Память о прошлом – это дозорная вышка,
с которой хорошо видно будущее.
, армянский историк и публицист V века
Только сочетание очень серьёзных и очень принципиальных для меня обстоятельств просто-таки обязало взяться за перо. Это именно тот случай, когда говорят «не могу молчать». Речь о статье Всеволода Марьяна «За туманами мифов и амбиций», опубликованной в дорогой моему сердцу «Литературной газете» (№ 10, 2008 г.), с которой более четверти века тесно была связана моя судьба.
Вот эти обстоятельства: автор статьи – армянин; тема статьи – Грузия, которая сегодня, как и Армения, как и Россия, переживает не лучшие свои времена. И ещё. Недавно в Ереване вышла моя небольшая брошюра на трёх языках – армянском, грузинском и русском. Называется она «Хайос и Картлос – больше, чем легенда». Замечу, что вовсе не случайно именно сейчас я взялся за эту работу. Дело в том, что нельзя не видеть, как отношения не только между Грузией и Россией, но и между Грузией и Арменией становятся всё хуже и хуже.
Помнится, где-то накануне начала перестройки мой друг и коллега, собственный корреспондент «Литературной газеты» по Грузии Эдуард Елигулашвили, как-то фатально разводя руками, не без грусти сказал: «Что-то не то происходит у нас (имея в виду – с нашими народами) с некоторых пор». И вот брошюру мою я начинаю с воспоминания о моём весёлом и ироничном друге, увы, ушедшем уже в мир иной, об Эдике Елигулашвили.
Два слова о сути и смысле названия брошюры. Из многочисленных сказаний, песен, легенд, преданий и притч наши предки знали только об одном-единственном случае по-настоящему горячего и принципиального спора между нашими народами. Точнее, между Хайосом и Картлосом – братьями-близнецами, ставшими, согласно легенде, праотцами соответственно армянского и грузинского народов. Спор же сводился к тому, чтобы точно определить: кто же из братьев-близнецов первым появился на свет. Речь шла не о праздном любопытстве. Вопрос стоял куда серьёзнее, куда принципиальнее. Факт этот нужно было определить только для того, чтобы по праву старшинства первому обнажить меч и первым вступить в решительный бой против общего врага. Сегодня, увы, особенно молодёжь, уже не знают об этой легенде. Кстати, в последний раз о ней публично вспоминал в 1978 году в Ереване первый секретарь ЦК Компартии Грузии Эдуард Шеварднадзе.
В конце концов не мы придумали эту легенду. Даже не отцы наши и не деды. Легенды вообще не придумывают. Мудрец давно ещё заметил, что легенду творит вся деревня, а книгу пишет одинокий сумасшедший. Если уж легенда сохранилась в народе, то значит, нужна она именно народу, который и подпитывает её своей сутью. И самоценность её заключается в том, что она имеет продолжение. Продолжение легенды. История наша изобилована множеством реальных фактов, олицетворяющих жизненность легенды о Хайосе и Картлосе, о которых я и поведал в моей книжке. И хоть история не терпит сослагательного наклонения, но всё-таки скажем: кто знает, как сложились бы наши судьбы, если бы мы в каждое нужное время не оказывались рядом. В качестве блестящего аргумента, подтверждающего эту мысль, я привёл проникновенные слова выдающегося писателя, одного из лидеров национально-освободительной борьбы Грузии Ильи Чавчавадзе, который подчёркивал историческую и стратегическую важность взаимодействия и взаимопонимания потомков Хайоса и Картлоса.
Когда после распада СССР лидер Грузии Звиад Гамсахурдия вывел опасную прежде всего для своей страны формулу «Грузия только для грузин», то популярный армянский писатель-фронтовик, автор многих исторических романов Серо Ханзадян решил написать письмо первому президенту Грузии и предупредить его об опасности реализации этой ксенофобической идеи. В письме Серо Николаевич напоминал Звиаду о своей дружбе с его отцом, патриархом грузинской литературы Константинэ Гамсахурдиа, и о том, как в 1975 году посчитал своим священным долгом поехать на похороны великого грузинского писателя. По всему было видно, что автор письма сам терзается в сомнениях. И когда я посоветовал ему не отправлять послание, он тотчас же разорвал оригинал на моих глазах. Серо Николаевич согласился, что будет правильным, если об этом скажут своему президенту сами грузинские писатели и поэты. И сделают это открыто. Так и получилось. Со времён античности известно, что в любом народе даже самая горькая критика воспринимается нормально только тогда, когда это делают свои, а не чужие.
И вот в «Литературной газете» читаю о том, что в Грузии не сформировался рабочий класс, а посему в «грузинской промышленности трудились в основном русские и армяне». Что гостеприимство грузинской интеллигенции и грузинских властей в действительности было «театрально-постановочным» и что «в сознание русского и других народов внедрялось убеждение, что Грузия и грузины – апофеоз бескорыстной щедрости и рыцарства». И не без сарказма пишет об этом армянин.
Читаю и невольно думаю о моих братьях, незабвенных Нодаре Думбадзе и Эдике Елигулашвили, о моих братьях Вахтанге Кикабидзе и Анзоре Ахалая, с которыми долгие годы дружили на Камчатке. Мне никогда не забыть их полное искренности и естественности гостеприимство. Думаю, как тяжело было бы смотреть им в глаза. А ведь как много в Грузии у меня сегодня друзей, которых я называю братьями и они меня называют братом. Недавно к нам в гости приехала большая делегация грузинских литераторов, возглавляемая председателем Союза писателей Грузии поэтом Магвалой Гонашвили и редактором грузинской «Литературной газеты», выдающимся новеллистом и литературоведом Ревазом Мишвеладзе. Три дня встреч и поездок по Армении, и никакой фальши в наших отношениях. Скорее, трезвое осознание того, как опасно для обоих народов всё умертвляющее отчуждение. И как важно и нужно возобновление традиционных на протяжении веков братских встреч, когда за столом витает не дух беса лести, а истина, приправленная выраженным чувством беспокойства за завтрашний день, за будущее наших детей. Мы открыто говорили о том, насколько опасно, когда общество, особенно молодёжь, страдает манкуртством – потерей исторической памяти. И как важно, чтобы не забывать прошлое, чтобы искусственно не удревнять свою историю за счёт друг друга, чтобы, как поступали наши предки, соблюдая христианские принципы, в спорах всегда брать вину на себя, чтобы вгорячах не сыпать соль на раны брата и друга, чтобы из каждого горестного факта не делать обобщения.
И как тут быть, когда я читаю уж больно лихо написанную фразу: «Наши грузинки ходят по улицам Тбилиси, зачастую вынужденные заниматься проституцией, чтобы прокормить себя и семью». Вместо ожидаемого в таких случаях сострадания – упрёк. Словно в наши дни такая вот страшная беда охватила только Грузию. Но этого было мало. В довершение – информация о том, что «...сельские жительницы Грузии стали болеть и умирать от СПИДа в деревнях». А ведь это общечеловеческое бедствие не обошло стороной даже высокоразвитые страны. И никто не связывает этиологию этой уже не эпидемии, а пандемии с проявлением шовинизма на местах.
Нет надобности продолжать перечень примеров, которые, мягко говоря, вызывают недоумение. И в этой связи хочется быть правильно понятым, особенно, повторяю, если учесть то обстоятельство, что речь идёт о публикации в «Литературной газете». Упаси боже, если вдруг создастся впечатление, что я выступаю против попыток, критически осмысливая, раскрывать темы о межнациональных отношениях, а тем более о проявлении такого опасного явления, как ксенофобия.
Однако, как известно, истина конкретна. И конкретны не только мной приведённые и множество сознательно не приведённые примеры (нет надобности лишний раз тиражировать их). Конкретна сама тревожная ситуация, в которой мы сейчас все пребываем. Могу признаться, что на упомянутых встречах с нашими грузинскими коллегами и друзьями мы вовсе и не скрывали, что в наши дни, увы, уже произошла переоценка наших вековых нравственных ценностей. А если быть ещё конкретнее, то произошла подмена наших вековых принципов. Наши предки вывели для себя и для потомков спасительную формулу: «Цена любви – искренняя любовь», «Цена дружбы – верная дружба». А сегодня словно мы обманываем себя, видя, как извне (в первую голову США) навязывают нам свою зловещую, я бы сказал, адресную формулу: «Цена любви и дружбы – ненависть к России». Вот где зарыта собака. Вот где находится ключ к решению многих задач, к упреждению многих бед. Об этом должны действенно помнить не только Грузия и Армения, но и прежде всего сама Россия. Есть и у нас, у армян и грузин, свои накопившиеся проблемы, которые, я убеждён, мы решим, ибо просто обречены добиться этого пониманием и согласием. И делать это должны, придерживаясь принципов наших предков.
Когда мой соотечественник пишет о том, что грузины видят своё богатство, а стало быть, своё спасение всего лишь в курортном сервисе, в продаже киндзмараули, хванчкары, мандаринов и чая, словом, в торгашестве, то я вспоминаю другую оценку, которую давал грузинам великий Ованес Туманян: «Каждый грузин – поэт. Поэт-грузин – дважды поэт». И я верю одному из самых мудрых армян в нашей истории. Как верю и в мудрость грузинских крестьян, о которых я рассказывал в моей книге «Хайос и Картлос – больше, чем легенда». Они мне говорили, что невозможно менять векового друга и брата на векового врага. При этом я заметил, как, яростно критикуя свои недостатки, они не очень-то жалуют чужих, которые, презрев чувство такта, так же яростно разделяют их точку зрения. С такой полной здравого смысла чертой характера людей нельзя не считаться. Не это ли самое чувство такта имел в виду сам Пушкин, который только из безграничной любви к своей России и выраженной боли по поводу её бесчисленных недостатков писал вгорячах, что «презирает своё Отечество с головы до ног», при этом не преминул обязательно добавить: «Но если с этим соглашаются иностранцы, мне становится очень обидно».
Я ничуть не сомневаюсь, что непременно настанет день, когда в Москве и Тбилиси будут праздновать действенное возрождение вековой дружбы между Россией и Грузией. Это будет праздник и для армян тоже. И тогда мы вспомним другую публикацию в «Литературной газете». Осенью 1978 года в дни празднования 150-летия вхождения Восточной Армении в Россию Мариэтта Шагинян приводила в нашей газете слова великого носителя русского национального духа Владимира Васильевича Стасова, который писал не об известном всем выгодном для России предпринимательстве армян и грузин, не об исключительно преданной службе их на военном и государственном поприще. Классик русской критики писал о другом, о гораздо более важном. Об искусстве и культуре: «Армянское и грузинское искусство имело в известную эпоху сильное влияние на русское искусство, в пору его формирования. И в настоящее время невозможно, изучая первые эпохи русского искусства по части архитектуры или художественной орнаменталистики, а отчасти и в живописи, оставлять в стороне искусство армянское и грузинское. Помнить при этом только искусство византийское, в нём одном находить 
первоначальные источники нашего национального искусства, видеть в нём одном все прототипы наших художественных форм – большое заблуждение. Во многих случаях, быть может, всего более в русской архитектуре, первоначальное влияние было не одно только специально – византийское, но также армяно-византийское и грузино-византийское».
Это было в нашей общей истории. Было.