К 130-летию со дня рождения Марины Цветаевой портал «Ревизор.ru» составил поэтический венок в её честь из произведений девятнадцати современных авторов. Но я не о Цветаевой, работа над венком навела на иные размышления.
Мы пригласили присоединиться к проекту несколько десятков поэтов. Но многие не сговариваясь отказались под одинаковым предлогом: я писал(а) стихи в честь Марины Ивановны/«под Марину Ивановну» в молодости, теперь их несерьёзно показывать людям. Были ли то отговорки, авторское кокетство или повышенная ответственность поэтов за своё слово? Вопрос не праздный. Казалось бы, какая разница, сколько тебе было лет, когда ты написал стихотворение, – хороший текст вечно актуален?..
Я знакома с периферийным поэтом, который читает на вечерах и встречах один и тот же текст уже тридцать лет. Это философствование лирического героя о том, кто он в этом мире. И в нём звучит конкретное указание на возраст, когда герой впервые задумался. Первоначально строчка звучала «двадцать с лишним». Потом изменилась на «скоро тридцать». Сейчас автору почти шестьдесят, и «скоро тридцать» с душевными метаниями, свойственными юности, производят трагикомический эффект. Поэтому правильно поступили поэты, не захотевшие обнародовать свои давние посвящения Цветаевой. Может быть, они давно пишут другим слогом, а может, и отношение к Марине Ивановне изменили. Это естественнее, чем тридцать лет подряд декламировать «скоро тридцать».
Дело в том, что в разные периоды своей жизни мы по-разному оцениваем то, что у нас «получилось». Мерка, с которой люди подходят к одному и тому же тексту в юности и зрелости, меняется от примитивного отвеса до логарифмической линейки. Конечно, в тех случаях, когда автор способен расти – пересматривать написанное, подниматься над собой прежним и открывать новые горизонты.
Поэты – частный случай единой тенденции. В любом литературном жанре (искусстве вообще) существует опасность превращения творчества в рутину, фигурирования в раз и навсегда установленных рамках. Неизвестно, что хуже – вообще ничего не писать или создавать якобы новое, но по факту старое. И если «кухня» писателя не дело критика, то её плоды – точно наша задача. Для критика очень огорчительно, если автор, даже симпатичный ему, начинает повторяться.
Возьмём для примера «форматную» прозу. С одной стороны, внутри «жанра» все ходы коммерчески изучены и зафиксированы. С другой стороны, даже авторы этой категории часто переходят на иной язык: Александра Маринина развивает бытийственную философию, Елена Михалкова пишет прелестные рассказы про животный мир под псевдонимом Эйлин О'Коннор. Детективный дуэт Анны и Сергея Литвиновых уже совершил несколько сольных опытов. О сборнике рассказов Сергея Литвинова «Смерть отменяется» как об удачной попытке освоить территорию «альтернативной истории» было в «ЛГ» (№ 6 за 2022 год). Не все попытки писателей «сменить имидж» мне как критику нравятся, но я их в любом случае приветствую. Текст как рутина – страшнее.
А не так давно в связи с юбилеем издательства «Молодая гвардия» его замдиректора Роман Косыгин поделился ближайшими планами и в том числе назвал биографию Анастаса Микояна в серии «ЖЗЛ», которую написал Андрей Рубанов, в последнее время в основном фантаст и автор остросюжетных киносценариев. Вот это переход так переход!..