Гульнур Якупова
Автор 20 книг поэзии и прозы на башкирском, русском и татарском языках, переводчица произведений классиков русской и мировой литературы на башкирский язык. Член Союза писателей РФ и РБ. Заслуженный работник культуры РБ. Лауреат премий им. Дж. Киекбаева, им. Мусы Гареева, кавалер ордена Салавата Юлаева, лауреат Госпремии Республики Башкортостан им. Хадии Давлетшиной. Плодотворно работает в области детской литературы, вышли сборники «Летучая мышь», «Удивительная весть», «Заветы «Красной книги», «Волшебный карандаш», «В гостях у Природы» и другие.
Середина мая. Заморозков почти не было, буйно зацвели травы, на деревьях и кустах появились завязи будущих плодов. Поля радуют глаз зелёным бархатом озимых. По всему, и лето будет благоприятным. О том же, наверное, дружно свистят скворцы и чирикают вездесущие воробьи. И на душе – торжество весны. А в сердце – волнение, томленье...
Сходила на танцы. Согласилась зайти и на чай к Асме. За чаем встретилась со взглядом Фатиха. Будто только этого и ждала, Асма поднялась из-за стола и прошла в кухню, начала греметь посудой, муж последовал за ней. Мы с Фатихом остались вдвоём. Сидим и смотрим друг на друга не отрывая взгляда, как будто в детстве, когда играли, кто кого переглядит. А голубые глаза напротив привораживают меня, поют о любви, я отчётливо слышу и слова этой песни: «Истосковался по тебе, Нурия, вот пришёл повидаться, Нурия...»
Асма поставила перед нами пирог с яблоками. Стол и без того ломился от угощений. Видать, не напрасно свекровь расхвалила её на всю деревню, мол, невестка готовит лучше, чем она. От какой другой свекрови можно услышать такие слова – только от матери Ашрафа! Повезло моей подруге! Мысли мои пошли вразброд, а глаза не могу оторвать от Фатиха.
Уже и стемнело, пора домой. Вышли на улицу. Воздух напоён ароматом молодой зелени и цветов. Ласковый ветерок волнами доносит это благовоние. Густые сумерки отступили, на небе светит луна, перемигиваются звёзды. Лето уже у порога, весне, уже исполнившей свой долг, осталось править всего два дня. Даже в эти ночные часы ощущается благостное состояние природы, она, словно женщина на сносях, приветлива и мечтательна, знает себе цену и потому горда и сдержанна. Наверное, великие художники пишут портреты женщин, мадонн в период с мая по июнь.
Художники… Нашёл ли свою музу Кабир?
– Он недавно звонил, – сказал неожиданно Фатих, молча любующийся красотой вокруг.
– Кто?
– Кабир. Я посоветовал ему чаще приезжать в деревню, ведь утерянное можно найти только у своих истоков.
– А кого и что он потерял?
– Как он сам говорит, творческий пыл, воодушевление.
– Я тоже, Фатих, только что подумала о нём – точнее, о том, что кисть художника может написать шедевры только в такие минуты. Сотворить Данаю, Джоконду, Сикстинскую мадонну…
– Мы оба неравнодушны к искусству, Нурия! Сердца наши бьются в едином ритме, в унисон! А сколько я ждал этого чуда, любимая!
– Я тоже… Унисон – это же музыкальный термин? Как, к примеру, слаженный дуэт кураиста и певца.
Непостижимая сила заставила меня прижаться к груди Фатиха. Руки мои, каким-то давно привычным движением, обвились вокруг его шеи. И я впервые поцеловалась с парнем. Ой… Асма говорила, что поцелуй невозможно описать словами – она была права!
Таю в объятиях Фатиха. О Аллах, его руки, ласкающие меня, его пальцы, касающиеся моих волос, тоже умеют говорить! И сердца бьются в унисон: люблю, люблю! Кажется, что это созвучие отзывается в каждой моей клеточке, разносится по всему миру, по всей Вселенной.
От хмельного нектара любви или же от избытка незнакомых доселе чувств у меня подкосились ноги, и я почувствовала, что оказалась полностью во власти этого парня. Однако не могу ничего с собой поделать – словно тело перестало подчиняться мне. Из глубины сознания всплывает предупреждение: помни о гордости… О чести… Но меня всё дальше затягивает в омут, в бездну! И в эту решающую минуту кто-то протянул руку, вытащил меня из пропасти и тихонько куда-то усадил. Это же сам Фатих. Уф! Я оказалась на том самом старом бревне в конце улицы Анки, вот и давно знакомая крапива успела обжечь мне ноги.
О, вот как легко, оказывается, парню подчинить себе волю девушки?! Даже мою волю… Хотя чем я лучше или хуже других?
– Я так долго ждал тебя, Нурия!
– И я – тебя.
– Именно меня?
– Тебя, Фатих.
– Давай поженимся?! Я заканчиваю учебу, буду работать в своей больнице – это уже решено. Какое отстроили здание, как его оборудовали, а врачи не задерживаются. Фельдшер дядя Аухат говорит, что за четыре года сменилось четыре специалиста.
– Конечно, возвращайся.
– Согласна, если я пришлю сватов?
– Ты сначала вернись, – догадалась я поставить небольшое условие.
– Как приеду, сразу в ЗАГС, хорошо, любимая?
– И Камилу сосватали.
– Кто?
– Арсен.
– Говорили же, якобы он влюбился в тебя?
– Вот именно – якобы. – И мы оба рассмеялись.
– Да… Похоже, и вправду законы любви пишутся на Небесах.
– Я тоже сегодня поверила в эту истину. Ты заставил поверить…
– Значит, обещаешь? В начале августа – свадьба!
– Говорю же, как раз на это время назначена свадьба Камилы.
– А как нам это помешает? Хотя… Давай тогда разом сыграем две свадьбы? Веселее будет.
– Не спеши, Фатих. Надо подумать.
– Хорошо. Время можно уточнить и позже. Пока же прошу, любимая, скажи мне главное: ты согласна?
– Недавно в одной книге я вычитала странное суждение: мол, тем, кто с детства хорошо знает друг друга, сложнее строить семейные отношения. Потому что между ними нет никаких тайн, что исключает любовную интригу, – отчего-то вдруг вспомнила я.
– По-моему, для любви нужны искренние чувства и верность, а не интрига. Так ты согласна, Нурия, любовь моя?!
– Согласна!
Одну за другой сыграли две свадьбы: сначала нашу с Фатихом, а затем – Арсена и Камилы. Сестра сама захотела, чтобы старшая из нас первой пошла замуж. Никах, по обычаю, провели на стороне невесты, потом сходили в ЗАГС, оттуда снова к нам – за свадебный стол. Хотя дом орденоносной олэсэй, построенный колхозом, был довольно просторным, в летнюю жару торжество решили устроить во дворе. С учётом того, что следом пройдёт ещё одна свадьба, соорудили лёгкий навес от солнца и дождя, длинные столы, скамейки.
Перед тем как проводить меня из родного дома, тетя Фариза провела обряд выкупа невесты. Меня с подругами закрыли во времянке во дворе Амина абыя и тети Рабиги. Жених с дружками быстро смекнули, где мы. Мои подруги стали торговаться с парнями:
– Эй, кто там ходит?
– Мы. Откройте дверь!
– Сколько вас?
– Пятеро вместе с женихом.
– С каждого – по пять рублей!
– Согласны. Открывайте!
– По десять рублей!
– Откройте! Быть по-вашему.
– Добавьте ещё!
– В карманах уже пусто.
– Поскребите, найдётся!
В конце концов договорились. Как только дверь открылась, меня окружили молодые женщины и за руки отвели в сторонку. Слышу их шёпот: «Отведём в дом, где пройдёт первая брачная ночь», «Не продешевите…» Мои подружки тоже со мной. За нами идут парни, с ними и жених. Ой…
У родителей Фатиха нас встретили старинными свадебными ритуалами. Вся родня подготовилась, но особенно постарался Зульфар – поставил нечто вроде фольклорного мини-спектакля. Говорит, что консультировался у старушки Самай. Надо же, вековала без мужа, а держала в памяти столько обрядов, значит, в душе хранила, как мечту...
Устроили такое представление: мои подружки встали по обе стороны от двери, натянув поперёк неё красный ситец. Я нахожусь внутри, а жених – снаружи. Молодухи окружили жениха и стали наседать на него: «Это обряд разрывания материи, не робей, жених! Давай! И не скупись на дары!» Фатиха, похоже, заранее предупредили – не растерялся, уверенно наступил на ткань и, разорвав её, шагнул через порог.
В этот вечер… мы соединились. А как по-другому об этом скажешь?!
…Руки суженого с нежным трепетом касаются моей пугливой наготы, слова любви ласкают слух, мои уста невольно тянутся к его губам и… вдруг блеснула молния, как перед грозой, дыхание сбилось и стало горячим, небо над нами опрокинулось… О Всевышний, раскалённый кинжал – не то осколок той молнии – пронзил меня! На короткий миг… Я представила себя Данаей, живущей в легендах и бессмертных картинах: через распахнутое окно по мосту-радуге ко мне пришла божественная любовь и пролилась волшебным дождём, орошая плоть и душу…
– Нурия, ты – моя! – в голосе Фатиха смешались и радость, и благодарность, и множество других эмоций. Его горячие губы обжигают меня, руки сдержанно-страстные, я теряю голову и таю от их прикосновений. Губами касаюсь его лица, глаз и… о господи, ощущаю вкус соли? Неужели мой милый плачет? Почему?! Словно сотни стрел вонзилось в сердце. Хочу спросить о причине, но язык не слушается меня. Уф!
– Ещё тогда, при первом поцелуе, я почувствовал твою невинность, что до этого ты ни с кем даже не целовалась… Родная, любимая! Я – твой первый мужчина! Отчего бесконечно счастлив, вот и мои слёзы счастья...
– А я у тебя?.. – я не смогла произнести слово «первая», хотя очень-очень хотелось знать.
– Ты моя первая любовь, Нурия! Порой мне кажется, что ты никогда не меняешься… А иногда тебя просто не узнать – ты какой-то клубок тайн, Нурия.
– Клубок? Всего-то лишь? Я – женщина, значит, таинственный мир, целая Вселенная, если хочешь знать.
– А я – спутник этой Вселенной. Если позволишь?
– Уже позволила…