1
…прозаический отрывок «Любовь» – первое опубликованное произведение А. Буниной – закономерно проявил альфу человеческих чувств: лучи, идущие от космической любви, определяют жизнь.
«Ни одна женщина не писала у нас так сильно» – скажет о ней Н. Карамзин: потом уже, когда земной путь Буниной перейдёт в литературное её наследство.
Мощью вибрируют словесные её молитвы:
Боже благости и правды!
Боже! вездесущий, сый!
Страждет рук твоих созданье!
Боже! что коснишь? воззри!..
Ветхозаветные отблески мерцают багряно на языковых полях Буниной.
Пожизненная данница болей: она преодолевала их молитвой, но… преодолеешь ли.
Больно тяжела божественная любовь.
Образы жизни, предлагаемые ею, включали обыденность, сквозь которую словно просвечивала метафизическая изнанка:
Не ты ли в дом его меня с собой свела!
Смотри, теперь я в нём, как в собственном, смела:
Кричу, шумлю, повелеваю;
То лучшую себе светлицу избираю
И, в ней живя, смеюся иль тружусь;
То, свой пременный теша вкус,
В другой себя хозяйкой назначаю…
Волнисто-мастерски исполненный стих: вибрирующий, но и гармоничный, и крупная мера слов переливается драгоценными каменьями.
Бунина была великой страдалицей, и, тем не менее, именно гармоничное мировосприятие, золотыми нитями проходящее сквозь стихи, могло бы согреть и сердце современности, когда б не пренебрежение поэзией, столь характерное для нынешнего социума.
2
Какова была известность в начале девятнадцатого века?
Литературная известность…
В свете имя Анны Буниной становится достаточно известным: настолько, что когда она заболела, её лечили лучшие медики, и сам император следил за состоянием её здоровья; после выпуска первого собрания её стихов, ей была пожалована пожизненная пенсия…
Любить меня и нет, жалеть и не жалеть
Теперь, о ближние! вы можете по воле.
Едва из тела дух успеет излететь.
Нам жалость и любовь не нужны боле.
Боль изводила; усердное чтение Библии едва ли способствовало улучшению состояния; смерть оказалась достаточно ранней…
В её стихах блистала мощь 18 века – в лучших её проявлениях; обращение к мифологическим сюжетам тоже было вполне логичным:
Бегущи звезды в понт
Гоня от солнечного взора,
Уже дщерь Солнцева, румяная Аврора
Устлала розами восточный горизонт;
Уже явилася стояща пред вратами,
Уже их алыми коснулася перстами
И, убелив сребро отливом багреца,
Отверзла к шествию отца.
Так начинается поэтическая повесть о Фаэтоне, что развернётся многими архаичными образами, и закипит речью более мужской, нежели женской…
Женщина, пишущая стихи – невидаль…
Тем не менее, жизнь Анны Буниной была реальностью: которую не оспорить, не опровергнуть.
Строфика «Падения Фаэтона» весьма изощрённая, витая; до лёгкой полётности поэтическое слово ещё не дошло; но алмазные крошки и грани блещут в недрах сочинения Буниной…
…и вдруг в стихотворение «С приморского брега» развернётся именно лёгкость речи, её естественность:
Светлое море
С небом слилось,
С тихостью волны
Плещут на брег,
Кроткие зыби
Чуть-чуть дрожат.
Солнце погасло,
Месяца нет…
Спокойно, точно фиксируется картина, уже оправленная в атмосферу девятнадцатого века, с несколько иными ощущениями, с отходом от классицизма…
…казалось «русская Сафо», как называли современники Бунину, стремилась к решительному прорыву; и, мешая разные языковые пласты, мечтала о новом языке – изъеденная болезнью, но не сдающаяся, уходящая в вечность, оставляющая своё наследие…