Владимир Ермаков, «Синдром Фирса». Можно ли «выдавить из себя раба». («ЛГ», № 8, 2007 г.)
Начну с пустяка. Чехов предложил выдавливать из себя раба, когда про экологические проблемы ещё и не слыхивали. А ну как зайти с другого конца?! Ежели каждый начнёт выдавливать, прикинем, что станет с окружающей средой? Особенно когда с русским размахом, не по капельке, а вёдрами, вёдрами… Да ещё в скученной городской обстановке.
«Широк русский человек, – сказал один неглупый писатель. – Я бы сузил».
Шутки шутками, а тема Владимира Ермакова очень русская. В том числе по ширине замаха. Ведь не умеем мы никак иначе, кроме как танцевать от печки. Это ни в коей мере автору не в укор. Наоборот, то, что он говорит, мне кажется очень верным. Но я о другом.
«РУБИТЕ ДВЕРЬ ПО МНЕ!»
Ах как не любила совестливая душа дореволюционного русского интеллигента купчину-соотечественника, одуревшего от шальных денег!
«Желаю выйти тутова – Рубите дверь по мне!..» Не помню уж, кто из поэтов сказал. Но ведь застрял в голове этот малосимпатичный соотечественник, желающий выйти из кабака именно там, где его душеньке угодно.
Какой вывод делает русская мысль из этого вполне жизненного наблюдения? Вывод сугубо расширительный: купеческое сословие как эксплуататорский класс подлежит устранению с исторической арены. На мерзлоту каналью! Ибо – продолжает широкая и глубокая русская мысль – ему на смену непременно придёт справедливый крестьянин в заячьем тулупчике либо чистый духом пролетарий в брезентовых портах. И тогда у нас запляшут лес и горы.
Короче, долой капитализм. За безнравственность!
А может, долой квасное хамство конкретно взятого капиталиста?
Как легко и приятно валить в одну кучу мораль, экономику, государственное устройство, Россию.
Ну вот он пришёл, пролетарий. «…Уж мы их давили-давили, уж давили-давили…». Натянул кожаную куртку и ну налаживать социалистический быт. Исходя, между прочим, из того же культурного максимализма. Тут русский интеллигент-образованец, утирая кровавые сопли и шаря на брусчатке осколки пенсне, с некоторой даже ностальгией вспоминает давешнего купчину. Но вскользь. Потому что на повестке дня уже борьба с комчванством и бюрократией. Прикрыли, понимаешь, свои кувшинные рыла пролетарскими картузами и давай с удвоенной энергией чморить ум, честь и совесть русского народа!
Ум, честь и совесть хвост поджала и пошла вступать в ВКП(б). Куда ж денешься? А между тем в широкой русской душе вызревает образ партийно-номенклатурного самодура, который в конце
70-х, кажется, устраивает дочери свадьбу на фарфоре из Эрмитажа. Да разве ж может наша благородная натура вынести такое глумление над идеалами?
Доколе, братие?! Хватит терпеть, мы не рабы, рабы не мы! Долой засилье коммунизма и его младшего брата, развитого социализма! Вали кулём, потом разберём. Натерпелись, сколько лет! Патриоты мы или нет? Может ли честный интеллигент стоять в сторонке, когда народ вёдрами выдавливает из себя всё, что накопилось?!
…Фу, пора и дух перевести. Вернуть величие и державную поступь. Разве ж мы не Византия? Разве ж мы не встали с колен, чтобы вволю поплевать против ветра на Мелкобританию, Эssтонию и Грязию с Хохляндией?! Всю пакость девяностых годов – к ногтю! Теперь бы ещё Гайдара поймать и повесить на Красной площади – и можно наконец начать жить по-человечески. Широко, по-нашему… Законопатим окно в Европу и велим прорубить дверь вот тутова – в братскую Туркмению и Узбекистан.
Подать сюда холопа с бензопилой!
Тесно, тесно русской душе в сложившихся рамках.
СВОБОДА ИЛИ ВОЛЯ?
А теперь всерьёз. Разве это не по-нашему – кричать, что, покуда монархия Романовых отравляет воздух своим гнилостным дыханием, не будет счастья человеку труда? А, собственно, почему? В Англии, Швеции или Голландии (Голландия ведь королевство, или я путаю?) монархии живут себе, не тужат и находят как-то компромисс с демократией и нормальным экономическим развитием.
Но мы выше компромиссов. Мы выше свободы. Нам непременно волю подавай!
А вот это уже проблема не «народа», не русского «культурного кода», о котором так приятно порассуждать с ТВ-экрана. Это проблема интеллигенции, образованщины, «инженеров человеческих душ» и тому подобной публики. Наша с вами, короче говоря, проблема. Потому что мы с вами – тут нечего скромничать – сословие, на которое возложена ответственность за формирование этого самого кода и этого самого духа.
Непримиримость – самая выигрышная карта в игре, которую российская интеллигенция ведёт вот уже l50 лет. Она обеспечивает и массовую популярность, и высокую самооценку. Но, на мой взгляд, она функционально связана с рабством и органично вытекающим из него хамством.
Начать с того, что мы, на которых кем-то (Богом ли? Историей? Традицией?) возложена задача формировать для народа понятийный аппарат и систему ценностей, с этой задачей явно не справляемся. Взять хотя бы разницу между понятиями свободы и воли. Сколько десятилетий не удаётся развести эти смыслы, чтобы помочь народу и себе выпутаться из дурной терминологической бесконечности.
Свобода – слово городское, из оседлого словаря. Происходит от «слободы» и имманентно подразумевает наличие соседа как эмпирически существующего факта. А следовательно, признание его прав. Иными словами, нормального бытового компромисса, без которого добрососедские отношения невозможны. «Моя свобода размахивать кулаками кончается в пяти сантиметрах от вашего носа», – сформулировал один западный парламентарий. Ну, положим, у русского слобожанина относительно неприкосновенности соседского носа несколько более либеральные представления, но суть, в общем, понятна.
Иное дело – воля. Слово, скорее, степное, с лихим кочевым привкусом. Две воли, схлестнувшись в поле, уже не разъедутся. Тут грудь в крестах либо голова в кустах. Чья воля, тот и прав… Оба понятия исконно русские. Но логика развития языка (как и логика развития городского социума?) требует разделения и уточнения понятий. А русская интеллигентская традиция – уж не знаю, по какой причине, – интуитивно этому противится. Ей нравится смешивать, взбалтывать и угощать народ взрывоопасными коктейлями.
А потом обижаться: мол, что с него взять – быдло.
К народу претензий нет. Это сказка, что «народ сам творит». Точнее, творит, конечно, – но через посредство творческой элиты. Когда эта элита вместо того, чтобы добросовестно выполнять свои функции, подлаживается под примитивный запрос воли низов или воли верхов – она совершает акт предательства по отношению к народу и по отношению к себе. «Земля и воля» – изобретение группы экстремистов от интеллигенции – есть в первую очередь проявление несвободы самих изобретателей. Представление пугачёвщины – прорыва кочевой заволжской вольницы против оседлой инфраструктуры екатерининской империи – как формы классовой борьбы народа за свободу – есть очевидное враньё. Пушкин прекрасно чувствовал эту грань – хоть в «Капитанской дочке», хоть в «Истории пугачёвского бунта». Он был умён и свободен – и в этом смысле честен перед народом.
А мы?
Постыдное преклонение интеллигенции сначала перед народом, «обретшим волю» в 1917 году, а потом перед державной волей Ленина–Сталина, которые одинаково непринуждённо топтали человеческую свободу, – разве это не предательство своей исторической функции и своего народа? Разве это не форма интеллектуального рабства – из которого потом вырастает рабство вполне вещественное?
Мне кажется, вопрос отношения к власти, несвободы по отношению к государству, о которых пишет Владимир Ермаков, всё-таки вторичен. Первично наличие или отсутствие пушкинской внутренней свободы – и связанных с ней ответственности, достоинства, уважения к себе, своему слову и своей исторической задаче. Как следствие, между прочим – и уважение к достоинству оппонента. Можно быть по-пушкински лояльным к власти – но свободным в текстах и мыслях. Свобода интеллигента заключается не в вольнолюбивых призывах на баррикады, но в развитии отечественной речи, в защите правды и достоинства.
ПРЕДАТЕЛЬСТВО СМЫСЛА
В той истерической белиберде, которая сегодня льётся с ТВ-экранов, мне видится не только шкурное раболепие перед властью – хотя и этого в избытке. Хуже, что в холуйском стремлении затоптать и восславить словесный поток превращается в чудовищную мешанину, где слова теряют смысл, где православие мешается с чекизмом, национализм – с имперскими комплексами, обрывки марксизма – с примитивной завистью, демократия – с фальсифицированными выборами, а рост цен – с экономическими победами.
Вся эта неперебродившая жижа изливается на голову очумевшему народонаселению, которое усваивает не столько смысл (которого нет), сколько агрессивно-визгливую интонацию. И подсознательно выносит для себя одно чудовищно противоречивое суждение: все врут. Все воруют. Всё сгнило. Все шпионы и предатели. Всех к стенке. Необходимо сплотиться, чтобы всего этого у нас не отобрали враги…
Налицо деградация понятийного, ценностного и речевого аппарата. В тине интеллектуального рабства неотвратимо вызревает простая мысль: стране нужна одна решительная воля. Триумф воли!
Он всегда наступает там, где состоялось предательство права человека на честное высказывание. Предательство слов и смыслов. И вовсе не народ в этом виноват – как не был виноват германский народ в том, что на фоне восторженной деградации великой немецкой культуры из коричневой пены пишущих и кричащих воль родилась, подобно Афродите в чёрном кожаном плаще, идея Третьего рейха.
Виноваты те, кто по своей исторической функции был обязан расчищать и упорядочивать пространство языка и ценностей – но вместо этого специально путает понятия патриотизма и верноподданничества, народа и государства, демократии и вседозволенности, величия и насилия.
Нельзя требовать от пишущего человека пушкинской прозрачности смыслов, как нельзя требовать гениальности. Но элементарной интеллектуальной добросовестности и уважения к правде – почему бы нет?
Не стоит выдавливать из себя раба. Лучше победить его в себе, не выпуская наружу.
Не перестанем ли мы от этого быть русскими – вот вопрос. Не думаю. Свобода – тоже наше исконное понятие. Города растут и развиваются помимо субъективных хотений. Значит, золотоордынские традиции народа-государства, народа-воина, единой воли вождя и орды обречены на отступление.
А вот насчёт того, не рухнет ли нынешняя форма российской государственности, основанная на фальсификации базовых понятий, – я не столь оптимистичен.
Контрмнения ждём по электронному адресу: gam@lgz.ru