ЛИТО «Истринские зори» – одно из старейших в Московской области, образовалось ещё в 60-е годы прошлого века. Вдохновителем его была поэтесса Екатерина Холина, знавшая лично Максима Горького, по рекомендации которого она, детдомовка, поступила в Литературный институт. Екатерина Холина благословила нас на возобновление издания «Литературной страницы» в местной газете. Мы только добавили к старому названию «Истринские зори» слова в скобках – клуб «Пароход». Это было уже в 1996 году.
За минувшее десятилетие мы выпустили три коллективных сборника, многие издали свои книжки. Члены объединения печатались в центральной прессе, много раз проводили литературно-музыкальные вечера, выступали на предприятиях и в школах, участвовали в различных конкурсах. Наше ЛИТО получило благодарность от Союза писателей России. Входят в наш клуб люди разных возрастов и профессий, но всех объединяет любовь к русскому слову, прежде всего – к поэзии.
Людмила ДЕРБУШЕВА
Двое
Ах, эти двое,
Не влюблённые,
Одиночеством объединённые текущим,
Шли к дереву,
Влекомые беседой.
И каждый был планетой неизведанной,
Метущейся в пространстве диком.
А дерево ждало.
Оно раскидистою кроной
Облагородило союз случайный,
Дало приют нечайный:
– Созерцайте!
И словеса ажурные плелись,
Вибрируя над снегом,
Они на время мостиком
Меж ними были без перил…
Ведь и слова когда-нибудь сближают…
Так в этой шаткости неясной
Резвились двое.
Опасная игра закончилась вничью.
***
Простые словеса –
Не более чем звуки.
Их цель проста:
Унять томящий плен разлуки.
Вы так кротки в последней
Нашей встрече,
А на весах: начало и конец.
Тугой струной натянут
Нежный вечер…
Возможно, вы с другой пойдёте под венец.
Неясное приблизилось вплотную
И чаша на весах замедлила слегка:
Был день безветренный, а то б её качнуло.
Фортуна призадумалась пока.
Покров
Богородица идёт с покровом
По моей душе босиком.
Ты прости нас, Мать Мария, нехристей,
Что ведём жизнь-игру нечестную:
Кто ударился в политику лбом,
Расшибаясь и идя напролом.
Кто казну трясёт,
Распродав добро…
Над землёй кружит вороньё.
Шексна
Известное отныне не страшит,
Песчаные – не возвожу строенья.
Любовь, как дождь, омоет на мгновенье.
Любовь, как молния, – испепелит.
Течёт черёмуховый край –
Глухой прибой в трезвоне тихих звонниц,
И белое лицо, и синева околиц,
И хлеба тёплого в тряпице каравай.
Шексна сквозит всё так же незаметно
Меж одиноких бакенов.
По берегам – лишь брёвна, и несметны
Изломы судеб, как изломы дров.
И лету северному, быстрому, в укор
Нагрянут сумерки беспечно,
И я вхожу в родной наш старый двор,
Который был когда-то бесконечным.
Сухой старик – теперь я сам,
Мы над такими потешались звонко,
Планетою чужой они плелись сторонкой
И были ближе к небесам.
Гимн кажущейся тишине
Мои царапины в безбрежности бумажной
Бегут и вкривь и вкось. За рядом ряд,
Трепещет слабая свеча отважно,
Я жду пришельцев призрачный отряд.
Гарцуя, пролетят галопом
Они по скомканным листам,
По неподвижности, по древним, мохом
Поросшим паркам, плитам и мостам.
Коснутся неприкаянности нашей
Калёным огненным жезлом,
Портьеры вздрогнут, звякнут чаши,
Но мы… – не вспомним ни о чём…
Мы слышим только звон трамвайный,
Шум тесных улиц – наш наркоз…
Мои царапины в безбрежности бумажной
Бегут и вкривь и вкось…
Трепещет слабая свеча отважно:
Пришельцы поворачивают ось…
В преддверии Победы
Военный госпиталь. Кровавые бинты.
Огромные глаза усталой медсестры.
От лампы тусклый луч, застывший на весу,
И два больших окна, распахнутых в весну.
У ласточки больной поломано крыло.
В виски стучится кровь, на сердце тяжело.
Оторван уголок у фото на груди.
Ах, если бы ты мог подняться и пойти,
И всем смертям назло прильнуть к её руке,
Её, чей нежный взор сияет вдалеке,
От страха оградить, и превозмочь беду,
И для неё одной достать с небес звезду.
Ах, если бы на миг прижать её к себе,
Свою судьбу навек вручить её судьбе,
Коснуться милых губ, взглянуть в её глаза,
Но по стеклу стекла дождливая слеза,
И грохот канонад бесчинствует в стране,
И тысячи солдат лежат в сырой земле,
И даже ночь клянёт проклятую войну,
А два больших окна распахнуты в весну.
Предательство
Солдат писал письмо любимой:
«Родная, здравствуй! Я живой,
Но предан я своей судьбиной,
Без рук, без ног вернусь домой.
Зачем тебе такой я нужен?
Ты лучше обо мне забудь,
Живи с другим, красивым, мужем,
А я… Я справлюсь как-нибудь».
Она ответила: «Ах, милый,
Мне очень жаль – какая ложь! –
Давай расстанемся, любимый,
И без меня ты проживёшь».
Солдат вернулся генералом,
Вся грудь в медалях, орденах,
Она его с войны встречала
И таяла в его руках.
«Целёхонек вернулся, воин!»
Но взгляд его, как острый нож.
Он оттолкнул её и молвил:
«И без меня ты проживёшь!»
Счастье жить
Колючий снег, как битое стекло,
Как соль, как неразгаданная тайна.
И всё-таки мне в жизни повезло,
И повезло в судьбе необычайно.
Как безмятежны ночи и тихи!
А в голосе моём не слышно фальши,
В нём всё: и боль, и радость, и стихи…
А смерть? Она меня пугала раньше.
Теперь во сне я вижу не войну,
Не кровь, не смертоносные осколки,
А снежную бескрайнюю страну,
Замёрзший пруд и хвойные иголки.
Господь услышал страстную мольбу –
Я счастлива, я за людей в ответе,
И я должна благодарить судьбу
Уже за то, что я живу на свете.
Шуточный совет
молодой замужней ведьме
Нет в году прекрасней ночи,
Чем Вальпургиева ночь.
Молодой замужней ведьме
Дать хочу один совет.
Не пиши записку мужу,
Прикрепив её на дверь:
«Я уехала. До завтра.
Для волненья нет причин».
Заподозрит он в измене,
Обвинит во всех грехах,
И в неверности наутро
Непременно упрекнёт.
Лучше вынь из косметички,
Разузоренной луной,
Ярко-красную помаду
С золотистым колпачком,
И на зеркале отважно
Напиши наискосок:
«До вчера! Люблю! Целую!
Я на шабаш – и домой!»
И с улыбкой на прощанье
Помаши в окно рукой,
Но к супругу на рассвете
Обязательно вернись.
Обними его покрепче –
Будет он безумно рад –
И живи себе спокойно,
Не заботясь ни о чём.
, ветеран Великой Отечественной войны
Священный груз
Пришёл и я на тот рубеж,
Хотелось или не хотелось.
Года, как соль, проели плешь,
Итог пути венчает зрелость.
А что в активе? С чем пришёл?
Что за поклажа за плечами?
Что по дороге я нашёл?
О том не мне – судите сами!
Одно скажу – не налегке
Протопал – в самой гуще жизни,
В моём походном вещмешке
Священный груз – любовь к Отчизне…
Пусть эта ноша тяжела,
Она своя и плеч не тянет.
Она вперёд меня звала
В любую непогодь и заметь.
Она, она меня звала
В святом бою добыть Победу.
Она – и все мои дела,
И поэтическое кредо.
, ветеран Великой Отечественной войны
О себе
Все знакомые со мной
Скажут без кокетства:
«Человек он пожилой,
Но с остатком детства».
***
Есть у каждого солдата
Свой заветный уголок,
Где сражался он когда-то,
Где он Родину берёг.
Всё взрывалось и горело,
Что гореть и не могло,
В землю вжал родное тело,
Жив остался – повезло.
Только охать рановато,
Ты беды не миновал,
Докатился до солдата,
Подошёл девятый вал.
Автомат упёрши в пузо,
Раздирая криком рот,
В пиджачках своих кургузых
На него пехота прёт.
Оголтело, очумело,
Ну, а жизнь всего одна…
Тут бы встать навстречу смело –
Силы нету ни хрена.
До чего же неохота
Нити жизненные рвать…
Коль в живых остался кто-то,
Долго будет вспоминать
Перекошенные лица,
Оловянные глаза…
До сих пор ночами снится
Мне военная гроза.
До сих пор во сне крылатом
Вижу много лет подряд
Этот бой, где стал солдатом,
Где мой личный Сталинград.