Александр Пелевин. Покров-17. – М.: Городец. – 2021. – 304 с. – 3000 экз. – (Книжная полка Вадима Левенталя).
Четвёртая книга петербургского писателя Александра Пелевина «Покров-17», вышедшая осенью 2020 года в издательстве «Городец», сразу привлекла внимание критиков. Попробуем разобраться, чем именно примечательна эта книга Александра «НеВиктора» и какое место она занимает в современной литературе.
В «Покрове-17» писатель продолжает линию мистического реализма, начатую им ещё с первой книги – «Здесь живу только я». Помимо этой магистральной черты пелевинской прозы я бы отметила ещё одно важное обстоятельство: в каждой из четырёх книг часть действия происходит в раннем СССР. В «Здесь живу только я» – ленинские двадцатые переплетаются с реальностью 2014 года, в «Калиновой яме» действие полностью разворачивается в последние предвоенные дни, в «Четверых» одна из трёх сюжетных линий фигурирует в тридцатых годах, и вот в «Покрове-17» описаны помимо прочего военные будни обречённого отряда красноармейцев. Кстати, здесь же видна и ещё одна общая черта книг Александра Пелевина: хронофрагментарность (за исключением «Калиновой ямы», где время развивается то по кругу, то линейно).
Более усложнённые сюжетно и более ранние хронологически «Здесь живу только я» и «Калинова яма» не вызвали особого резонанса в литературном сообществе, хотя читатели их оценили, проголосовав рублём в пользу допечатки тиража. А вот «Четверо» вошли в шортлист премии Нацбест, и высокая проза внезапно обнаружила существование Александра Пелевина; после некоторых дискуссий, в основном связанных с вопросом возможности существования двух Пелевиных в одной русской литературе, тридцатидвухлетнего автора приняли.
И вот «Покров-17». На первый взгляд он напоминает «Четверых»: острый, лихо закрученный сюжет, элементы фантастики, несколько сюжетных линий в двух разных временных периодах. Осенью 1993 года журналист Андрей Тихонов оказывается в закрытом городе Покров-17, где происходят странные вещи. В это же время мальчик Саша в Ленинграде смотрит по телевизору политические новости. А в декабре 1941 года отряд красноармейцев принимает неравный бой тут же, в Калужской области, где позже возникнет Покров-17. Впрочем, это выдуманные красноармейцы, герои книги Андрея Тихонова «На калужский большак». Или не всё так просто?
Большую часть книги кажется, что все сюжетные линии идут к трагическому финалу. Тихонов заразился неизлечимой болезнью, отряд красноармейцев обречён погибнуть, у Саши в принципе всё не так плохо – но на страну медленно надвигаются бои у Белого дома. Лейтмотив «Покрова-17» – тревога и напряжённость. Примечательно, что это же ощущение можно назвать лейтмотивом описываемого автором периода в реальности нашей страны.
Как и в «Четверых», Пелевин умело балансирует на грани жанровой прозы: не зря российское сообщество фантастов признало его своим. Впрочем, что такое жанровая проза и чем она отличается от высокой (разумеется, если мы говорим о качественном тексте)? Я как-то задала этот вопрос писателю Андрею Рубанову, чей знаменитый «Финист» обладает всеми атрибутами славянского фэнтези. Рубанов ответил: «Жанровая проза требует большего количества сюжетных поворотов». Мне кажется, это та версия, которую следует принять в качестве отсчёта, дискутируя о легитимности, к примеру, фантастики в русской литературе.
Впрочем, тема примирения высокой и жанровой прозы требует отдельного большого исследования, мы же говорим о тревожном и захватывающем тексте Александра Пелевина. Если мыслить рубановским определением, то «Покров-17», бесспорно, жанровая проза: как только читатель успевает выстроить в голове приблизительную картину мира, новый сюжетный поворот вносит в неё существенные изменения. Так в этой нестабильности мы и едем до самого финала; мне кажется, она и создаёт то напряжение, благодаря которому критики и читатели отмечают, что от книги сложно оторваться до самого конца.
Говоря о сюжетной линии 1941 года, нельзя не отметить, что это прекрасный образец «лейтенантской прозы» военных будней. Автор почти не присутствует в этом тексте, используя для описания минималистичный стиль, присущий советским военным классикам; можно легко представить, что его писал не молодой человек 1988 года рождения, а фронтовой ветеран, и вышел он не в России 2020 года, а где-нибудь в сборнике годов эдак шестидесятых. Зато в 1993 год автор «вписан» по полной: шутками, языком, отсылками. Отсылок, как водится у Пелевина, много: в тексте есть и Эдуард Лимонов, умерший в год выхода романа, и Сергей Курёхин, и сериал «Внутри Лапенко», и даже немного «Чернобыль». Такое вот камео, но на страницы романа выходит не сам автор, а его культурный код.
Концовка связывает все три линии в одну – не идеально, но прочнее, чем в «Четверых». Возможно, дело в том, что в предыдущих книгах Александра Пелевина развязки продиктованы в большей степени игрой ума, некой отвлечённой абстракцией; это придаёт им завораживающую оригинальность. «Покров-17» же в большей мере про чувства, про детство, про обрывочные воспоминания о блестящей и страшной эпохе почти тридцатилетней давности; потому развязка – хоть и фантастическая – не взрывает мозг, а укладывает все сюжетные линии на место. И сердце успокаивается.