Помните сказку «Три медведя»? Ту, в которой Лев Николаевич поведал о девочке, заблудившейся в лесу и попавшей в дом, где проживала медвежья семья? Конечно же, помните. Помните и то, что девочке понравился маленький стульчик (выделение моё. – А.Я.) медвежонка. Так вот, в турецком языке нет уменьшительного суффикса «-чик». И пришлось переводить как «более маленький стул». О чём и поведали молодые турецкие исследовательницы Богуяр Аслихан, Унлу Канан и Асутай Зейра собравшимся в Ясной Поляне участникам III Международного семинара переводчиков. Посетовали турчанки и на практическую невозможность перевести такое, казалось бы, совершенно рядовое выражение, как «лечь на печку». Дело в том, что в Турции печка совсем другого размера, и лечь на неё может только не вполне душевно здоровый человек. Выход? Увы, через сноску. Вот такие трудности перевода.
А бывают и другие. Нам очень даже хорошо известные. Хуакин Фернандез (Испания) при сравнении разных переводов «Крейцеровой сонаты» на испанский язык рассказал, что первое издание повести в его стране, переведённое с французского, вышло под названием «Запретная любовь» (оригинальное название стало подзаголовком) и с пошлейшим рисунком на обложке. Рынок… Или, как говорил М. Гаспаров, есть две дороги перевода: одна ближе к автору, другая – к читателю.
И тем не менее всемирный Вавилон не в состоянии обойтись без переводчиков, несущих «победительную силу слова» во все страны. И произведения Льва Николаевича играют в общении различных культур роль далеко не последнюю.
А между прочим, приехавшие в Ясную Поляну из Швейцарии супруги Доротея Тротенберг (готовит к выпуску двухтомник новых переводов религиозно-философских сочинений Толстого на немецкий язык) и Томас Гроб (занят подготовкой юбилейной выставки, посвящённой великому русскому писателю, в литературном музее Strauhof в Цюрихе) познакомились на нашей земле. И (простите за каламбур) на почве любви к Л.Н.
Эта самая любовь и собрала в Ясной Поляне людей интернационально-неравнодушных к прославленному владельцу усадьбы. Все они в своих странах, отталкиваясь от нравственных посылов Толстого, делают очень большую, увы, порой и незаметную работу по нашему общему сближению. Мексиканец колумбийского происхождения Хорхе Бустаманте, инженер-геолог по профессии, увлечён нашим Серебряным веком. Француженка Софи Бенеш штудирует словарь лексикона ГУЛАГа. Англичанка Энн Пастернак в дуэте с Евгением Борисовичем Пастернаком заворожена феноменом Пастернака-переводчика и переводчиками Пастернака. Юный студент Литинститута Виктор Дыгало ищет справедливости по отношению к искажённому тексту романа Хантера Томпсона «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». На круглом столе «Поэт и его переводчики» вокруг поэтессы Ольги Седаковой (Россия) объединились Франческа Кесса (Италия), Эрик Кляйн (Австрия) и Мари Пан (Франция).
Неким промежуточным итогом семинара можно назвать предложение Валерия Сировского составить банк данных трудностей перевода произведений Л. Толстого. А как мастеровитый фотограф, Валерий наполнил залы дома Волконского в Ясной Поляне цветом и смыслом оригинальной фотовыставки «Окна Иркутска, двери Венеции».
За весь этот роскошный разгул общения участники семинара сердечно благодарили организаторов – Владимира Толстого и Галину Алексееву (Ясная Поляна), Сельму Ансиру (Мексика/Испания).