Каган Г. Вера Каралли – легенда русского балета / Геннадий Каган. – СПб.: Амфора. ТИД Амфора, 2009. – 414 с.: ил.
Чудеса, но моё знакомство с Верой Каралли произошло сравнительно поздно для любителя древностей. Рассматривая в букинистическом магазине города Томска антикварные открытки, я обратился с консультацией к известному местному краеведу Вавиле Стасову (так зовут друзья Станислава Платоновича Вавилова) относительно интересного экземпляра. Подписан он был так: «Карали», дата стояла – «1916 г.». Непривычное написание имени, полное отсутствие представления о внешнем виде известнейшей некогда актрисы немого кино и балерины Большого театра не позволили мне сразу отложить карточку в «балетную» часть коллекции, однако консультация расставила всё по местам. Мне было сказано, что да, это Каралли, а он – Вавилов – недавно писал о посещении Томска Леонидом Собиновым, в каковом его сопровождала означенная танцовщица, доводящаяся тенору в тот момент любовницей, поэтому он – Вавила Стасов – ручается за точность идентификации.
К чему такое длинное предисловие? В общем-то, только к тому, что почти ничего сравнительно с рассказанным в Томске я о Каралли-балерине из книги Кагана не узнал. Так, количественная коррекция. Ещё один любовник, ещё один любовник, муж. Вдовство, письмо в советское консульство в попытке вернуться на Родину, стремительная болезнь, смерть.
Что танцевала? Как? Кого воплотила на экране? Насколько точно? Нет ответа. Я даже не могу сказать, что она была за женщина, эта Вера Каралли!
Я ожидал услышать историю танцовщицы, а через неё – часть истории русского балета. Очень, кстати, интересную часть: о московской школе начала века написано не в пример меньше, чем о питерской. Это о Мариинке мы знаем почти всё. Это с именами Карсавиной и Павловой на устах засыпаем и просыпаемся (ну не все, конечно, так… некоторые), это про Петипа и Фокина слышим из каждого окна. Что, конечно, несправедливо: балетная Москва хороша хотя наособицу, но ничуть не менее, чем Питер.
Вместо балетной летописи Каган предложил мне довольно неприглядную историю женщины «не слишком тяжёлого» поведения. Положим, ничего меня в этом не шокировало, но я открывал томик прозы Кагана, имея в виду подзаголовок: «Легенда русского балета». Ни легенды, ни – что особенно обидно – балета! Единственное, что соответствовало заявке, – русская атмосфера. Правда, лубочная и неправдоподобная, но попытку следует зачесть.
Напрасно искать у Кагана хотя бы один документ, подтверждающий его измышления как о личной жизни балерины, так и об атмосфере того времени. Вернее, атмосфера есть, но носит она специфический состав, место азота в котором занимает сплетня. Тоже, конечно, исторично, но к истории балета имеет отношение слабое. Да, и на сплетне можно создать роман, показав, как она отравляет самый воздух, которым вынуждена дышать героиня, но, простите, Геннадий Ефимович Каган – далеко не писатель. Даже не средней руки беллетрист. Единственное, что могло спасти его «биографическую прозу», – обильное цитирование документов. Но! Ни одной рецензии на выступления Каралли (кроме единственного пересказа, который дважды цитируется с немного разнящимися подробностями), ни одного документа из канцелярии театра вы у Кагана не найдёте.
Зато найдёте много слов и мыслей автора, вложенных в уста героини.
Книга Кагана невероятно, чудовищно плоха и нелепа! Честный биограф оставил бы себя в качестве «лирического героя» произведения, рассказав о том, как он, исследователь, искал крупицы задокументированной истины в грудах домыслов о жизни московской примы и тысячах артистических анекдотов, как отделял частную жизнь героини от публичного суждения о ней, как выяснял, наконец, степень взаимной зависимости сценического и «внутреннего» человека по имени Вера Каралли. И что у него получилось.
Ничего.
Едва ли не самой важной главой жизни Каралли автор считает пикантное существование актрисы в качестве «женской вершины» любовного треугольника, созданного танцовщицей и гомосексуальной парой князя Феликса Юсупова и великого князя Дмитрия Павловича (последний – получатель бонуса в виде женской ласки). А самым главным и героическим событием русской истории видит убийство этими двумя старца Григория Распутина. И – будьте уверены! – здесь «историк» не преминёт повторить все разоблачения в адрес «святого чорта» (так называлась одна довольно известная грязная книжонка о старце-страстотерпце, повременная ему), давно опровергнутые беспристрастными документалистами.
Ну и дальше… Что правда, что вымысел?
Хотите грубо? Так вот: правда балерины не в том, с кем она проводит ночи, а в том, как она, почистив пёрышки, взлетает наутро из своей или чужой постели. Только этот полёт интересен.
Беда не в том, что маститому автору из Австрии нет доверия. Это можно было бы пережить, окажись парадоксальным образом во лжи правдиво отражённой сама героиня.
Однако и её нет. Пустое место. Только открытка 1916 года поддерживает слабую веру в существование актрисы…