Второй год продолжаются военные действия на юге страны, и это данность первая. Пока оставим в стороне все вопли, рассуждения и жаркие дебаты о её причинах, праведности и порочности. СВО есть СВО!
Война – тяжелейшее испытание, у прошедших его и с наступлением мирного времени остаются незаживающие раны. Хорошо знаю это, потому что сам в прошлом – военный, ученик фронтовиков Евгения Михайловича Винокурова (окончил его мастерскую в Литературном институте) и Александра Марковича Николаева (неизменный участник его семинаров на Всеармейских совещаниях писателей и многолетних поэтических посиделок на даче в Переделкино), их фотографии висят над моим рабочим столом рядом с карточками Василя Быкова и Виктора Астафьева.
Ещё сюда следует добавить воевавшего отца, который про войну, даже в самом хорошем подпитии, никогда ничего не говорил. Мама, девочкой пережившая оккупацию, рассказывала куда больше. Да и я сам пацаном играл в войну в ещё не оплывших траншеях и блиндажах, с покорёженным и не совсем ржавым оружием. Память хранит образы потешных безногих и безруких дядек, продававших в привокзальном сквере глиняные свистульки и громко благодаривших отца за бокал пенного пива. Потом они куда-то резко пропали, только через долгие годы я встретился с остатками этого увечного племени на Валааме. Так застенчивая власть сказала последнее спасибо своим героям. Это данность вторая.
«Ах, война, что ж ты сделала, подлая?» – слова ещё одного фронтовика – Булата Шалвовича Окуджавы. Сильные слова, вспомнились они мне после посещения одного небольшого госпиталя, где на две палаты был только один «пулевик» – солдат с пулевым ранением, а остальные с минно-взрывными и осколочными, многие ампутанты. Сколько калек уже есть и сколько их ещё будет, традиционно застенчивая власть, как всегда, молчит, но, судя по открытым публикациям кладбищ, их будет много! Это данность – третья! На ней давайте и остановимся.
История отечественного протезирования – это история слёз и проклятий. Так уж сложилось. Одними из первых на эту тему в девяностые начал писать корреспондент «Красной звезды», а затем военкор «Известий» Николай Бурбыга. Сегодня такое в армейской прессе вряд ли опубликовали бы, да и голоса некогда популярной, четырежды орденоносной газеты ныне не слыхать. Ну, это ностальгия о пяти годах жизни.
По закону инвалида из армии могут комиссовать только после протезирования. Досужие языки говорят, что таковых около ста сорока тысяч, о достоверности цифры судить не берусь и не настаиваю. Но их почему-то на улицах пока не видать. Значит, они пока остаются в госпиталях или иных специализированных заведениях, а для чего? Чтобы привлекательность столиц и крупных городов не портить? А потом на очередной Валаам? И с глаз долой. Или для того, чтобы сразу всех выпустить и взорвать общество?
На протезирование, говорят, очереди, хотя по стране около двухсот восьмидесяти протезных производств. Цена протеза, сложного, до шести миллионов рублей, и каждые три года его надо менять. Но это только видимые проблемы. А что делать с сокрытыми, душевными и психологическими травмами? Для них протезов ещё не придумали, а многие вернутся с ампутированными мозгами, что с ними будет, а главное, как они впишутся в нашу мирную жизнь? Найдут ли своё место под жёстким солнцем действительности? Вопросы, вопросы, вопросы, а ответов пока нет. Да их и не будет. Чужая беда не болит.
Когда-то, работая в Союзе ветеранов Афганистана, я по сарафанному радио вёл свою статистику, грустные это были цифры, уже их и не помню, но названия граф из тех анкет врезались в память: самоубийства, погибло в драках, осуждено, направлено на излечение в психиатрические больницы, поставлено на наркологический учёт. Это мы тогда ещё не знали и не учитывали домашнее насилие. Хочу оговориться, наша «домашняя» социология никого тогда не интересовала и никак не учитывалась при принятии решений. Не думаю, что обстановка сегодня изменилась к лучшему. Часто, характеризуя кого-нибудь, в те времена мы повторяли фразу «он ещё не вернулся с войны». Боюсь, и сегодня многие надолго задержатся там, а кто-то останется в этой бездне навсегда.
Конечно, сегодня всё на первый взгляд обстоит намного лучше. Госфонд «Защитники Отечества» создали, и его филиалы открыли по всей России, и Ассоциацию ветеранов СВО ещё до её завершения учредили, и толкового генерал-полковника для этого дела отрядили. Будет ли во всём этом толк, покажет время. Совершено случайно в Ивановской области столкнулся с очень интересной инициативой – создание духовно-реабилитационных центров при монастырях и в крупных приходах. Пожалуй, эта задумка может, что называется, выстрелить.
При обителях создаются своеобразные школы, в которых бывшие участники боевых действий получают навыки ведения миссионерской деятельности, катихизации, купирования психосоматических проявлений, учатся молитвам, участвуют в богослужениях, исповедуются – одним словом, воцерковляются в широком смысле этого слова и готовятся стать активными проводниками идей центра среди побратимов. Кроме стационарных площадок духовной реабилитации предусмотрены зональные семинары и интерактивные интернет-сайты.
По мере реализации инициативы из числа сопричастных и сочувствующих создаётся православно-духовное братство святого Тихона Лухского чудотворца, сокращённо «Тихониты». Признаюсь, я без колебаний вступил в это братство.
Валерий Казаков,
писатель