, которым тешат самолюбие. Потому что они предлагают каяться за Россию, к которой себя не причисляют. А страна – не котёнок на морозе, чтобы её жалеть. Ни к чему это не приведёт, кроме грызни и комплекса неполноценности со вспышками агрессии.
Дух русской истории – это дух воинский, победный. Помните, как обращался к Родине Михаил Исаковский?
Желанья твои и надежды
Связал я навеки с тобой –
С твоею суровой и ясной,
С твоею завидной судьбой.
В какой ещё культуре одно из самых почтительных и нежных определений Родины – «суровая»? Не «милая», как Франция в «Песне о Роланде», а суровая – и тем прекрасная.
Тому, кто не способен разглядеть – и полюбить! – в русской истории волевой, воинственный дух, пожалуй, вечно придётся слоняться по столбовым дорогам Руси с декадентской миной чужака. Не каждому открывается красота русской истории – истории народа-победителя. Изнеженные души с нашей историей вряд ли уживутся. Вдумаемся в смысл пословицы: «Москва слезам не верит». Насколько здравый, настолько и забытый принцип!
Унылые разговоры об «исторической обречённости» и «загубленном генофонде» – бесплодная истерика, именно бесплодная. Стыдно быть слабонервным. Стыдно жаловаться на историю. А она у нас – блистательная…
Всё это не означает, что разговор об истории исчерпывается вариациями на тему «Наши деды – славные победы». Прав Белинский: патриотизм «обнаруживается не в одном восторге от хорошего, но и в болезненной враждебности к дурному, неизбежно бывающему во всякой земле, следовательно, во всяком отечестве». Не следует превращать историю Отечества в идиллический третий том «Мёртвых душ». Противоречия, сложности, полярные оценки – всё это мы собираем, обдумываем и сохраняем. Находим пользу. Во взвинченных спорах истина не рождается, но грамотное изложение противоположных позиций создаёт панорамную картину в умах. Под куполом истории должны уживаться все эпохи – даже те, что на первый взгляд несовместимы. Как пресна история однородная, сплошь состоящая из единомышленников. Даже, если это твои единомышленники.
Россиеведение
История, как и любое знание, не будет уничтожена, покуда жива массовая школа. Самое важное, чтобы школа была всеобщей, бесплатной и обязательной. Увы, по одному из сценариев, которые нынче в ходу, наша система народного образования постепенно должна превратиться в клуб любителей моцареллы. А настоящая учёба – за углом, для избранных, за большие деньги. Контрпросвещение занимает наши бастионы. И платные оазисы не радуют, потому что в условиях ХХI века элитарность смерти подобна. Ситуация, когда на двадцать миллионов крепостных приходится один диковинный Царскосельский лицей для аристократов, в наше время обернётся катастрофой.
Есть у нас одно важное предложение – как раз для массовой школы. Более того – для школы начальной. Ведь к историческому знанию следует приобщать с первого класса. О каком патриотическом воспитании можно говорить, когда у нас второклассники с горем пополам изучают экономику, а о прошлом родной страны с ними никто не разговаривает? Выходит, что мы воспитываем патриотов корпораций, а не Отечества. Да, есть уроки «окружающего мира» – там и про животных расскажут, и про звёзды, и про «защитников Отечества» – про последних, кажется, толкуют в четвёртом классе. Получается, как у Корнея Чуковского, – перепутаница. А ведь можно и первоклассникам рассказывать об истории еженедельно, системно, а уж как занимательно! Нам просто необходим основательный исторический букварь, азбука россиеведения.
Разумеется, для начальной школы не подойдёт наукообразие. Но рассказы, стихи, былины, связанные с историей Отечества, следует выстроить в продуманном порядке, чтобы историческая арифметика оседала в головах. Ведь поколение Гугла потеряло ощущение исторической периодизации.
Не призываю к зубрёжке: умение пользоваться справочниками куда важнее лихорадочно заученных цифр. Но даже абитуриенты гуманитарных вузов нынче нетвёрдо знают, кто был раньше – Пушкин или Сталин? Ломоносов или Менделеев? Суворов или Скобелев? И как после этого рассуждать о причинах и следствиях, о том, кто у кого учился, кто на кого повлиял.
Если бы основательное знакомство с историей начиналось в первом классе – нам легче было бы выстроить линию основных событий «в картинках». Скажешь: «Взятие Измаила!» – и перед глазами возникнет крепость на берегу Дуная, полководец на донском жеребце, чудо-богатыри со штыками. И никто не усомнится, что этот штурм случился значительно позже освободительного похода ополченцев князя Пожарского, но несколько раньше Отечественной войны 1812 года. Это уровень первых арифметических знаний: каждый первоклассник, даже, если он ещё не стал заядлым картёжником, знает, что десятка больше семёрки. А элементарного исторического фундамента мы лишены – и пропагандисты – те самые упразднители русского исторического пространства – легко нашего брата обвешивают.
Исторический букварь
«Литературная газета» готова помочь Министерству образования в разработке нового школьного курса, в издании учебников и хрестоматий. У нас же пропадают алмазные россыпи – десятки писателей и историков умели талантливо, заразительно рассказывать детям о прошлом Отечества. Почти все они отсутствуют в школьной программе по чтению.
Александра Осиповна Ишимова родилась в 1804 году, умерла в 1881-м, но её книги не устарели. Она писала об истории сентиментально и назидательно, с патриотическим пафосом, который пленяет ребёнка. В своей «Истории России в рассказах для детей» Ишимова разработала каноны жанра. Детским чтением могли бы стать и некоторые исторические сочинения Николая Полевого – толком не переиздававшиеся. Кислород русского литературного языка пушкинских времён не повредит школьникам.
Жанр не умирал и в позднейшие времена. Александр Красницкий написал книгу «Русский чудо-вождь», которую дарили гимназистам в начале ХХ века. В советское время популярных детских книг по истории было немало – и не только на героико-революционную тему. Напомню лишь несколько образцов.
В послевоенные годы Наталья Кончаловская написала поэму об истории Москвы – «Наша древняя столица». Как известно, Москва, подобно Риму, – это название не только города, но и страны. В школьную программу эта книга не вошла – разве что небольшие отрывки случайно попали в какую-нибудь хрестоматию. Переложить историю на стихи для детей – уму непостижимая задача. Кончаловскую хочется дочитать до конца: она расставляет ловушки со знанием детской психологии:
Как мне закончить быль мою
О поле Куликовом?
Кому я славу пропою?
Кого прославлю словом?
Руси достойных сыновей –
Отчизны честь и силу,
И наших предков – москвичей
Меж ними много было.
А князя Дмитрия – Донским
С тех пор прозвал народ.
И слава добрая за ним
До наших дней живёт.
И кто решил, что мы должны измерять вёрсты русской истории европейской скорняцкой меркой? Россия – не захолустье, наш идеологический суверенитет незыблем. Да и не европейская это мерка, а англо-американская. Историческая судьба Руси продолжалась и до, и во время расцвета Западной Европы – продолжится и после него.
А ещё в историческом букваре будет немало стихов…
Александр Воейков писал когда-то: «Благочестие и любовь к Отечеству общи всем отечественным поэтам и делают им величайшую честь… Нет ни одного из них, который бы равнодушно услышал о победах своих соотчичей и не ударил бы в струны лиры. Пока в поэзии нашей будет это направление, Русь будет могуча, цветуща и велика. Песнь поэта есть выражение народного чувства».
В этих горделивых словах есть доля преувеличения, но в главном они соответствуют действительности.
Едва ли не каждый из нас начинает знакомство с поэзией с исторических баллад, с героики. Тут и «Песнь о вещем Олеге», и «Бородино». И «Сказание о 1812 годе», и «Кто он?» Аполлона Майкова. «Илья Муромец», «Василий Шибанов» и «Князь Михайло Репнин» Алексея Толстого. «Александр Невский» и «Суворов» Константина Симонова.
Или такие стихи:
Без отдыха пирует с дружиной удалой
Иван Васильич Грозный
под матушкой-Москвой.
Ковшами золотыми столов
блистает ряд,
Разгульные за ними опричники сидят.
С вечерни льются вины на царские ковры,
Поют ему с полночи лихие гусляры,
Поют потехи брани, дела былых времен,
И взятие Казани, и Астрахани плен.
Это нужно попробовать на вкус в семь, в восемь лет! Мне повезло: я с малолетства вертел в руках книгу Евгения Осетрова «Твой Кремль» – замечательный курс истории для детей! С тех пор не терял ощущение радости от того, что родился и живу в России – с её Кремлём, с Парадом Победы, с нарядным метро. Не променяю ни одного года истории Отечества на всю летопись любой страны. Переубедить меня невозможно! А ведь Роспатриотцентра в те годы не существовало. Но в сердцах читателей Осетрова навсегда построена Тайницкая башня. Когда в городе куражатся захватчики, мы заходим в эту башню, спускаемся в подземелье, а там – родниковая вода и тропинка, по которой можно выйти из окружения.
А Сергей Алексеев? Не было в библиотеке более зачитанных книжек, чем его «Рассказы о Суворове и русских солдатах» или «История крепостного мальчика». А Михаил Брагин? Ему удалось превратить историю 1812 года в детскую патриотическую эпопею с детективной интригой.
Вот из этих книг и должен сложиться курс истории Отечества для начальной школы. Помогут и другие дисциплины – чтение, музыка. Если у школьника проявится ощущение родной истории, ощущение единства со всеми поколениями соотечественников – лучшего и не надо. Конечно, в этом не заинтересованы те, кто спит и видит самых изысканных наших детей гражданами мира, кто видит перспективу в демонтаже и перерождении. Так что оваций ждать не приходится, будем трудиться в тишине.