С давних пор ходит легенда об эксперименте, основанном на доказанном разными способами факте: нервная система вообще настроена реагировать прежде всего на перемены. Например, если лягушку бросить в сосуд с горячей водой, она в шоке выпрыгивает так быстро, что чаще всего не успевает получить повреждения, опасные для жизни.
Эксперимент же описывают так: в сосуд с водой опускают лягушку и ставят его на огонь. Вода греется, лягушка с огромным удовольствием расслабляется. Когда вода доходит до опасной температуры, лягушка начинает беспокоиться, дёргается, ошалело мечется, но уже поздно: работа многих важных систем координации движений нарушена, и в итоге лягушка варится до смерти.
«Зачем вспоминать этот эксперимент?» – спросите вы. Дело в том, что наша страна оказалась в двух сходных с ним обстановках.
В лихие 90-е нас «сникерсами», «боингами», «мерседесами» и прочими подогревами расслабили: мы остервенело крушили своё собственное производство, зачастую вполне конкурентоспособное, а в некоторых
случаях и более добротное, чем у стран Запада. Достаточно сказать, что половину гражданского авиапарка мира в 70-е годы составляли советские самолёты. Но мы разрушили свой авиапром так, как ни сделал бы ни один враг. Подержанные самолёты Boeing, Airbus, Embraer и прочие хлынули на наш рынок: зачастую к нам в прямом смысле этого слова поставлялся авиахлам. Впрочем, даже изделия вполне свежего производства били по нам: мы теряли промышленные навыки, да и оказывались в зависимости, «подсаживались» на чужой сервис.
Помню, покойный Ю.М. Лужков на одном из форумов МАКС проводил совещание на борту лайнера Ту-334, чья разработка во времена перестройки затянулась. В итоге самолёт вышел несколько морально устаревшим. Но тем не менее это был готовый к серийному производству авиалайнер, он мог бы на несколько десятилетий заменить Ту-154. За это время вполне возможно было бы проводить эксперименты над новым поколением техники. Мы же сокрушили авиастроение настолько, что в самолёте Superjet 4/5 (по цене) составили западные компоненты. Правда, не столько потому, что своих не хватало, сколько в надежде опереться на готовый зарубежный сервис. Но если отдавать на него свои деньги, то
свой сервис и создавать не на что.
В автопроме, станкостроении, прочих высокотехнологичных отраслях тоже случилось много проблем по аналогичной причине. Доступ к зарубежным изделиям можно было использовать на переходный период разработки и освоения серийного производства нового поколения собственных творений, но в итоге мы утратили львиную долю жизненно важного и когда ощутили угрозу, стали действовать в лихорадочном форс-мажорном стиле.
По счастью, есть повод для надежды – я основываюсь на многолетних наблюдениях за руководителями нашего государства, пытаюсь анализировать их действия…
Наша царевна-лягушка начала проявлять первые признаки беспокойства после начала натовской бомбардировки Югославии. Трезво мыслящие и патриотично настроенные люди наподобие Е.М. Примакова очень жёстко восприняли это вопиющее нарушение международного права. Но те, кого у нас называли «семьёй» (то есть сильные мира сего, прочно связанные лично с Б.Н. Ельциным), были крепко укоренены в западные институты. Поэтому необходимые действия предприняты не были.
В конце концов Ельцин при всём своём нежелании терять рычаги управления всё-таки под закулисным давлением передал власть патриотично настроенным офицерам. Те, в свою очередь, попытались прервать опасную тенденцию, которую многие считали необратимой.
Но вернёмся к лягушке: даже президент с огромными полномочиями не мог заставить гигантскую бюрократическую машину, тем более сформированную предыдущим руководителем, включить форсаж. Но на фоне СВО «резко поднялась температура» – наши «западные друзья» поддали огоньку, ввели санкции и против госструктур, и против крупного бизнеса. Результат – естественная реакция лягушки. Сейчас мы выскакиваем из кипятка с тяжёлыми травмами, но тем не менее сохраняем шансы на жизнь и продолжение нашей цивилизационной истории.