Александр Дугин. Конец экономики. – СПб.: Амфора, 2010. – 480 с., 2000 экз.
Знаете ли вы, что такое экономика? Так вот экономика – это не просто состояние личного счёта, упадок или подъём производства или создание виртуальных ценностей, завораживающих своими иллюзорными перспективами миллионы людей по всему миру. На самом деле экономика является обратной стороной идеологии, причём в любом обществе. Поэтому создание постиндустриальных систем «неминуемо ведёт нас к постчеловеку, к необходимости замены человека культурного на постчеловека технического, что рано или поздно станет триумфом роботов, мутантов, клонов и големов».
Вот так пишет в своей новой книге Александр Дугин, который, как известно, может выражаться сильно, очень сильно, а порой и чрезмерно сильно.
Разумеется, Дугина, этого поэта от политологии и политэкономии, в современном бизнесе и экономике интересуют не цифры и графики, а мировоззренческая сторона. Поэтому он пишет так: «По большому счёту бизнес – месть обществу со стороны пассионариев, которым не дали возможности заниматься прямым грабежом». И вообще убеждён, что мир движется к будущему, в котором перед человечеством встанет дилемма: либо человек, либо экономика. Особенно это стало очевидным, на взгляд Дугина, после первых успешных экспериментов по созданию искусственного человека. То есть экономике настоящий человек, живой, непредсказуемый, капризный, сомневающийся, совершенно не нужен, она прекрасно обойдётся искусственным созданием.
Но разве способен человек отказаться от экономики? Особенно человек современный, которого приучили мыслить исключительно в экономических терминах! У автора есть ответ. Причём ответ утвердительный. «История знала гигантские периоды, в которых экономика играла второстепенную, подчинённую роль, а судьбой человечества управляли религия, культура, философия, идеология, искусство… Если мы откажемся видеть в экономике судьбу, это не значит, что она исчезнет. Но она станет второстепенной, она закончится,как абсолютная ценность, сохранившись как нечто прикладное, менее значимое…»
Способно ли нынешнее человечество, которое считает высшей мудростью слова какого-то американского президента «Экономика, дурачок, только экономика!», принять волевое решение и изменить свою судьбу? Или ему предстоит для этого пережить какие-то глобальные катастрофы, и тогда страдания, ужас, боль вернут человечеству священное отношение к духовному началу, к религии, этике, природе? Ответа на этот вопрос у автора нет. Но нет потому, что его не может быть вообще.
Правда, в отдельной главе, посвящённой экономике и православию, можно найти следующие жизнеутверждающие слова: «Как это ни парадоксально, но социальную справедливость, даже новую социальность… сегодня следует искать в таком консервативном и традиционном явлении, как Русское Православие».
Верить ли автору в этом утверждении, предстоит решить каждому читателю самостоятельно.