Дмитрий Поль, доктор филологических наук, профессор
В русской культуре с её особым пристрастием к юбилейным датам (примем это просто как факт без какой-либо оценки) годовщина со дня рождения писателя – очередной повод для обращения к его творческому наследию. С Михаилом Александровичем Шолоховым (1905–1984), со дня рождения которого в мае 2025 года исполняется 120 лет, всё намного сложнее.
Третий среди русских писателей лауреат Нобелевский премии по литературе (1965), лауреат множества государственных премий, орденоносец и дважды Герой Социалистического Труда, академик и многое-многое другое. Кажется, что Шолохов настолько изучен, что не оставляет ни малейшего шанса исследователям найти что-то новое, однако всё бесспорное небесспорно.
Для подавляющего большинства читателей Шолохов – казачий писатель, а на деле – сын небогатого купца и крестьянки, убежавшей от нелюбимого мужа и работавшей в услужении в дворянской семье. Для многих Шолохов – пример фантастически успешной карьеры, а по факту довоенная жизнь писателя – нескончаемая цепочка вызовов и испытаний, несколько раз ставивших его самого на грань жизни и смерти. Столь же упрощённым было бы представлять Шолохова любимцем Сталина, каким он без всяких оснований подчас предстаёт в отдельных публикациях. Для писателя Сталин – это прежде всего представитель власти, от которой зависят судьбы многих людей: все известные на сегодняшний день довоенные письма Шолохова к Сталину посвящены ходатайствам за других, единственное исключение – те, что связаны с изданием «Тихого Дона». Для Сталина Шолохов – талантливый писатель, которого можно использовать в собственных интересах, и не более. При жизни Сталина Шолохов очень сдержанно отзывался о нём: несколько упоминаний в «Тихом Доне» и в «Поднятой целине», а также поздравлений с юбилеем – вот, собственно, и всё.
Шолохов не был в числе тех, кто прославлял Сталина при жизни, не оказался он и среди тех, кто обличал его после смерти: в реалиях 1950–1960 х годов подчас это были одни и те же люди. Писатель не подстраивался под моду, требования момента, и, в отличие от большинства своих современников, склонных к манифестации и самопрезентации, Шолохов – автор, очень закрытый во всём, что касалось личной жизни и собственного творчества (всё это порождало разнообразные сплетни о писателе в творческой среде, что в дальнейшем способствовало распространению версии о плагиате «Тихого Дона»).
Нельзя сказать, что Шолохову не повезло с биографами и исследователями: с 1930-х годов и вплоть до настоящего времени вне зависимости от политической ситуации с завидным постоянством каждый год появляются работы, рассматривающие жизнь и творчество писателя. И это несмотря на редкостное пренебрежение Шолохова всем, что связано с изучением его творчества.
За длительную по меркам двадцатого века жизнь Шолохов – свидетель и участник важнейших событий (Первой мировой войны, Гражданской войны в России и Второй мировой войны) – написал не много произведений: сборник «Донские рассказы», всего лишь два романа («Тихий Дон» и «Поднятая целина»), рассказы «Наука ненависти» и «Судьба человека», а также несколько глав из романа «Они сражались за Родину», который так и не был закончен. Однако все произведения писателя стали событием для своего времени, во многом определив пути развития русской литературы.
Казалось бы, «Тихий Дон» давно в прошлом и смело может быть отнесён к историческому роману о Гражданской войне. Но события 2022–2025 годов вновь и вновь заставляют перечитывать шолоховский эпос. Очевидно, что он не о прошлом, а о русском человеке на распутье истории, о братоубийственной розни и о необходимости её преодоления. Шолохову важна современность, его интересует то, что волнует людей здесь и сейчас. Поэтому он всегда стремился к публикации своих произведений, «написать в стол» для потомков – это не для Шолохова. Для писателя неприемлема адресованность к будущему и вечному, как у М.А. Булгакова. Для него, перефразируя крылатые слова из легендарного романа его старшего современника, «Рукописи горят, да ещё как!». Столь же чуждой для Шолохова видится эстетизация войны и человеческих страданий. Полынь – сорная трава без запаха, а смерть страшна и безобразна – это шолоховское понимание правды факта в пику намеренной поэтизации войны из предисловия к «Лазоревой степи» («Донские рассказы») стало творческим манифестом, которому автор старался следовать всю жизнь.
Жёсткий реализм, временами переходящий в натурализм, свойственный Шолохову, не предполагает каких-либо компромиссов с впечатлительным читателем: в «Донских рассказах» и «Тихом Доне» автор не склонен сколько-нибудь щадить своих читателей. Отец убивает сына, сыновья – отца, брат – брата, незадачливый жених – свою возлюбленную: складывается ощущение, что персонажи «Донских рассказов» не знают иного средства разрешения конфликта, кроме убийства. Насилием переполнен мир «Тихого Дона». Однако в этом жёстком и беспощадном мире нет патологии с любованием страданием. Для писателя всё это временно, преходяще перед величием и красотой мироздания. Ценности подвергаются испытаниям, но не отменяются: герои «Тихого Дона» могут говорить о том, что война, Первая мировая, отменила для них Бога, но это отнюдь не означает отсутствия ценностной вертикали: она есть, и именно это сообщает целостность шолоховскому миру. «Ослепительно сияющий чёрный диск солнца» и Дон, несущий свои воды к морю, сообщают ему устойчивость, задают движение, не связанное с прихотями отдельных людей. Шолоховский космизм неотделим от национального, как солнце от Дона. Универсальное и национальное органично соединились в шолоховском мире, без пафосных слов и высокоинтеллектуальных размышлений.
Писателю не свойственна была погоня за громкими эффектными словами, его волновала точность и правдивость, причём правда не сводится только к тому, что видит сам автор, и потому за современностью просматривается вечность. В первой книге «Поднятой целины» Шолохов всматривается в процессы, происходящие в станице, и авторская позиция во многих отношениях не определена (симпатии к коммунистам не снимают сомнений в коллективизации), а во второй, созданной уже после Великой Отечественной войны, – писателя больше интересует человек на земле – во взаимоотношениях с природой, близкими, а не перспективы колхозного строя.
Военное творчество Шолохова очень невелико по количеству текстов, но чрезвычайно значимо по эффекту, ими вызванному. Рассказ, иногда определяемый как очерк, – «Наука ненависти», в центре которого судьба командира, бежавшего из плена, сыграл огромную роль в смягчении отношения к бывшим военнопленным со стороны власти, военные главы из романа «Они сражались за Родину» поставили в центр внимания простого солдата, вчерашнего землепашца или шахтёра, во многом определив последующую тематику военной прозы.
В своей прозе и тем более в публицистике Шолохов не заискивает перед читателем и критиком, он ставит вопросы и честно пытается дать на них ответ.
Шолоховская речь на XXIII съезде КПСС (1966) главным образом запомнилась резким высказыванием Шолохова в адрес Синявского и Даниэля, сформировала негативное отношение к писателю со стороны значительной части советской, а потом и российской интеллигенции. Однако при непредвзятом рассмотрении шолоховского выступления, при опоре на текст, а не на впечатление от речи писателя видно, что условно литературным делам посвящена лишь часть доклада, а основное внимание сосредоточено на вопросах сохранения природы и критике преступных действий чиновников Минрыбхоза, и прежде всего главы данного ведомства – А.А. Ишкова (1905–1988). Резкое выступление писателя во многом предвосхитило будущую экологическую проблематику русской прозы 1970-х годов.
Мир Шолохова суров, он не терпит поблажек: «На то ты и мужчина, на то ты и солдат, чтобы всё вытерпеть, всё снести, если к этому нужда позвала». Однако, несмотря на жёсткость повествования, Шолохов – один из самых жизнеутверждающих писателей в русской литературе. Потрясающая по силе и постоянству любовь к родной земле – прежде всего маленькому участку Северного Дона, где и происходит действие большинства его произведений, соединяется у писателя с космическими по масштабу переживаниями шолоховских персонажей. Постижение Шолохова – понимание двадцатого века во всех его противоречиях, поэтому он и не нуждается в юбилейных торжествах, по крайней мере до тех пор, пока двадцатый век обнаруживается в нас сегодняшних. Думается, и сегодня Шолохов не нуждается в специальных напоминаниях, оставаясь самым неюбилейным автором русской литературы.