Нина Ростова. Немое кино и театр. Параллели и пересечения: Из истории развития и взаимопроникновения двух искусств в России в первой трети ХХ столетия. – М.: Аспект Пресс, 2007. – 166 с.
Брошюра, поднимающая если не новаторскую, то по меньшей мере достаточно малоизученную нашим искусствознанием проблему, вышла под солидным грифом Российского государственного гуманитарного университета. Отсюда, вероятно, проистекает её слишком бросающаяся в глаза «диссертационность», которую можно также назвать и «школьностью» подхода. Которая, надо отметить, при всём при том не только не раздражает, а придаёт исследованию какое-то особое милое обаяние.
Список библиографии из 216 пунктов: понятно, что автор внимательно проштудировал и Станиславского, и Эйзенштейна, и Пудовкина, и Мейерхольда, но в процессе работы обращался также и к ПСС В.И. Ленина и – что совсем уж неожиданно – к книге Даниила Данина «Нильс Бор». Одним словом, тема взрыхлена серьёзнейшим и скрупулёзным образом. Не может оставить равнодушным (мы вполне серьёзно) ни первая, открывающая труд фраза – «Человечество на протяжении веков хранит произведения искусства», – ни периодически встречающиеся на страницах «лирические отступления» с использованием запоминающихся метафор. Так, говоря о ранних лентах, «притворяющихся театром, только усовершенствованным» и далее о постепенном преодолении кинематографом «архаических сторон театра», Н. Ростова приводит следующее выразительное сравнение: протоавтомобиль, представлявший собой традиционную карету с бензиновым моторчиком вместо лошадей, и автомобиль следующего поколения, конструируемый уже в соответствии с «принципами автомобилизма».
Рецензируемая книга, можно сказать, тоже периодически «притворяется». Например, родом текста всеобъемлющего, свободно переключающегося с истории на современность, доводящего научные изыскания до степеней концептуального высказывания. Но говоря о «растерянности» самого института отечественного театра на рубеже XX–XXI вв. (а этот уход в сторону от основной темы сам по себе показателен), Н. Ростова подкрепляет рассуждения конкретными примерами из сценической практики, долго цитирует выступления участников режиссёрской конференции, посвящённой 100-летию встречи в «Славянском базаре»… Но при этом как-то совершенно забывает о том, что кризис этот был вызван не только (а может быть, и не столько) эстетическими предпосылками, но явлениями социального и экономического порядка.
Слишком явно читающееся стремление к «междисциплинарности» подхода приводит порой к прямо-таки обескураживающим выводам. Оказывается, Гоголь своими известными указаниями к исполнению немой сцены «Ревизора» и Пушкин финальной ремаркой «Бориса Годунова» ни много ни мало «предвосхитили кинематограф с его «стоп-кадром». Ровно с таким же успехом можно занести в ряды предвосхитителей и Вильяма Шекспира, и Софокла с Эсхилом.
Но как бы то ни было, несмотря на все очевидные огрехи и шероховатости, появление этой «несвоевременной» книжки – с массой любопытных наблюдений, с богатым интеллектуальным багажом и, главное, с искренностью интереса к предмету – интереса, переходящего в любовь, – всё равно нужно и должно поприветствовать. Вот достойная пища для ума, мобилизующая твои мыслительные способности и внятно доказывающая, что в пристальном рассмотрении любых, даже на первый взгляд бесконечно далёких от нас материй всегда есть и актуальность, и глубокий смысл.