Предлагаем вниманию читателей стихи финалистов литературной премии «Лицей» имени Александра Пушкина для молодых прозаиков и поэтов. Отрывки из прозаических произведений, вошедших в короткий список, опубликованы на сайте «ЛГ». Имена лауреатов премии станут известны 6 июня, в Пушкинский день.
Артём Ушканов
* * *
кинозала алые кресла
нам стали местами силы
в них можно сидеть – это плюс
люстры страшат тишиной – поменяли на астры
теперь вечный август в помещении, своего рода капсула времени
в кресле читаю Цветаеву, вслух смеюсь
на экране фильм о месте злачном, месте дачном
велосипедные колёса спицами ткут пространство летнее
…и весла след – лёд, длённый в лето на правах льна
теперь пухом удумал порхать
как будто дел нет других…
других дел здесь действительно нет
лишь до осени дни считать
да причитать о том как плох в сравнении с этими кадрами
всякий стих
Леонид Негматов
* * *
Рассветных птиц прося потише цокать
и прикрывая форточку с утра,
я каждый день твой пробую на локоть,
как воду в детской ванночке. Пера
и пуха у чертей всегда в избытке.
Твоя печаль размера оверсайз
всегда с тобой по принципу улитки,
и если жизнь пролаяла: «Равняйсь!» –
ты ровненько сливаешься с природой,
но я тебя, к несчастью твоему,
всегда найду. Охотничьей породой –
нет, не горжусь. Я гавкаю во тьму,
распугивая звёзды и прохожих,
способных потревожить твой покой.
А ты во сне пасёшь коровок божьих
над васильковой смальтовой рекой.
Василий Нацентов
* * *
Пахнет дождём:
не водой, а вином домашним,
веткой, отцветающим мхом апрельским.
Тёмное время – с пятницы на субботу,
с субботы на воскресенье.
Страшно.
И разделить это время не с кем.
гулкое и пудовое
раздави меня как жука
что мне делать здесь
если исчерпаны возможности языка
Вот она тяжесть
последнего в мире сюжета.
Зацвели абрикосы. Небо низкое.
Холодно. И ни одной пчелы.
Но мы, оказывается, переживём и это.
Мирослава Бессонова
кошачий остров
ты не смотришь матчи по футболу,
по ночам не караулишь нежить,
не катаешь финики по полу.
зверь притихший, как тебя утешить?
я звонила лётчикам, над Осло
пролетавшим, над Индокитаем,
узнавала про кошачий остров:
был ли найден, был ли обитаем?
но гудками отзывалась трубка
раз за разом, прежде чем исчезла.
спи. пока тебе кроватью – куртка,
вовремя не убранная с кресла.
схваченный когтями сон упитан
и подобен рыбе-звездочёту.
пусть покажет, что в себе таит он
и какая жизнь идёт по счёту.
Дарья Ильгова
* * *
К.А.
Что представляет собой человек
unius libri.
Сердце в полтела короткий свой век
носит колибри.
Катит душа эта птичья сполна
тёмные воды.
И ничего не имеет она,
кроме свободы.
Нам же в сравнении выдал Сизиф
жалкие крохи.
Только в поднятии тяжестей сих
мы неумёхи.
Предпочитаем свободе морей,
зелени ветки –
прочность родства
и надёжность цепей,
золото клетки.
Что пожелать я могу на краю
сонного царства –
только победы в неравном бою,
только бунтарства.
Только свободы от этой тоски
и от приличий.
Жить, подчиняясь
не нормам людским, –
правилам птичьим.
Агнесса Перлова
* * *
от сердца моего
любая боль
отскакивает мячиком
не плачь
не плачь
он точно не утонет
и я не утону
плечо болит
и ноет
шея
слезь
нас много здесь
нас слишком много здесь
как на ладони
смешных
и глупых
маленьких
букашек
не страшно
только
как-то неуютно
под прицелом
вот это поворот
вот это твист
завис-
шее признание
на вдохе
скажи мне,
что такое хорошо
и почему так плохо?
и почему
сегодня
в небе
облака
из сахарной
глазури
кто сможет надкусить?
постой
все вольные ветра несут нас в Мури-
но,
как будто в Мурино – покой.
Майка Лунёвская
* * *
прохладный выдох травы вечерней
сверчащий хор в пересохшем горле
рекѝ ольшàнки
в пастушьих сумках
тяжёлый ветер
ложится сумрак
а стебли клонит к земле не хор ли
пары полоской вдали чернеют
(когда не вышло – не значит плохо)
деревья сбились к воде как стадо
вспорхнут синицы и снова сядут
рукав реки закатав по локоть
я шла на дно глубину потрогать
Ксения Август
* * *
А я из снов не вырасту никак,
а я никак не дорасту до быта,
по двадцать лет моим ученикам,
а кажется, что мне недавно было,
мне было двадцать с чем-то сорных лет,
им было десять диких и цветочных,
и всё цвело и пело на земле,
и всё росло, я помню это точно,
и я росла и вглубь и над собой,
и выросла, и стала просто взрослой,
и больше их судьба с моей судьбой
не связана и ждёт иного роста,
а я не жду, уже иная я,
я ничего не жду, но помню, помню,
как в звонкой тишине звучал рояль
под пальцами их детскими, как полно,
как наливался тёплым звуком день,
и воздух выпивался весь из зала,
как вместо них я погибала здесь,
на этой сцене, как я воскресала,
теперь же каждый звук давно допет,
их каждый звук:
небесный, звездопадный,
но все ещё мне чудятся в толпе
чужих детей их бабочки и банты.
Артём Рагимов
Разговор со смертью
Ты как-то слишком
держишься за жизнь.
Зачем всё это было, брат, скажи?
Родился, рос, любил, окончил школу,
Пил пиво, водку, дрался по приколу
И покурить ходил за гаражи.
Гляди-ка, появляется роса
И солнышко встаёт, жужжит оса –
Но всё не для тебя, как в старой песне.
Давай со мной, там всяко интересней,
Чем в этом поле слушать голоса
Вороны, для которой ты – обед,
Парней, которым девятнадцать лет,
В окопах, для которых я не внове.
Теперь ты замерзаешь в луже крови,
Кого-то ждёшь, но смысла в этом нет.
Чего ты улыбаешься, дурак?
Подумай: я пришла не просто так.
Давай быстрей молись своей Матроне.
Ты, книжно выражаясь,
в красной зоне
И до зелёной не дойдёшь никак,
Но лихо приближаешься к черте.
Я заберу тебя скорей, чем те,
Которые ползут сюда на брюхе
С носилками и ловят оплеухи
На безымянной этой высоте.
Солдат распределяют по частям,
А после собирают по частям.
Ты жил в кредит, гони мои проценты!
В тебе, собака, веса целый центнер,
Так что не слишком радуйся гостям.
Напрасно ты торгуешься с судьбой…
А, впрочем, надоело, чёрт с тобой!
Пошла арта – лечу на их опорник.
Увидимся, о тленного поборник!..
И Смерть ушла с закатанной губой.
Степан Султанов
* * *
Не высказать его, не умолчать:
Не гром, не рокот –
шум автомобильный,
Трамвайный грохот,
блики на асфальте;
Вселенная плывёт сюда рывками,
Как водомерка, как венок, скользящий
В июле, в свете – ночь ещё не скоро –
По узкой речке, в зарослях, где мелко;
Святой Антоний здесь остановился,
Чтобы у кромки преклонить колено
И заглянуть в глаза стрекозам, рыбам,
Пока гроза притихла за холмами
И воробьи купаются в пыли.