ПОЛЕМИКА
Михаил МОСКВИН-ТАРХАНОВ, депутат Московской городской думы
Интереснейший документ был выпущен недавно группой зарубежных и отечественных учёных и журналистов: доклад о состоянии работы с памятниками истории и культуры в Москве под броским названием «Московское архитектурное наследие: точка невозврата», посвящённый покойному замечательному искусствоведу Алексею Комечу.
Мне довелось несколько раз вести дискуссию с Алексеем Ильичём, который активно работал с московским правительством и городской Думой. По некоторым вопросам мы выступали как единомышленники, часто были оппонентами, но всегда вели споры в цивилизованном ключе. При этом городской Закон «Об особом порядке градостроительной деятельности в охранных зонах памятников истории и культуры и на исторических территориях города Москвы» (так называемый «сороковой закон»), над которым я работал как депутат Мосгордумы, Алексей Ильич считал образцовым документом, одним из лучших в Европе, который он рекомендовал как модельный для других субъектов Российской Федерации.
Таким образом, мне представляется, что я вправе выступить на тему, поднятую в этом докладе, в том числе и потому, что я хорошо знаю состояние вопроса, хотя и гляжу на него глазами представителя московской власти.
В первую очередь я хотел бы выразить слова благодарности господам Харрису, Болери, Фолю, Уилкинсону и другим зарубежным учёным за их любовь к Москве, нашей истории, за их понимание того, какое значение имеет наше историческое наследие не только для России, но и для Европы и мира. Не во всём могу согласиться с их оценками, но общая направленность их докладов вызывает у меня чувство глубокого уважения и признательности.
Главное для меня в том, что звучит в статьях зарубежных специалистов не высокомерное желание поучать, приводя нам в пример европейские столицы, а желание оградить нас от тех ошибок, которые эти столицы совершили в недавнем прошлом.
Действительно, достаточно пройтись по центральной части Берлина, чтобы увидеть ужасные примеры разрушения остатков городской среды: это и накрытое «стеклянным колпаком от вакуумной установки» здание бывшего Рейхстага, и пристроенное почти вплотную к Бранденбургским воротам современное здание какого-то банка, и резиденция канцлера в виде что ли торгового центра с футуристической красной «загогулиной» перед ним, да и многое другое. Москва, по мнению ряда представителей культурной немецкой общественности, в этом отношении лучше заботится о сохранении исторического облика города. Совершает свои серьёзные градостроительные ошибки и Лондон: чего стоит только одно здание американского посольства, при взгляде с моста возвышающееся над кажущимся маленьким Тауэром как некий символ американского господства в Британии. А Париж? А Брюссель?
И в этом отношении меня порадовало то, что специалисты молчаливо или даже практически открыто признают, что у нас дело охраны исторического наследия обстоит в среднем сегодня примерно так же, как в других больших европейских столицах, но при этом, что ценно, они хотят, чтобы у нас стало лучше, чтобы мы избежали ошибок западных мегаполисов и столиц.
И это меня радует. Ведь мы только 15 лет назад начали по-новому работать, заботясь о сохранении исторического наследия и облика города – отказались от сноса храмов, разрушения дворцов, возведения безобразных сооружений в центре столицы, перестройки целых кварталов на исторических территориях, характерных для советских времён. Новый Арбат, гостиницы «Россия» и Интурист, снос храма Христа Спасителя, Сухаревой башни и тысячи других примеров коммунистического варварства ещё живо стоят перед глазами у людей старшего поколения.
Теперь мы в короткие сроки ушли от этого, создав современное федеральное и городское законодательство. Сегодня же деятели культуры Европы и Америки предлагают нам новую, амбициозную задачу: сделать так, чтобы Москва была сохранена на уровне, превосходящем многие европейские столицы. Постановка вопроса, с учётом нашего финансового благополучия, своевременная.
Однако есть в докладе и нечто иное, что вызывает огорчение: даже сам глава MAPS – SAVE Europe's Heritage господин Маркус Бинне ставит нам в укор то, что мы не смогли сразу выйти на мировой уровень и тем более превзойти старые европейские столицы в деле сохранения исторического наследия и относились к нему излишне свободно. Но, во-первых, надо вспомнить и откуда мы шли, и к чему пришли за эти годы: ведь серьёзный прогресс налицо. Это и Алексей Комеч признавал! Во-вторых, ведь ни в одном столичном мегаполисе мира те требования, которые формулируют учёные в докладе, в значительной мере комплексно и системно не реализуются, перед нами нет адекватного «живого» примера. А в-третьих, западные специалисты в области охраны исторического наследия, работающие в государственных органах, часто давали и дают нам другие рекомендации, отличные от рекомендаций авторов доклада.
Так, например, когда я был с делегацией в США в Национальном тресте по охране исторического наследия, то на мой вопрос, что главное в деле охраны памятников, был получен ответ его руководителя: «Научиться отличать просто старый дом от памятника культуры». При этом памятник – сохранять, а просто старый дом по достижении износа – беспощадно сносить ради развития города. И это в США, где из-за относительно короткой истории страны с большей тщательностью, чем в Европе, сохраняют памятники истории, культуры и архитектуры XIX и XX столетий.
Как же можно резко порицать нас за то, что мы в переходный период нашей истории «всего лишь» делали то, что нам показывали наши учителя в этой области – деятели просвещённой старой Европы и Северной Америки.
При том что такого относительно высокого уровня сохранения исторического наследия в России смогли достичь за эти годы только Москва и Санкт-Петербург. Кстати, недавно Счётная палата России исследовала состояние дел в регионах России и обнаружила, что только в Москве и Санкт-Петербурге охрана исторического наследия решается удовлетворительно, остальные же регионы до сих пор испытывают влияние пещерного постперестроечного вандализма и советского пренебрежения к заботам о сохранности исторического наследия страны. Ведь по данным Союза исторических городов России, каждый день в ней исчезает памятник истории и культуры.
Но в последние годы стало модным критиковать именно власти города Москвы за развитие исторических территорий и реставрацию памятников, хотя половина объектов такого рода в столице принадлежит Российской Федерации, и федеральные ведомства и учреждения внесли выдающийся вклад в разрушение комплекса Российской государственной библиотеки, усадьбы Разумовских и других ценных исторических объектов.
В докладе также довольно тенденциозно указывается, что якобы в Москве утрачено около тысячи исторических или ценных домов, в том числе около двухсот памятников архитектуры, находящихся под охраной.
Начнём с того, что российское законодательство вообще не предусматривает понятие «ценный или исторический дом» (равно как и законодательство ряда зарубежных стран). Есть памятники истории, культуры, архитектуры и просто старые дома, остальное всё «от лукавого».
Наверное, в будущем стоит предусмотреть категории ценных объектов городской среды. Недавно я внёс предложения по разработке городских законов «Об архитектурном зонировании города Москвы» и «О художественном оформлении города Москвы», и мэр распорядился включить их подготовку в план первоочередных законопроектных работ. Но пока в законодательстве нет таких категорий, никто не вправе требовать от исполнительной власти делать то, что не предусмотрено федеральным или московским законом. А чтобы разработать московский закон такого рода, требуется ясное понимание того, каким мы хотим видеть наш город. Именно за предложения по формированию подобного взгляда я благодарен зарубежным учёным, принявшим участие в написании доклада.
Ведь исторический город может быть, по меткому выражению одного искусствоведа, «антикварной лавкой», где бережно сохраняются исторические здания, представляющие ценность именно в своей подлинности. Отчасти же исторический город является и «визуальным рядом», образом, картиной, декорацией, и сохранение фасадов «просто старых» домов, и бережное новое строительство «в духе исторического времени» в нём также возможно. А вот чем старый город быть не может – это «лавкой старьёвщика», где под видом исторической подлинности сохраняется разный хлам. Ведь только в пределах Садового кольца, по мнению компетентных специалистов, кроме двух тысяч домов-памятников и шести тысяч домов, которые могут зачастую с натяжкой представлять некую художественную или архитектурную ценность, имеется две тысячи вообще ничего не значащих ветшающих строений, которые придётся со временем все снести и расселить их жителей в новых домах в центре.
Необходимо, таким образом, правильно совместить дух перемен, тенденции развития территорий города с консервацией и реставрацией городской исторической среды и отдельных культурных объектов.
В этой связи очень тенденциозно выглядят в докладе некоторые места из перечней «угроз» и «утрат» в Москве. Вот, например, приводятся как пострадавшие Большой Манеж, где в ходе реставрации утеплили крышу, сделали вентиляционные решётки и козырёк над входом, и вот его исторический облик теперь якобы безвозвратно утрачен, или же Планетарий, где для размещения нового оборудования приподняли купол.
Также горестной утратой считается в докладе уродливое детище застоя – гостиница «Россия». Почему же тогда исчез из списка утрат бассейн «Москва», на месте которого стоит храм Христа Спасителя, центр духовной культуры России, который вчера ещё некоторые деятели называли «муляжом»?
Активная критика властей Москвы в докладе прослеживается и в статьях журналистов, примкнувших к серьёзным учёным. Пафос господина Рахматуллина сопоставим только с речами депутата Госдумы Александра Лебедева, а призывы к политической гражданской активности в рамках яблочного «Комитета защиты москвичей» или движения «Оставьте нас в покое» журналистки из газеты «Times» Клементин Сессил выглядят как некий «вставной зуб» доклада. Хотелось бы узнать, с каких это пор партия «Яблоко» является борцом за историческое наследие? Думаю, Явлинский ни на что такое и не претендует, он опытный политик, а не гофмановский «крошка Цахес», которого «фея Клементина» может причесать золотым гребешком, чтобы сделать умницей, красавцем и борцом за культурное наследие Москвы.
Вот в таких моментах и просвечивает тонкое и умелое «передёргивание карт», когда серьёзные учёные используются в качестве ширмы для мелкого политиканства. И это искренне меня огорчает!
Ведь когда виден «заказ», когда за спинами светлых учёных людей маячат чьи-то тёмные тени, то эти тени невольно падают и на репутации самих учёных. Давайте будем думать об охране исторического наследия вне политики, ведь политики могут скомпрометировать это важное дело!
Но тем не менее, возвращаясь к докладу, я рад тому, что перед нами встаёт новая задача – достигнув сегодня в деле сохранения исторического наследия уровня европейских столичных мегаполисов, завтра превзойти его и стать примером бережного отношения к своей истории и культуре.