ЗДЕСЬ 
ТАНЦУЮТ
Фестиваль ЦЕХ на сегодняшний день – единственная возможность составить представление о жизни российского современного танца. Хотя преувеличивать значение этого вида искусства в жизни соотечественников не стоит. Круг его почитателей достаточно узок. Небольшая площадка актового зала бывшей бумажной фабрики, где сегодня обитает Агентство театров танца ЦЕХ, способна вместить всех желающих. Правда, некоторым приходится сидеть на полу или просто стоять в проходе. Но «скученность» и некоторые неудобства только способствуют созданию особой атмосферы. Крупногабаритные спектакли собирают большую аудиторию, но и для неё вполне достаточно зала театра «Модерн». Людей, что называется из публики, здесь почти не встретишь. Зрители – в большинстве своём те же участники фестиваля или его гости. Тут и там слышна иностранная речь, в основном английская, объединяющая этот экзотичный танцевальный Вавилон.
В фестивальной эзотеричности есть свои плюсы и минусы. Здесь можно свободно общаться на языке посвящённых, без оглядки на чужаков. С другой стороны, отсутствие стороннего глаза – вещь опасная. Как ни крутись, театр – дело публичное, тем паче что современный танец идентифицирует себя как часть общетеатрального процесса. Кстати, у зимнего ЦЕХа есть летний альтер эго – «Личное дело», который так и называется – «фестиваль невербального театра», хотя в танцевальных спектаклях сегодня «молчат» разве что ленивые. Если не произносят целые тирады или отдельные реплики, то обходятся междометиями или издают звуки, напоминающие речь. Слово становится аккомпанементом и никак не связано с происходящим на сцене. Это принципиально.
На ЦЕХе номер 7 тоже говорили немало. И не потому, что не хватает мастерства выразить себя пластически. Российский contemporary dance за последние годы очертил круг основных фигурантов. Их немного. Но все они – крепкие профессионалы. Первопроходцы – корявые неофиты с горящими глазами – остались в прошлом.
Участники седьмого фестиваля – джентльменский набор отечественного современного танца. Все имена и труппы – хорошо знакомы. Единственное новое действующее лицо – компания «Организация ясной мечты» из Петербурга со спектаклем «Трансмутация» Дарьи Хлаповой и Александры Аксёновой. Может быть, и не стоило всуе поминать дебютанток фестиваля, не вбери их получасовая миниатюра всё многообразие общих мест современного танца: игру с видеоизображением, «трансформацию» персонажей (две девушки-милиционерши, вылезшие из клеёнчатых сумок), апелляцию к залу, довольно формальную, тем паче что зритель оказался открытым к контакту, к чему оказались не готовы сами исполнительницы, напомнившие путников, отправившихся в долгую дорогу и попавших прямиком в тупик, туда, куда других завело продолжительное блуждание.
В начале XXI века современному танцу (и не только российскому) сопутствует «симптом тупиковости». Более чем за вековое существование он изрядно подустал, «проговорил» все имеющиеся идеи, обнажался, валялся в грязи, окунался в воду. Бросал танцовщиков на стену, как на амбразуру. Они расшибали лбы, но выхода не находили. Стена, как метафора и плацдарм для экзерсисов, присутствовала и во многих фестивальных спектаклях. Одна из самых внятных и изобретательных работ «No exit» Анны Абалихиной и Дины Хусейн об этом же – о поисках выхода. В замкнутом сценическом пространстве, куда поместили себя и своих партнёров (Николай Подошва и Роман Андрейкин) постановщицы спектакля, его нет. Но он существует в пространстве художественном, где как рыбы в воде купаются артисты, остроумно и танцевально ярко моделируя все возможные коллизии, возникающие между разными людьми, заточенными в одной комнате.
Довели до кондиции работу «Оуэн и Мзи», ранее показывавшуюся в эскизном варианте, Альберт Альберт и Саша Конникова («По. В.С. Танцы»). Спектакль проигрывает разные варианты взаимоотношений между двумя странными существами, меняющими пол и обличья, обозначенными авторами как слон и черепаха. Игра смыслами – излюбленная забава современного искусства – «водит» этих отличных танцовщиков и умных хореографов вокруг да около, не давая им попасть в «яблочко». Точность художественного попадания – вообще редкость, тем более что в конкретные цели никто особенно и не метит, предпочитая процесс конечному результату. Ольга Пона (Челябинский театр современного танца) показала в режиме work-in-progress фрагмент спектакля «Притяжение». Её танцовщики и танцовщицы, чьи взаимоотношения на сцене традиционно носят характер «взаимоотталкивания» (в лучшем случае индифферентности), потянулись к друг другу. Нарушая «законы» гравитации, в воздух взлетели яркие шары, оказавшиеся яблоками, верный символ искушения, которому поддалась и сама хореограф, отказавшись от привычных приёмов и присущей её постановкам ностальгической интонации. «Эврика!» – пока ещё не прозвучала, но предощущение, что Пона вот-вот откроет что-то новое, становится всё более отчётливым.
Татьяна Баганова («Провинциальные танцы») во второй части своего диптиха «После вовлечённости» вроде бы ничего нового не открыла, но столь резко противопоставила её первой (да и всему своему творчеству), что спектакль прозвучал совершенно неожиданно. Неуклюжих мужиков с жуткими наклеенными бородами из первой части сменили «подтянутые» танцовщики, вычурных дам с высокими причёсками в платьях из зелёной тафты – девушки в стильных маленьких чёрных платьицах и жокейских кепочках. У дам под платьями вырастали животы – надувные шары, лопавшиеся, как несбывшиеся девичьи мечты. Здесь девушки тоже надувают белые шарики, причём очень искусно, не прекращая танцевать. А ещё на сцену выносят прозрачный пакет, его тоже надувают с помощью пылесоса, и он превращается в сказочной красоты шар, внутрь которого забирается женщина с диадемой в волосах. Шар катают по сцене, танцовщики стремятся удержаться на его глянцевой поверхности, что никому не удаётся. А «девушка в шаре» пытается им что-то беззвучно прокричать. В спектакле есть очень красивые танцевальные композиции. А также то, чего в последних работах хореографа не было, – ощущение полёта (хоть одна из них называлась «Полёты во время чаепития»). Внимательнее вглядеться в «После вовлечённости. Диптих. Часть II» возможность ещё будет. Спектакль выдвинут на «Золотую маску».
И последнее. Спасительный юмор. Лёгкий и остроумный спектакль Ксении Петренко и Алексея Жеребцова «Антидот» (Liquid Theatre) про взбунтовавшихся чиновников взорвал серьёзный фестивальный настрой. Порадовал и повеселил. Взрыв изнутри в одном отдельно взятом спектакле «Радиотанец» произвели и аксакалы фестиваля Михаил Иванов и Нина Гастева (питерский «Игуан»), на протяжении многих лет «выжимавшие» всё возможное из дуэтного существования на сцене и усиливая его варягами. Здесь партнёрша совершила жест, на который можно решиться только из идейных соображений. Не юная Нина Гастева в актовом зале, прямо на носу у сидящей на полу публики, разделась догола. Не стыдливо, а уверенно, да ещё попрыгала в таком виде по сцене, напомнив финал фильма Роберта Олтмана «Прет-А-Портер», где знаменитый модельер выпускает на подиум толпу обнажённых манекенщиц, признавая, что в мире моды ничего нового уже не сказать.
