Максим Кантор. Вечер с бабуином: Комедии. – М.: ОГИ, 2008. – 400 с.
Всем тут досталось… Журналистам и сталинистам. Артистам и прогрессистам. Быдловатым финансистам, нагловатым авантюристам, хитрованам-галеристам… А ещё художникам-авангардистам – причём по высшему разряду: эту породу своих коллег по первой профессии российский живописец и график с европейским именем и гражданин мира Кантор бичует с особой страстью, размеренно-неторопливо, с оттяжечкой. Рискнём сказать, в каком-то садомазохистском упоении, ярко проявившем себя ещё в «Учебнике рисования», этим словно бы невесть откуда и совершенно неожиданно свалившимся полуторатысячестраничным массивом прозы, что возвестил пару лет назад о появлении нового крупного русского писателя Кантора. В двухтомном романном талмуде в качестве одних из многочисленных персонажей фигурировали, в частности, художник-перформансист Сыч, совокупляющийся с хорьком, и художник-эмигрант Гузкин, рисующий бесконечные карикатуры на бедных пионеров. В числе героев новоявленного драматурга Кантора (заявляющего о себе в новом качестве опять-таки с солидностью, цельнопородным сборником) в доброй половине произведений выделяются хлёстко писанные характеры их собратьев по духу. От художника-акциониста Трушечкина, выражающего себя в женском обличье под артистическим псевдонимом Серж Бордо (а на поверку оказывающегося вовсе не Сержем и даже никоим боком не Серёжей), к художнику и дизайнеру Шухеру, декорирующему элитные бассейны чёрными квадратами (образ, служащий для автора своего рода эмблематическим жупелом), и, наконец, к безымянным «внесценическим» мастерам актуального искусства из заключающего книгу текста «Случай из практики», что ваяют свои объекты из мочи и кала.
Впрочем, как уже было сказано, едких субстанций на кончике острого пера комедиографа Максима Кантора достаёт на представителей многих современных профессий, умонастроений, общественно-политических взглядов. Не забыт, кажется, никто из живущих ныне весело, вольготно на Руси – ни чиновник, ни купчина толстопузый, ни вельможный боярин, министр государев, ни, страшно сказать, сам Его Величество царь. Свежепомазанный, он появляется в «фарсе в двух действиях» «Мировой заговор», аттестуя себя с места в карьер так: «…Защитник демократии, гарант нефтяной трубы, опора газовой промышленности, оплот госбезопасности».
Действующим лицам здесь вообще свойственны мощный саморазоблачительный дискурс и гиперболизованная метафоричность. (Или метафорическая гиперболизация?) Диалогийные, прямо-таки хлыстовского замеса радения всех этих словоохотливых, отчаянно стремящихся к завладению всем возможным пространством, будто на шарнирах вертящихся Мысякиных, Проказиных, Бабловых, Бердяевых (последний в финале разоблачён под его настоящей фамилией – Пердяев), все их безостановочные ужимки и прыжки неминуемо отсылают по направлению куда-то к потешному райку. К балаганным игрищам. К озорным петрушичьим забавам.
Бандит, находящий отдохновение в философии, предлагает своим гостям – двум видным либералам (это второе, вслед за «Чёрным квадратом», понятие в списке объектов для разухабистой дубинушки жёлчного раёшника) – перекинуться перед обедом в карты. А поскольку денег у мыслителей нет, ставкой при партии в очко должен «по понятиям» стать человек, кто-то из их близких («Вечер с бабуином»)…
При загадочных обстоятельствах убита великая русская актриса, «национальная гордость». Под подозрением – шестеро её последовательных супругов: прокурор-сталинист, депутат-демократ, антиквар-эмигрант и т.д. Ход расследования подтверждает, что у каждого на то имелись свои резоны, но в то же время приводит к выводам сенсационно-парадоксальным («Смерть Варвары Петровны»)…
На фешенебельном европейском курорте встречаются несколько шаромыжников разного уровня и полёта. Объединяет их одно – все они являются нашими соотечественниками, при этом каждый, на манер Трушечкина-Бордо, выдаёт себя за кого-то иного и иноязычного, мечтая существенно поправить своё материальное положение с помощью зарубежных лохов («Курортники»)…
Кантор помещает своих деревянных болванчиков в такие изначально жёстко заданные условия существования, что им даже маски с себя срывать не приходится – те отброшены заранее, и теперь знай весели честной народ. Показывай себя во всей неприглядной красе, да валтузь – раззудись плечо! – от души друг друга, не забывая единственно что о направлении главного удара.
С точки зрения сатирической этот корпус текстов бесподобен: пьянит, будоражит, порой сшибает с ног. И главное – заставляет взглянуть окрест себя изрядно прочищенным взглядом, задуматься.
В качестве лихого лингвистического упражнения на заданную тему сборник также представляет собой явление выдающееся. Для подтверждения достаточно будет, наверное, привести ряд паролей, коими пытаются нащупать точки соприкосновения «писдефендер» (знающие английский поймут) Либерман и прочие герои «Курортников»:
– …За свободный сосаете?
– Такс фри сосаете…
– Все вместе сосаете – фридом сосаете! Плечом к плечу – сосаете!
Надо признать: давно уже не появлялось в нашем сосаете, сиречь обществе – не только драматургическом, но шире, много шире настолько резвой (и резкой), невзирая на всю фридом, констатации текущего момента.
Другое дело, что с собственно профессиональным мастерством, с материалом для полнокровного театрального зрелища у Максима Кантора видятся очевидные проблемы. Если на одноактовки, на компактные радиопьесы (в частности, хлёсткую «Эхо России», впервые опубликованную в «ЛГ») хватает не только запала, не только яда, но и простой соразмерности замысла и воплощения, то «полноформатные» произведения кажутся при первичном рассмотрении пробуксовывающими, нарочито несценичными, слишком уж «пьесами для чтения». Этакими порядком монотонными программными высказываниями, неизменной реинкарнациией просветительских комедий эпохи классицизма, как бы автор ни старался расцветить свои поиски всякого рода культурологической апелляцией то к «Мистерии-буфф», то к Пиранделло или Зощенко, то к восточноевропейскому экзистенц-абсурду 1960-х.
Впрочем, как справедливо заметил один крупный современный писатель, с которым я поделился своими мыслями о Канторе, драматурга можно в полной мере оценить только на сцене… И то верно: помните известную историю о том, как один глава государства произнёс после посещения одного спектакля по новой пьесе (при том, что автором её сценическое воплощение было признано явной неудачей) бессмертную фразу: «Всем тут досталось, а мне – больше всех».
P.S. Валерий Белякович в Театре-студии на Юго-Западе в межсезонье выпустил «Вечер с бабуином». А для этого режиссёра всегда был свойствен чуткий слух к вызову времени. Надо смотреть.