Заметки об XI Московском международном конкурсе артистов балета и хореографов
Вначале Бог создал небо и землю. Земля, как известно, была безвидна, пока Господь не отделил от неё примерно одну шестую часть суши и не назвал её Россией. Заветом же существования русского народа положил Господь сохранение своего главного достояния – классического танца. Не иначе!
БОЖЕСТВЕННАЯ СТАТИСТИКА
Храним, приумножаем, распространяем успешно. Сопредельные нам державы уверенно выходят в число мировых балетных лидеров, тогда как удалённые территории коснеют в местечковом провинциализме и местечковой же гордыне. Это я к тому, что континентальная Европа на конкурсе в Москве почти не была представлена. Несколько итальянцев, один португальский негр – всё. Соревнования выявляли победителя в борьбе трёх цивилизаций: евразийской, иберо-американской, англосаксонской. Самой многочисленной была делегация от первой. Даже количество стран «Евразийской коалиции» превышало совокупное число лиц от двух последних.
Россия, Китай, Корея, Япония плюс республики постсоветского пространства: Белоруссия, Украина, Молдавия, Казахстан, Узбекистан, Киргизия, Азербайджан и – кто бы мог подумать? – загадочные Филиппины. Это наши.
Условный противник: две американки – Ханна Шиллер и Эмили Кадов – и одна канадка – Эллис Ши. Все трое – условные англосаксы. Весьма, кстати, симпатичные танцовщицы. Медаль получила каждая.
Иберо-американский мир выглядел посолиднее количественно: танцовщиков из Венесуэлы, Бразилии и Португалии было больше трёх, однако качественно послабее: медаль на долю его представителей пришлась всего одна.
В остальном состязания свелись к спору «славян промеж собой» и дружескому «переплясу» с соседями. Почти всё «золото» осталось в России. Одна высшая награда моей родины ушла в Китай, ещё одна – уехала на Украину.
Впрочем, я не намерен перечислять награждённых. В конце концов их имена можно узнать из ежедневных газет и Интернета. Моя задача скромнее: отметить полюбившихся. Мне лично.
ИЗ ПАРТЕРА – С ЛЮБОВЬЮ
Конкурс – такая штука, результатами которой не могут быть довольны все. В этом смысле я представляю счастливое исключение: лично мне его итоги по вкусу. Все девушки, которым я симпатизировал, получили медали разного достоинства. Через месяц все забудут порядковый номер премии, скажем, Ксении Жиганшиной, но все будут знать, что она – лауреат международного конкурса.
Посложнее с конкурсом хореографов, но о нём, с вашего позволения, я поговорю отдельно. Пока же мне хотелось бы наскоро мобилизовать память и вспомнить, что там было в младшей группе, а что в старшей.
Младшие были, на мой взгляд, интереснее более опытных товарищей. Это в девочках. В юношах, напротив, старшие были удивительно сильны. В целом обе группы выглядели интересными.
Симпатии определились в первом туре. Я ничуть не сомневался в достоинствах Ханны Шиллер и Эмили Кадов, мне чрезвычайно понравилась в «Эсмеральде» Эллис Ши – лучше, чем она, на мой вкус, данную вариацию не станцевал никто. Девочки спокойно дошли до финала: «серебро», «бронза», «серебро» соответственно в категории сольных выступлений.
Этих, пожалуй, не тронул никто из зрителей. Зато когда дело коснулось русских…
К ПАРТЕРУ – С НЕНАВИСТЬЮ
Никогда не замечали, как ведёт себя рабочий, попавший в балет? Он благоговеет! Ему в голову не придёт вести себя в театре так, как в цеху или на стройке, где условия требуют подчас крепкого слова и всегда уверенного жеста. В зрительном зале «простец» всегда выступает образцом для подражания. По крайней мере для меня.
Не то интеллигент! Этот любит громко комментировать происходящее на сцене. Оценки его грубы и чрезвычайно пошлы. Ему кажется, что он в театре такой же «свой», как каменщик на стройплощадке, вот он и ведёт себя так, как, по его мнению, должен вести себя человек труда на рабочем месте.
Запомните: рабочий работает, а не обсуждает девушек. Которые, как правило, в нашем случае ещё дети.
Я презираю тех, кто оскорбительно отзывается о танцовщице, но… у «публики» – женская природа. Она – сплетница, злословица. Я могу только не принадлежать к ней. Я – за жюри. А все разговоры о «низком уровне» конкурса – в пользу бедных.
Да, каждый балетоман знает, как именно следует раскрывать эмоционально-образное содержание музыки. Он-то вам расскажет, «кто Аврора», а кто нет. Не жюри вовсе – он, зритель со стажем, знает всё. К жюри такой относится в лучшем случае как к сборищу недоумков, в худшем как к банде коррупционеров.
Я попроще. Я не знаю, что такое «эмоционально-образное содержание» и как его раскрывать. Подозреваю, что здесь для спекуляций самое место. Зато я чётко знаю, что есть объективные критерии, согласно которым, скажем, каждый может проследить, акцентируется ли танцовщиком сильная доля такта или нет, а если нет, то почему: поговорили о синкопах и свинге – стоп!
Господа, это конкурс, а не спектакль. Формальные оценки – необходимость, а критерий «нравится – не нравится» оставим для репертуара. У меня тоже есть предпочтения. И я о них скажу.
Но раньше – о грустном.
УБЕЙ ХОРЕОГРАФА!
Фридрих Ницше писал: «Хорошее легко, всё божественное ходит нежными стопами». Современный хореограф Ницше не читает. Сомневаюсь, знает ли он в массе своей буквы. Подозреваю, что ему удаляют мозг при рождении – и это единственный пропуск в мир современного танца.
Ладно, Раду Поклитару несёт на сцену всё уродливое, на что отзываются его больные рефлексы, но ведь не один он такой! Пусть даже мне не подсовывают «Колыбельную» в инцестуальной интерпретации Поклитару, я всё равно не соглашусь с видением мира, предполагающим страдательную пассивность. Господа хореографы, поймите, мне неинтересно смотреть, как выясняют между собой отношения «всего лишь люди». Ничего нового. Удивите меня, напомните мне нечто забытое!
Я внимательно смотрю за постановками Константина Уральского. Не всё мне близко, но вот – «Пастораль». Танец о самом святом и глубоком чувстве – любви к себе. Юный пастух открывает целый мир, и он – внутри. Или «Соната» того же Уральского. Партнёры взаимодействуют не между собой – отношения друг с другом они выясняют на более глубоком уровне – в сердце. Да! В конце концов наше понимание Другого – это понимание себя. Разобраться с собой, познать мир, познать Другого путём его включения в свой состав – это, господа, не банальное «любит – не любит», это феноменология, это Эдмунд Гуссерль. Вспомните Розанова, который ужасался тому времени, когда все будут любить, как дворники и кухарки. Констатирую: это время стараниями современных хореографов пришло.
Есть, правда, Китай. Потрясающая пара Гуан Вентинь и Синь Лянь предложили нам два современных номера: «Бамбук» и «Путешествие в неизвестность» Фэй Бо. Двое совместно исследуют мир, превращаясь то в прорастающий бамбук, то в крадущегося в его зарослях тигра…
Жаль, что названные авторы в конкурсе не участвовали. Впрочем, золотая медаль определилась неплохо: Юрий Смекалов станцевал свой номер с Евгенией Образцовой (оба – солисты Мариинского театра) так, что вопросов к хореографии не осталось. Так бывает. Эффектно, хотя пусто.
Был хороший номер под песню Земфиры. Его исполнил Андрей Писарев («золото» в старшей группе). Хореограф Ярослав Иванченко не выставлялся в конкурсе. Надменный знаток из зала отрезал: «Ни о чём». Не соглашусь: сюжет о том, как человек танцует, значителен сам по себе. Танец – это серьёзно.
Не смотреть же, как люди вешаются, катаются по полу «в чуйствах» и совершают прочие непристойности. Танец, он, как мне кажется, про другое.
Школой современным хореографам могла бы стать Колыма. Физический труд на свежем воздухе, вечерами – чтение вслух Фридриха Ницше. Лет десять – и даже они поняли бы жизнь.
Китаю «культурная революция», как видим, помогла…
ТРИУМФАЛЬНАЯ АУРА
Повторю, что доволен всем. Конечно, мне хотелось бы видеть любимицу Дашу Бочкову победительницей, но у неё были сбои. Свои проблемы возникали и у Марии Мишиной, и у Дарьи Хохловой. Итог: вторые-третьи места названных девочек условны, взаимозаменяемы. Это конкурс. Подмостки выправят всё. Пока же – порядок, рад за всех.
Да, мне бесконечно близка манера Даши Бочковой. Её танец дарит ощущение сказки. Вот «Щелкунчик». Всё время – зыбкое балансирование на какой-то границе, немного пьянящее чувство неизвестности, лёгкая неуверенность в последствиях, но и твёрдая решимость сделать шаг. Для того чтобы произведение осталось в вечности, оно не должно быть закончено. Кажется, так говорили мудрые китайцы, чьи вечные конкуренты – японцы, напротив, дали законченный вариант того же па-де-де из «Щелкунчика». Блистательная Канеко Фуми («серебро» в дуэте младшей группы) уверенно взлетала над своим партнёром Окумурой Косуке, их танец был исполнен радостью познания новизны, нечего только было к нему добавить. И вот что интересно: и наши, и японцы танцевали строго то, что нашли в музыке.
Я очень рад за золотую медалистку младшей группы Настю Соболеву. Наблюдаю давно, вижу, как девочка прогрессирует, вступлю в бой с каждым, кто поставит под сомнение её достоинства.
Мария Семеняченко из Театра Станиславского и Немировича-Данченко смогла поразить. Не столько даже исполнением «Грустной птицы» Касьяна Голейзовского. Могло возникнуть подозрение, что с номером угадали, он идеально лёг на танцовщицу, но когда Маша с потрясающей убедительностью станцевала «зловещую» птицу – Одиллию в версии Бурмейстера, у меня, например, не осталось сомнений, кто возьмёт женское «золото» в старшей группе.
Дуэтное «золото» у старших девушек тоже не из разряда сенсаций: Гуан Вентинь была лучшей. Высокая, с красивыми длинными ногами китаянка привлекла внимание сразу. Сразу и полюбилась. Споры вызвала её «Жизель». Клочками тумана колыхалась китайская танцовщица над сценой, мёртвая девушка из славянской легенды повернулась к нам не своей убийственной ипостасью виллисы, а той милующей и всепрощающей стороной, которая проявляется у дам лишь после смерти. Это было непривычно, но это было прекрасно!
Видимым стремлением к идеальному запомнилась Света Свинко, выпускница Красноярского хореографического училища, в ней я нашёл ту полётность, ту устремлённость ввысь, ради которой смотрю балет. Света получила «бронзу», но запомнилась больше, чем серебряные медалистки. Тоже, к слову, хорошие и симпатичные девушки: Нина Гольская и Оксана Бондарева.
Лишь одна из моих любимиц осталась без награды: юная Ана Карина Энрикес из Венесуэлы, девочка, которой в дни конкурса исполнилось четырнадцать. Оказалось, что быть нежной и обаятельной красавицей-креолкой достаточно для второго тура, но вот для третьего хорошо бы набраться мастерства.
БЕССПОРНОЕ
Коротко. Вокруг имени Анжелины Воронцовой много разного. Но я порадуюсь за девочку, за её золотую медаль в дуэтах младшей группы. Она уверенно и без сбоев прошла всю дистанцию, тогда как у других хоть раз, да «не заладилось». Пусть награда пойдёт Анжелине на пользу, а будет ли её «золото» полезным для балета?.. Не беспокойтесь: классический танец переживёт любое «нашествие варваров». Я требую справедливости и, согласно ей, утверждаю, что Анжелина победу заслужила. Вне зависимости от моих предпочтений.
Эту девушку отличает спокойствие океана, если вы понимаете, о чём я. Она – женщина до крайности, животное во мне чутко реагирует на её зов. Её жестокая и плотоядная улыбка обещает медленную и мучительную смерть жертве. Люблю я подобных женщин? Да, такая у меня дома. Она готовит мне еду, и иногда мне кажется, что я её приручил. Но в балет я хожу не для того, чтобы меня съели, а для того, чтобы обольстили.
В Анжелине нет притворства, в ней много природного, естественного, тогда как я ищу на танцевальных подмостках именно искусственного, ищу обмана, жду игры, хочу быть соблазнённым.
Но, как бы я ни относился к танцовщице, я приветствую её триумф.
Евразийская Терпсихора родилась и живёт в России. В Китае, Корее, Японии – её смышлёные дети.
…а знаете ли вы, что встреча с директорами балетных конкурсов показала, что все они говорят по-русски?