В августе 1941 года была ликвидирована АССР Немцев Поволжья и произведена тотальная их депортация. Поводом послужил слух о вражеском десанте, который поволжские немцы якобы прятали в своих домах. В сентябре-октябре было депортировано около 500 тысяч человек. В 1942 году мужчин в возрасте от 15 до 55 лет и женщин от 16 до 45 лет начали мобилизовывать в так называемые рабочие колонны, позже получившие название трудармии. Только в Кузбассе оказалось более 97 тысяч немцев, крымских татар, чеченцев и представителей других репрессированных народов. После падения Берлинской стены многие решили попытать счастья на родине своих далёких предков, кто-то вернулся на вторую историческую родину – в Поволжье, а кто-то нашёл свою судьбу здесь, в шахтах Кузбасса.
Без всякого преувеличения уникальной можно назвать мою семью, шахтёрскую династию Майбахов с шахты «Комсомолец». Ей на сегодня наверняка нет равных во всём Кузбассе. Её общий трудовой стаж составляет более двухсот лет! И попробуйте найти ещё хоть одну трудовую семью, в которой все без исключения работали или работают на одном предприятии.
Родом Майбахи с Поволжья, где наши немецкие предки обосновались ещё в середине XVIII века. Образовавшееся и быстро разросшееся поселение чужеземцев стало образцовым в России по культуре хозяйствования и степени его организации. Грамотно хозяйствовали и родители моего прадеда, Якова Михайловича. И не голодали, хотя поднимали на ноги 12 детей. Продолжалось это до 1941 года, когда семью Майбахов в числе тысяч других репрессировали и выслали в Сибирь.
В колонии-поселении для немцев 17-летнего Якова поселили сначала в клубе шахты «Комсомолец», а потом в расположенном рядом общежитии. Трудился он на шахте с 17-летнего возраста. В ту пору не особенно соблюдали положение о том, что по закону под землёй разрешалось работать лишь с 18 лет. Проработал Яков Михайлович на шахте 33 года, а потом ушёл на пенсию.
Для откатки вагонеток использовались тогда лошади. Яков Михайлович вспоминает: «Возили они лес, другие материалы и своим присутствием хоть как-то оживляли нашу однообразную подземную жизнь. Подойдёшь, погладишь по морде лошадку, и потеплеет на душе. У нас, проходчиков, работа была сплошь ручной. Бурили бесконечно шпуры, буро-взрывным способом отваливали породу. А потом её надо было перебросить лопатой с одного места на другое и ещё раз – уже на привод. Шатались от работы, потому что голодные были. В войну выдавали нам горбушку чёрного водянистого хлеба с мякиной – только чтобы с голоду не померли».
Зато шахта подарила Якову благодарную и любящую жену. Тоже репрессированная Сусанна Алексеевна Класс – судя по старенькой фотографии и семейным рассказам, красавица, смоляные косы в руку толщиной до самого пояса – работала на «Комсомольце» откатчицей вагонов. Успела накопить семь лет подземного стажа, а потом родилось трое детей Пётр, Алексей и дочка Машенька.
В 1947 году прикупили землянку (нам сейчас и представить это трудно) на две семьи в логу шахты, через три года – небольшой домишко, а потом большой, на три комнаты, дом. Прадед сделал удобную перепланировку, провёл водяное отопление, позже таким же образом обустраивал и дома обоих сыновей. «Руки у папы росли откуда надо», – уважительно говорят сыновья.
– Мы получили хорошее воспитание, – рассказывает Пётр – старший сын Якова Михайловича. – Родители никогда не использовали ремень, а только доброе слово и примерное дело. Поразительный факт: за тридцать с лишним лет работы папа ни разу не травмировался, один раз только ногу сломал, поскользнувшись у дома. Учил и нас: «Сначала надо подумать, а потом делать». Этого принципа мы с братом Алексеем твёрдо придерживаемся, спускаясь в шахту, да и в быту тоже.
После школы Пётр три года отслужил в морфлоте. Вернувшись домой, шесть лет отработал на «Комсомольце» токарем, заочно окончил Кузбасский политехнический институт. Потом стал горнорабочим очистного забоя, горным мастером, заместителем начальника участка. За плечами – 37 лет общего стажа, в том числе три десятка подземного.
– В моей биографии больше было «тяжёлых» лав, – вспоминал Пётр Яковлевич. – Сплошные обводнённость, нарушение пластов, «куполов» в кровле было столько, что еле успевали их заделывать. Комплексы старенькие, плохенькие, козырьки у стоек такие слабые, что отваливались от любого выпавшего куска угля. Бывало, по полтора-два года сидели без угля и без зарплаты. Я буквально жил на шахте, потому что одна беда следовала за другой. Ничего, терпели жёны и дети, спасибо им. Ну а потом участок дожил до первого добытого за год миллиона тонн угля. Сейчас у нас мощный комплекс КМ-138, работа наладилась, шахтёры стали больше получать, меньше говорить о бытовых проблемах.
По признанию жены младшего брата Алексея Яковлевича, Галины Евсеевны, и её муж, мой дед, хлебнул лиха: «У нас уже было три ребёнка, притом младшему всего полтора года, вырасти-ка их. А моего Алексея то из-за праздничного стола, то красного из бани, то сонного выдёргивают на шахту. И бежит, куда деваться?»
Полегче горняку с 34-летнем стажем Алексею Яковлевичу Майбаху, 28 лет отдавшему проходке – тяжелейшему делу, где вдоволь одной только породной пыли – было разве что тогда, когда работал подземным горнорабочим, электрослесарем. Потом тоже окончил КузПИ, стал сначала горным мастером, потом помощником механика, механиком участка. А это наихлопотнейшая должность. Если на участке три-четыре забоя, шесть бригад, несколько комбайнов, погрузочных машин, километры ленточных и скребковых конвейеров – тут только поворачивайся!
В таком режиме трудятся все Майбахи – шахтёры шахты «Комсомолец» компании СУЭК. Сын Алексея Яковлевича – Сергей (мой папа) – электрослесарь участка энергосбережения, отдал предприятию больше 25 лет. Стаж сыновей Петра Яковлевича – Эдуарда и Павла – также более чем по 25 лет. Больше десятилетия отработала в ламповой жена Петра Майбаха – Вера Николаевна, а супруга Алексея – Галина Евсеевна отстояла на посту аппаратчика химводоочистки больше 23 лет.
Мы с братом Артёмом с уважением относимся к шахтёрской профессии. Хочется верить, что мы с братом станем достойным продолжением династии Майбахов.
Максим Майбах, Ленинск-Кузнецкий
P.S. Этот рассказ о своей семье Максим написал, будучи ещё школьником. Сейчас он студент. Свяжет ли свою судьбу с трудной шахтёрской профессией? Возможно, и нет, но уважение к ней останется навсегда.
ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ СПЕЦПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ
Ольга Александровна Краснова (в девичестве Клейн):
«В административном корпусе шахты «Северная» нас провели в жарокамеру, затем в мойку. Несколько приодев в фуфайки и юбки из мешковины, провели в отгороженные колючей проволокой землянки, назвав их местом нашего проживания. На следующий день первую смену поднимают в 5 утра, строят на вахте, считают. Мы стоим, мёрзнем, ожидая открытия ворот. Пропуск на всех дают последнему из идущих на работу. Добежав до комбината, мы ожидаем этого последнего, ибо вахтёры не пропускают нас, дожидаясь полной явки и пропуска из зоны. Снова мёрзнем. Полностью собравшись, проходим в здание комбината и ожидаем открытия столовой». (Из-за отсутствия столовой на территории зоны при шахте «Северная» рабочие-немцы питались в отгороженном для них отдельном зале на 8 столов. На 384 человека было всего лишь 12 мисок. Утренняя смена находилась в очереди около столовой уже в 6 часов утра.)
Гертруда Эдуардовна Вайль:
«Когда началась война, нас, немцев, отправили поездом в трудармию, как заключённых. Привезли на зону из города Омска в Сталинск (Новокузнецк), из родного дома – в тюремные бараки. Мы с такой работой раньше не сталкивались, потому слабые гибли, кто где. Жили плохо, трудно было ужасно. Находились рядом с зэками, в одних бараках. Спали на двухэтажных кроватях. Мыться нечем, жили впроголодь. Грязь, болезни, голод, непосильная работа».
«ЛГ»-досье
В конце декабря 1942 года на шахтах Кузбасса работало около 9,5 тысячи мобилизованных немцев. Часто их ставили на самостоятельную работу под землёй, не ознакомив с условиями труда. Это приводило к росту производственного травматизма, в том числе и с летальным исходом. 13 ноября 1943 года была издана «Новая инструкция по трудоиспользованию на предприятиях Наркомугля мобилизованных немцев». Повременная оплата была заменена на сдельную, объявлен ряд мероприятий по безотлагательному снабжению людей всем необходимым. К чиновникам, чинившим произвол и проявившим бездушие к нуждам спецконтингента, были приняты меры административного характера.