Частная коллекция художника, собственные работы которого являются предметом гордости музейных собраний, априори вызывает повышенный интерес не только профессионалов, но и любителей искусства. Часть коллекции Михаила Ларионова, хранящейся в фондах Третьяковской галереи, впервые представлена широкой публике на выставке «Весь мир – театр…»
Экспозиция содержит около 300 работ – часть «парижского периода» собирательской деятельности одной из видных фигур русского авангарда М. Ларионова (его супруга Н. Гончарова этого увлечения особо не разделяла). Коллекция поступила в Третьяковку в 1989 году. Дар музею составил 10 тысяч листов, выполненных в различных техниках и охватывающих исторический диапазон с XVI века до 30-х годов ХХ века. Подчинить всё это богатство выставочному режиму – задача нереальная. Кураторы отбирали экспонаты по тематическому признаку. Разделов получилось восемь. «Необыкновенное путешествие», «Весь мир – театр», La vie parisienne («Парижская жизнь»), «…И дым отечества…», «В ритме танца», «Но Запад есть Запад, Восток есть Восток…», «…Под вишнями в цвету», «С Новым годом, с праздником весны!» – огромный пласт графического материала разных времён и народов.
До отъезда в Европу в 1915 году с труппой С. Дягилева на гастроли у художника была богатейшая коллекция «московского периода», но практически вся она, оставшись в предреволюционной России, утрачена. Искусствоведы питают слабую надежду, что друзья Ларионова смогли переправить ему в Париж несколько наиболее редких предметов, но подтверждений этому предположению пока не найдено. Бывавшие в доме художника люди замечали, что собирал он буквально всё, а интерес к гравюре появился у Михаила ещё в 10-летнем возрасте. Столь предметное изучение истории искусства развило в будущем художнике эстетический вкус, что впоследствии позволило ему стать отменным экспертом…
Следуя из зала в зал, словно наблюдаешь смену «декораций»: лубок русский – народный (издание Товарищества И.Д. Сытина, 1896), старообрядческий, авторский периода двух войн – Первой мировой и Гражданской («Вильгельмова карусель», 1914) и восточный с новогодними пожеланиями и божествами; «оптические виды» городов Испании и Германии; мифологические и религиозные композиции из Вьетнама, Индии и Камбоджи; «Танец аборигенов Нового Южного Уэльса» и портреты танцовщиц классического балета 1820–1840-х Марии Тальони и Фанни Эльслер; эталоны тогдашней моды и коллекция национальных костюмов разных стран мира; афиши цирков и театров Китая, Японии, Италии, Франции, Англии XVII–XX вв.; иллюстрации к приёмам рукопашного боя и сцены придворной жизни императоров Мэйдзи и Максимилиана I Габсбурга…
Гравюра стран Европы и Азии – как самостоятельно, так и во взаимодействии и сравнении друг с другом – калейдоскоп визуальных видов искусства. Графические шедевры Ж. Калло (знаменитая серия «Нищие»), О. Домье, А. Яковлева, Ч. Винзера, Утагава Кацусики и Хиросигэ Хокусая соседствуют с гравюрами неизвестных авторов. Свободный от научного и коллекционного снобизма, Ларионов не охотился за громкими именами, важнее для него была художественная ценность самой гравюры.
Каскад образов, столь отдалённых друг от друга пластически, исторически и территориально, вдруг оказавшись в одном пространстве, воздействует на зрителя с некой эстетической агрессией – сумбурно и хаотично. Каждому из них хотелось бы уделить внимание, рассмотреть до мельчайших штрихов и подробностей, щедро нанесённых иглой или резцом старательного гравёра. Это удовольствие созерцания испытывал Ларионов, и, наверное, взгляд его проскользил по каждой чёрточке этих изображений. Выставка дарит множество впечатлений, и в который раз убеждаешься, что искусство гравюры способно проиллюстрировать и сонет, и учёный трактат, репродуцировать любой чужой оригинал, будь то рисунок, живопись, скульптура, и оставить память о песке времени…
Выставка работает до 26 сентября