В тот период, про который кто-то проницательно заметил, что у нас секса нет, школы делились на мужские и женские. Одноклассниц не было, но молодые учительницы-то были! Романов всерьёз на моей памяти не случалось, но, к примеру, Тоньку-физкультурницу обеспокоенные родители одного из учеников даже предостерегали, на что Тонька (Антонина Сергеевна[1]) отвечала не без самодовольства: «Что я могу поделать, если он за мной ходит?» А наш класс был поголовно влюблён в Зиту. Если помните, это загадочная танцовщица из эротического боевика «Индийская гробница». Но в воображении подрастающих лоботрясов экзотическая танцовщица оборачивалась Зинаидой Павловной, нашим классным руководителем и секретарём партийной организации школы.
То есть прямо посреди урока Зинаида Павловна обретала облик… Ну да, облик Зиты, влекущей и недоступной. Почему именно её? Пусть это останется общей тайной «Индийской гробницы» и московской школы № 110. Было, наверное, в них обеих, Зинаиде и Зите, что-то эдакое… антипедагогическое.
Вскоре Зиту, однако, перевели на работу в райком партии, с повышением. От греха подальше. Но всех в райком не запрячешь, и скоро к новой учительнице физики (прямо из пединститута) оказался неравнодушен мой сосед по парте. Знаете, что он сделал? Экономя на завтраках, скопил нужную сумму, заказал свой портрет у лучшего, как считалось, фотохудожника Москвы – и как бы случайно оставил его перед уроком физики на учительском столике.
Была, конечно, женская гимназия на соседней улице, но хотелось уже, чтоб не на соседней улице, а за соседней партой.
Жизнь брала своё. А тут ещё кинопрокат с его «Индийской гробницей».
Нет, если брать в целом, то секса у нас не было, и московская Зита ездила по служебным надобностям не на слоне, а в персональном автомобиле с шофёром, которые ей были положены по райкомовской номенклатуре. Так что не было у нас секса, а вот что было – так это партийные собрания. Ох, как было!
* * *
Знаете ли вы, что это такое – заседание партийного бюро первичной организации? О, вы не знаете этого, потому что заседания подобного свойства – из того, прежнего, ушедшего мира. И если вам скажут, что времяпрепровождение там было ненужным, зряшным, – не верьте. Не верьте! Я бывал членом парткома, я знаю. Так вот, обсуждению и единодушному одобрению очередного постановления ЦК отводилось минут пятнадцать-двадцать. Далее (если случится нужда) выговор коллеге, отступившемуся от партийной линии по линии секса («залепили строгача с занесением»). А потом часа полтора товарищеских посиделок под водочку с бутербродами, заранее припасёнными. Происходила роскошь человеческого общения. Живого общения, виртуальным в ту пору ещё и не пахло. У кого как, а у меня ностальгия. Светлая грусть об утраченном.
* * *
А знаете ли вы, что индийский виски может быть не хуже шотландского? Нет, вы этого не знаете, потому что индийского виски в России мизерный процент – по причинам, мне неизвестным.
И уж, конечно, вы не знаете, что узбекский коньяк может быть не хуже французского. Потому не знаете, что узбекского коньяка в России опять-таки нету, но здесь хотя бы причина налицо. Выращенная в Узбекистане лоза настолько пропитана солнцем, что концентрации в ней виноградного сахара стандартные винодельческие технологии, как правило, не выдерживают.
Но уж если выдерживают… будете в Узбекистане – попробуйте.
Так нельзя ли подтянуть технологии?
И с Индией нельзя ли договориться – об увеличении вискарёвых поставок?
Что нам Англия, что Франция? – в другом мире живём.
* * *
Сколько раз переоценка событий политических влекла за собой переоценку событий литературных. Вот, к примеру, «Как закалялась сталь», «Молодая гвардия» (скопом, ещё «Повесть о настоящем человеке») объявлялись классикой, включались в школьные программы, потом исключались, сегодня, кажется, возвращаются, на патриотической волне. Опять же через запятую, рядышком. А между тем бóльшие непохожести трудно сыскать. Каждая из них трагична по-своему – и в содержании, и в авторских судьбах.
«Как закалялась сталь» – автопортрет великого поколения, со всеми его иллюзиями, прозрениями. Мучительная, сокровенная исповедь на грани человеческого бытия и небытия – и такого душевного накала, когда говорить о литературных огрехах смысла нет.
«Молодая гвардия» – книга, содержащая страницы настоящей литературы, по высокому повелению переписанная с учётом идеологических шаблонов, поломавшая (пусть невольно) судьбы реальных людей… и, возможно, подтолкнувшая автора к своему личному трагическому финалу.
В учебниках про это – будет?
* * *
В начале пятидесятых годов известный журналист Александр Юрьевич Кривицкий отмечал свой день рождения в отдельном кабинете, если не ошибаюсь, ресторана «Арагви». Кто-то уже готов был произнести первый тост, но Александр Юрьевич попросил чуть повременить и, подозвав официанта, обратился к нему со следующим вопросом:
– Скажите, любезный, х-х-хорошо ли у вас работает подслушивающая а-п-паратура?
Официант опешил, понятно, а Кривицкий продолжал с полной невозмутимостью:
– Мне н-надо, чтобы работала и-идеально. Чтоб каждое слово было слышно о-отчётливо. Мне н-надо, чтобы там, где н-надо, никому в голову не могло прийти, будто мы по пьяному делу несли здесь какую-то антисоветчину…
Фирменное его заикание придавало тираде достоверность особенную.
* * *
Однажды посчастливилось сидеть за одним столом с Аркадием Исааковичем Райкиным, в случайной шумной компании. То и дело слышалось: «выпьем за Аркадия Исааковича», «что нам скажет Аркадий Исаакович…» И казалось мне, что единственным желанием Райкина было – чтоб его оставили в покое, не замечали, будто его нету. Притом что внешне артист был безупречно вежлив, доброжелателен. Только что немногословен – и в этом твёрд.
Свойство истинного интеллигента – стесняется своей значительности. Кто-то за иронией прячется, кто-то в себя уходит, как Райкин. Да мало ли ещё как.
* * *
Статус мужчины определяется обувью и часами. Так считает маникюрша из соседнего салона красоты. А что? Правильно считает! Нынче столпы шоу-бизнеса коллекциями часов меряются, чтоб доказать, кто статуснее. Неостановимо стремление человечества к совершенству.
* * *
Бакинский кинофестиваль, загородная гостиница с бассейном, в бассейне – артист Булдаков («Особенности национальной охоты», надо ли напоминать?). Вокруг – официанты из ресторана, примыкающего к бассейну. Один из них с безмерным почтением:
– Товарищ генерал, водки не прикажете?
– Прикажу! – отзывается Булдаков генеральским голосом.
Уходят генералы, кто же останется?
* * *
Слушаю наших телеведущих – и в тексте их, интонациях узнаю интонации и тексты наших радиодикторов семидесятилетней давности, конца сороковых – начала пятидесятых годов прошлого века. Ну, помню я их – куда денешься. Память иногда бывает назойливой.
* * *
Впечатление детства – сто граммов и кружка пива (по-народному – «сто грамм с прицепом») в буфете подмосковной станции Усово. Да нет, я, разумеется, не пил. Пил мой приятель, сержант Лёша Хламов, охранник с правительственных дач. Пил – и становился на моих глазах по мере опустошения кружки доверчивее, благожелательнее, раскованнее.
Что я хочу сказать? Да только то, что вспоминаю Лёшу с неизменной симпатией, а пивные ларьки – в их бытность – с воблой и четвертинками, из дома прихваченными, не вызывали и не вызывают у меня чувство протеста. Подросши, участвовал, и участвовал охотно, чего уж тут.
Но образ, начало начал – буфет на станции Усово.
Детские впечатления – они ведь живучие.
* * *
Меня с детства воспитывали атеистом, сторонником коммунистической идеологии. В таком качестве я прожил большую часть своей жизни.
Коммунистическая идеология потерпела крах, во всяком случае в том виде, в котором она существовала у нас, а в почтенном возрасте переделываться из коммуниста в церковные прихожане не получается – у меня, во всяком случае. Так вот и пребываю – где-то в середине. Застрял в историческом промежутке.
* * *
Говорят, в зоопарк нового слона привезли. Свеженького, только из джунглей.
Ассоциации, подсознание… ну, конечно, «Индийская гробница». Зита на таком слоне ездила, потом пересела в райкомовскую «Победу». Пойти посмотреть, что ли?
И вообще, утверждение, будто Россия – родина слонов, ещё никто по большому счёту не опроверг. Так что жизнь продолжается. В общем и целом. По ряду параметров.
А индийский виски здесь при чём? Совершенно ни при чём, разумеется.
Наш давний автор К.А.Щербаков отмечает 85-летие. Поздравляем!
_________________________________________________________________________________
[1] Некоторые имена и должности изменены.