На ХХ Международной ярмарке интеллектуальной литературы «non/fiction» в Центральном доме художника в Москве издательство Российского института театрального искусства – ГИТИС среди новинок представило книгу доктора искусствоведения, профессора Марины Геннадиевны Литавриной «От Серебряного века – к русскому зарубежью. Чехов & Набоков. Драматургия». Эта работа М.Г. Литавриной – приглашение (нет, не на казнь!) к серьезному диалогу-размышлению о произведениях выдающихся драматургов.
Как следует из жанрового определения книги, она является учебным пособием для студентов театральных вузов и обобщает результаты многолетней лекционно-преподавательской деятельности автора. Этим можно объяснить, например, круг анализируемых пьес А.П. Чехова, чья драматургия считается вполне освоенной отечественным театром и в сценическом воплощении, и в теоретическом осмыслении: «Чехова мы знаем давно, и его герои уже часть нашей культурной мифологии» [c. 3]. Но и здесь можно увидеть много нового, малоизвестного или зачастую упускаемого из виду – не случайно первая часть, посвященная Чехову, имеет в своем названии уточнение: «Правилам вопреки» (перефразированные слова самого Антона Павловича, осознававшего нарушение им «условий сцены»). Литаврина стремится выявить глубинные причины востребованности Чехова, проследить основные вехи сценической истории его пьес в России и Европе. Ценно, что здесь представлены не только легендарные имена (М.М. Читау, В.Ф. Комиссаржевская, О.Л. Книппер-Чехова, К.С. Станиславский, В.И. Немирович-Данченко, В.С. Высоцкий, О.Н. Ефремов, И.М. Смоктуновский – перечислять можно еще и еще), но и затрагиваются постановки самого последнего времени (спектакли Римаса Туминаса, Юрия Бутусова).
Драматургия же В.В. Набокова именно как целостное явление, заслуживающее самого пристального внимания со стороны театра, столь детально рассматривается впервые. В аннотации к пособию подчеркивается, что в нем анализируются практически все набоковские пьесы и это восполняет существенный пробел в учебной литературе искусствоведческого цикла, делает книгу особенно актуальной.
Следует отметить, что автор подходит к прочтению набоковских текстов («Событие», «Полюс», «Скитальцы», «Изобретение Вальса», «Человек из СССР» и другим) в первую очередь с позиций историка театра. Драматургия включена в русло творческой биографии Набокова, что отражено в самом названии второй части: «Набоков: изобретение драмы» – по аналогии с заглавием набоковской пьесы «Изобретение Вальса». Это своего рода и отсылка к интертекстуальности, которая прослеживается в творчестве Набокова, и указание на новаторский характер его пьес: «Перед нами особенная драма. Как и Чехов, Набоков значительно расширяет ее пространство, вводит нарративные и внесценические элементы. С другой стороны, эта драма находится «в диалоге» со всей отечественной и мировой драматургией» [c. 149]. Понять такой диалог, «услышать» в нем голоса Пушкина, Крылова (казалось бы, неожиданно и вместе с тем так очевидно после объяснений, данных в книге), Гоголя, Леонида Андреева, Ибсена, Евреинова, Маяковского и многих других как раз позволяет работа М.Г. Литавриной, выстроенная тоже как диалог – диалог с текстами, спектаклями, читателями. Кроме художественных произведений, в пособии затрагиваются теоретические работы писателя (статьи-лекции «Трагедия трагедии» и «Ремесло драматурга»), посвященные рассуждениям «о природе театра – о том, что происходит по обе стороны рампы» [c. 153]. Обращение же к сценической истории пьес выявляет почти неразработанную в современном театроведении линию – Владимир Набоков и Михаил Чехов. Эта тема еще ждет подробного исследования и всестороннего осмысления.
Издание «Чехов & Набоков: Драматургия» ломает стереотипные понятия о сухом учебнике и представляет несомненный интерес не только для студентов, но и для театроведов, филологов, всех, кого волнуют судьбы русского театра и драматургии. Новая книга М.Г. Литавриной – и серьезный научный труд, и увлекательное чтение с неожиданными ассоциативными рядами, тонкой игрой со словом. А режиссеры, актеры, как начинающие, так и уже признанные мастера, найдут здесь немало подсказок для собственных сценических образов.
«Высшая мечта писателя – превратить читателя в зрителя» [с. 3], – это замечание Владимира Набокова, воспринимаемое как своеобразная перекличка с откровениями Максудова, героя «Театрального романа» Михаила Булгакова, замечание, выбранное в качестве эпиграфа, можно отнести как к творчеству главных героев книги «Чехов & Набоков», так и к самой работе М.Г. Литавриной. Во вступительном слове (««Ювелир» и «Парфюмер»») автор говорит, что основным мотивом исследования стало стремление «побудить читателя сделать для себя открытия в давно, казалось бы, знакомом, и, наряду с этим, рассмотреть пристальнее незнакомое» [с. 4], и продолжим – увидеть в уже привычном новое и неожиданное на основе глубоких и точных наблюдений, изложенных в книге; по-новому взглянуть на, казалось бы, хрестоматийных героев А.П. Чехова и внимательнее отнестись к еще малоизвестным отечественному театру персонажам В.В. Набокова: «Глава набоковская – нашим театром едва начата, и дверь в таинственный мир его драмы только приоткрыта» [с. 164].
Неожиданным и парадоксальным кажется само объединение в «двойном портрете» имен Чехова и Набокова. Это сразу обнаруживает нестандартный подход к прочтению их драматургии, к разгадыванию «шарад», которые хранит их собственное творчество и его сценическая интерпретация. «Считается, что они антиподы» [c. 3], – так начинается книга «Чехов & Набоков». Но что же тогда позволяет автору ставить эти имена рядом? Читая вместе с М.Г. Литавриной пьесы талантливых драматургов, вспоминая факты их биографий, обращаясь к спектаклям, рецензиям и отзывам, размышляя над страницами монографий авторитетных театроведов и филологов, можно обнаружить ряд интереснейших перекличек и параллелей. Главное, что объединяет этих художников, по мысли М.Г. Литавриной, это то, что «они – внутренне свободные люди. Они более всего ценят свободу творчества» [c. 3-4].
«Шекспиром нового времени» называют Чехова, его пьесы не покидают мировую сцену и само имя «для театральной афиши стало давно эмблематичным» [c. 55]. Перекличка с Шекспиром обнаруживается и у Набокова. Ярким примером тому служит драма «Полюс»: «Последние сцены, несомненно, вызывают у читателя ассоциации с «Королем Лиром»… Другой приметной шекспировской «блесткой» является короткая реплика, брошенная капитаном Скэтом на смерть верного оруженосца Кингсли: «Мой бедный Эрик!» [c. 118]. Впервые эта новаторская концепция, отражающая идейное сходство произведений Набокова и Шекспира, была изложена М.Г. Литавриной на семинаре Болонского университета в 2015 году. И еще одно очень важное наблюдение: «Если трагическая тема в «Полюсе», отзываясь шекспировским эхом, не терпела никакого релятивизма, не предполагала никакой двусмысленности и открывалась исключительно всерьез, то в «Событии» Набоков благодаря этой «игре слов» уже выступает как откровенный пересмешник. Читателю пьесы необходимо все время быть начеку, да и к тому же обладать недюжинной литературной эрудицией» [c. 137-138].
Параллели с Чеховым, знаменитым провалом его «Чайки» в Александринском театре, возникают и при разговоре о набоковском «Событии», с трудом пробивавшемся на сцену, вызвавшем в конце 1930-х отторжение у ряда русско-парижских критиков. Не состоявшееся, не случившееся СОБЫТИЕ, странная смесь живых и мертвых, реальность и фантасмагория – все это тоже казалось «против правил». И вновь – отсылки к Чехову и Шекспиру, к Гоголю и Достоевскому… Читатель вовлечен автором в занимательнейшую интеллектуальную игру – разгадывание набоковских шарад и ребусов, проявляющихся и на идейном, и на композиционном уровнях, и, конечно же, в подходе драматурга к слову и символу. Вести эту игру помогает не только анализ набоковских пьес, но и театроведческий обзор их сценического воплощения в Париже, Нью-Йорке, Москве.
Анализируя, сравнивая театральное наследие Чехова и Набокова, М.Г. Литаврина не стремится объяснить отношение Набокова к Чехову (собственно, об этом Набоков подробно рассказал сам в знаменитых лекциях о русских писателях). Это сопоставление затрагивает более глубокие пласты их творчества, что позволяет выявить не просто сходство и различие между драматургами, а понять своеобразие каждого, поставив их имена в контекст истории мирового театра.
Бесспорным достоинством издания является богатый иллюстративный материал: это редкие снимки, вдумчиво и бережно отобранные из многочисленных фотографий, хранящихся в личном архиве автора и размещенных на сайтах различных театров, музеев. Здесь представлены портреты самих драматургов, а также актеров, режиссеров, критиков, обращавшихся к их творчеству, сцены из спектаклей, поставленных в разное время и в разных странах, театральные афиши... М.Г. Литавриной важно представить читателю места обитания двух гениев, их семейный круг, их корни. Все это наглядно отражает ретроспективный подход к исследованию, дает возможность увидеть важнейшие этапы жизни Чехова и Набокова, проследить сценическую историю их драматургии. Привлекает внимание и обложка. На первой – не самые узнаваемые (что невольно притягивает взгляд) портреты будущих классиков, еще молодых, лишь вступающих в творческую жизнь, а закрыв последнюю страницу, мы видим уже столь знакомые образы мэтров: А.П. Чехов в своем неизменном пенсне представлен на фоне знаменитой чайки (эмблемы Художественного театра) и В.В. Набоков – с изображением бабочки в руке (напоминание о страсти к энтомологии). Бабочка тут – своеобразная отсылка к чайке. Так, по замыслу автора учебного пособия, уже в его внешнем оформлении закодирована игровая природа театра в целом и драматургии Чехова и Набокова в частности (ига образами, словами, смыслами).
Подробный указатель имен помогает читателю ориентироваться в тексте, а обширные списки литературы в конце каждой главы, позволяют познакомиться с библиографией, положенной в основу данного исследования. И даже простой перечень фамилий и названий говорит о внимании автора к своим коллегам-ученым и о той огромной аналитической работе, которая предшествовала изданию лаконичного и одновременно емкого и содержательного пособия.
М.Г. Литаврина в книге «Чехов & Набоков» представляет аргументированные объяснения и дает собственные убедительные трактовки многим дискуссионным проблемам, в то же время автор отмечает, что остаются вопросы и противоречия, предлагая читателю дальнейший поиск. Одних это заставит обратиться к тексту анализируемых пьес, чтобы согласиться или поспорить с исследователем, других приведет в зрительный зал, а третьим подарит ценнейший материал для его сценического прочтения. И тогда, как сказано в финале книги, нас «ждет ни с чем не сравнимая награда постижения» [c. 164].
Работа «Чехов & Набоков» является первой частью обещанного цикла «От Серебряного века – к русскому зарубежью», цель которого - познакомить читателя с важными и вместе с тем малоизученными страницами истории театра ХХ века.
Ольга Румянцева,
кандидат искусствоведения
[1] Литаврина М.Г. От Серебряного века – к русскому зарубежью. Чехов & Набоков. Драматургия: Учебное пособие для студентов театральных вузов. – М. : Российский институт театрального искусства – ГИТИС, 2018. – 213 с.