Федерико Феллини /Костанцо Костантини; науч. ред. и прим. А.Б. Махова; пер. с фр. М.Н. Малороссияновой, С.В. Сурковой. – М.: Молодая гвардия, 2009. – 271[1] с.: ил. – (Жизнь замечательных людей: Сер. биогр.; вып. 1179).
Тот факт, что легендарная ЖЗЛовская серия пополнилась долгожданной и очень своевременной книгой о Федерико Феллини (в январе следующего года просвещённое человечество будет отмечать 90-летие великого Мастера), не может не наполнить радостью сердце любого взятого наобум или же методом репрезентативной выборки синефила, – да и просто человек, включающий хоть изредка телеканал «Культура», новость эту может только поприветствовать. Тем не менее, открывая означенный том, вы попадаете первым делом на предисловие, озаглавленное «Феллини как он есть. Несколько слов от редактора», и поначалу удивляетесь его извиняющемуся тону. Предуведомляя читателя о том, что предлагаемое жизнеописание мэтра состоит главным образом из его интервью, нарезанных и расположенных в хронологическом порядке, издатели апеллируют к запросам времени, требующего «экспрессии и лаконизма», а также оправдываются тем, что серия-де никогда и не сводилась к эксплуатации какого-то одного жанра, в чём, собственно, и стоит усматривать секрет её, серии, выдающегося долголетия. Далее следует пространный экскурс в историю серии буквально ab ovo – начиная с её основателя Флорентия Фёдоровича Павленкова, продолжая Максимом Горьким, совершившим её ренессанс, и хрестоматийно опередившей время «Жизни господина де Мольера» в сугубо авторском исполнении Михаила Булгакова…
А между тем все эти реверансы помещены здесь для того только, чтобы должным образом подготовить себя, а заодно и читателя к смелому признанию: всё дело в том, что «правды, правды и ничего, кроме правды» ему обещать здесь никто не собирается. Намёк на это толстое обстоятельство обнаруживается уже на обложке книги: любой, кто посмотрит на помещённый там портрет мэтра, задорно подпирающего нос указательным пальцем, вспомнит, что на языке жестов это безоговорочный признак вдохновенного вранья. А, собственно, чего ещё ждать от этого феерического выдумщика, которого Жорж Сименон считал воплощением кино – сиречь великой иллюзии? Из каких источников прикажете черпать сведения об этом завзятом мистификаторе и на каком детекторе теперь определять истинность той или иной версии событий? И, право слово, так ли уж важно нам доподлинно знать, действительно ли убегал маленький Федерико из дому, прибившись к бродячим циркачам, или был вполне добропорядочным bambino, нафантазировавшим много лет спустя этот побег как признание в любви к всегда безумно манившему его миру цирка? И нужно ли допытываться, был ли верен этот раблезианствующий любитель пышных женских форм своей маленькой хрупкой Джульетте – или лучше принять к сведению тот неоспоримый факт, что её он звал своей Беатриче и прожил с ней в браке ровно 50 лет и ещё один день (а она пережила его всего на пять месяцев)? В самом ли деле предпочитаем мы правду жизни правде художественной?
Нам фантастически повезло, что на протяжении почти четырёх десятилетий маг и волшебник Феллини имел постоянного конфидента и друга и позволял регулярно «исповедовать» себя в интервью, в которых высказался, пожалуй, обо всём, что считал по-настоящему важным, – и так, как счёл это нужным. Время от времени дотошный Костантини пытается дать нам возможность взглянуть на события и с другой стороны – во «Вступлении», где он повествует о том, чему ему самому довелось быть очевидцем, или пытается найти других свидетелей, как в «Выдуманной биографии» и в «Настоящей истории фильма «Рим – открытый город», или в главе с говорящим за себя названием «Версия Аниты Экберг» и в закрывающем книгу развёрнутом интервью с Джульеттой Мазиной…
Да, пожалуй, в том, что касается автора, лучшего выбора издатели сделать не могли. Недоумение вызывает другое – сама идея воспользоваться не оригинальным итальянским изданием книги Костантини «Феллини о Феллини», а её переводным французским собратом, что, как показывает практика, неизбежно чревато эффектом «испорченного телефона». Примеров упомянутого эффекта в нашей книге можно перечислять довольно много, но если отличные от общепринятых прочтения фамилий известных кинорежиссёров ещё можно, хотя и с сильной натяжкой, счесть этакой снобской киноведческой «фишкой» (а нам попадутся, к примеру, Луи Малле (т.е. Маль), Ален Ресне (Рене), Джим Джармух (Джармуш), Роберт Альтман (Олтмэн) и Питер Гринэвей (Гринуэй), а также фильм Скорсезе «Водитель такси» (общеизвестный как «Таксист») и даже «Тайный шарм буржуазии» Бюнюэля («Скромное обаяние буржуазии», соответственно Бунюэля), то что прикажете делать с упомянутым здесь нашим соотечественником, соратником Сергея Дягилева Леонидом Массиным, которого, естественно, никогда не было, в то время как о Леониде Мясине слышал любой худо-бедно образованный человек? Куда, скажите на милость, смотрели упомянутые в выходных данных этого авторитетного издания помимо двух переводчиц трое корректоров и научный редактор?