Какой точный и поэтический термин придумали на излёте Средних веков японские мыслители для оценки творческой работы – «цветок стиля»! Есть свой «цветок стиля» – есть поэт, есть прозаик. А цветы растут на планете бесконечно разные, а XX век в Советском Союзе и в России взрастил великое множество писателей детства. Не боюсь высказать своё мнение: если XIX век был золотым в литературе, живописи, музыке и т.д., то XX век стал золотым в детской литературе. Доказательств этому так же много, как и великих писателей детства в ушедшем столетии. Их книги читают в каждом доме из поколения в поколение. И будут читать ещё долго-долго. А значит, XX век нас долго-долго не покинет.
Одним из самых ярких детских писателей, конечно же, является Борис Владимирович Заходер. Является, подчёркиваю. Потому что дочь моя стихи его любила, а потом внук и внучка, и, уверен, их дети и внуки не умрут от скуки, читая Заходера, а смеяться будут и радоваться и незаметно для себя познавать мир…
Но какой же он, «цветок стиля» Бориса Заходера? Чем же отличаются его стихи и рассказы для тех, кто живёт до 6–8 лет в режиме бессистемного собирательства информации, которую чуть позже дети начнут систематизировать, а уж потом и целенаправленно изучать?
Он словно прогуливается с детьми по тропкам и тропинкам жизни, но при этом всегда (!) держится чуть сзади юного спутника, предоставляя ему самому открывать мир. Он не ведёт его за руку, не пичкает напрямую наставлениями и нравоучениями, не играет с ним в модные сейчас игры массовиков-затейников, чтобы понравиться детям и работникам библиотек. И такое отношение к человеку совсем не взрослого возраста – отношение равного с равным – рождает в творческом диполе «поэт – читатель» диалог равных.
Конечно же, Борис Заходер учит, увлекает, радуется жизни, удивляется, первооткрывает мир. Но – в соединстве с читателем, в не подъёмном для многих детских писателей диалоге равных. А в нём только тонким намёком позволяется, например, критика («Мой лев»).
Да, он родился ребёнком. Он преодолел все беды ушедшего века, пережил в юном возрасте семейную трагедию. Он прошёл две войны. Жизнь закалила его. И как много из таких закалённых сурово повзрослели! Таким людям, даже талантливым, сложно писать для детей. Почти невозможно. Но Борис Заходер остался ребёнком. И всё, что интересно детям, что волнует их незакалённые души, осталось в его душе. И этим интересным, волнующим он и делился, и делится с такими же, как и сам он, детьми.
Он не боится незнания – он же ребёнок («Ванька-встанька»). Ему не страшен хаос и антипорядок («Кит и кот»). Он чувствует и передаёт в слове, в звуках «звонкость дня». Он не ищет в себе самом огорчительные звуки, они сами рождаются и спешат в строку («Собачкины огорчения»). И с близкими, кроме родных и друзей из мира людей, существами – зверюшками и зверями, он словно бы лично знаком и даже приятельствует – какие они у него симпатичные! Как тонко использует Борис Заходер «личные качества» той же совы, намекая читателям, что молчание есть золото:
Чем меньше услышит –
Тем меньше болтает.
Ах, этого многим из нас
Не хватает!
Легко и, кажется, самопроизвольно решается Борисом Заходером сложнейшая задача – терпеть ребёнка и учиться у него! Об этом и японцы писали: «…И даже в изображении бурного характера нужно положиться на непринуждённую манеру (игры), исходящую от ребёнка, и предоставить ему делать всё по движению сердца». Предоставить-то ребёнку жить и беситься можно, чтобы эдак со стороны поглядывать за ним. Сложно подстроиться под его джазовые и непредсказуемые ритмы, чтобы «танцевать его жизнь»! И совсем сложно эти, на взгляд сурово повзрослевших людей, хаотичные выкрутасы, а для детей симпатичные линии жизни, записывать в поэтической строке.
В прозе Борис Заходер не суетлив и даже спокоен – внешне. Но внутри каждой его прозаической строки та же, что и в поэзии, душевная тяга: идти чуть-чуть сзади ребёнка.
Дети это ценят и ценить будут.
Александр Торопцев