В издательстве «АСТ» вышел 10-й том собрания сочинений известного русского писателя Юрия Михайловича Полякова. В него вошли 10 пьес, как широко известных («Смотрины, или Контрольный выстрел», «Как боги, или Китайский домовой», «Чемоданчик», «Одноклассница, или Соврёшь – умрёшь!» и др.), так и новая вещь – «В ожидании сердца», исключительная по тонкости и глубине звучания современная пьеса, продолжающая канву постчеховской драматургии, уже получившая сценическое воплощение, но пока только в провинции. Том так и назван – «В ожидании сердца».
В аннотации сказано: «Написанные для театра, эти драмы и комедии тем не менее живо и увлекательно читаются с листа, что большая редкость для данного жанра. Среди режиссёров, подаривших сценическую жизнь этим пьесам, – Станислав Говорухин, Татьяна Доронина, Александр Ширвиндт, Борис Морозов и другие. Следует присовокупить к ним, конечно, и Всеволода Шиловского, и Рифката Исрафилова, и Петра Орлова, и Геннадия Шапошникова, и Эдуарда Ливнева... Добавлю в этот ряд и себя, впервые поставившего «Чемоданчик» без купюр, что отмечено в указанном томе. В сборник также включено искромётное эссе «Драмы прозаика», повествующее о грустных и весёлых превратностях жизни драматического писателя».
О пьесах Юрия Полякова говорить и просто, и сложно одновременно. Просто, потому что они всегда находят отклик у публики (все кассовые!), точно попадают в болевые точки эпохи, сатирическим пером переводят наше с вами неуютное время на русский литературно-афористический язык. А сложно – именно по той же самой причине. Парадоксально, но иной раз создаётся впечатление, будто пьесы Полякова кто-то стирает цензурным ластиком с театральной карты России вместе с театрами, в которых они шли годами (а то и десятилетиями!), и шли с неизменным успехом.
Исчез «Модернъ» Светланы Враговой (переформатирован Грымовым), а вместе с ним покинул стены театра на Спартаковской площади отличный спектакль «Он, она, они» («Женщины без границ»), существующий ныне в антрепризном варианте в постановке Олега Царёва. Ушёл в небытие прежний театр имени Рубена Симонова (поглощён театром Вахтангова), и легендарный спектакль «Козлёнок в молоке», прошедший с аншлагом 560 раз (!), больше не играется в Калошином переулке. Но теперь это одна из самых успешных антреприз, увиденная всей Россией. Наконец, в МХАТе им. Горького убраны из репертуара все спектакли по пьесам и прозе Полякова, поставленные при Татьяне Дорониной: «Контрольный выстрел», «Как боги», «Особняк на Рублёвке (Золото партии)», «Грибной царь». Даже комиссия Минкульта озадачилась: зачем снимать аншлаговые спектакли, о которых может только мечтать дирекция зрелищного учреждения.
Но предоставим будущему историку российской Мельпомены честно исследовать нынешний театральный процесс с его эксцессами. Поговорим о Полякове-драматурге. Специфика его пьес видна невооружённым глазом. Мастерское владение сюжетом, диалогом, афористичность – всё это роднит его пьесы с драматургическими приёмами Оскара Уайльда и Бернарда Шоу. В одном из интервью автор признавался, что в своё время эти мастера оказали на него серьёзное влияние. И если Уайльд – это один из самых знаменитых драматургов поздней викторианской эпохи, то Поляков – один из самых известных драматургов постсоветского периода, обладатель острой сатирической оптики, лидер в жанре «гротескного реализма», главный и, пожалуй, единственный комедиограф современной России.
Я читал и продумывал как режиссёр все поляковские пьесы, но поставил в Самарском художественном театре одну – апокалиптическую комедию «Чемоданчик», написанную в 2015 году. Также мною поставлен отрывок из новой драмы «В ожидании сердца» с участием заслуженных артистов России Лидии Матасовой и Александра Титоренко в рамках творческого вечера автора в Центральном доме литераторов в начале 2020-го, ещё до ковидного локдауна. Был шумный успех.
«Чемоданчик» оказался очень сложным материалом для постановки, хотя с листа всё выглядит предельно просто, даже на первый взгляд плакатно. Текст близок по карнавально-гротескной структуре «Мандату» Эрдмана. Скажу больше: Поляков, на мой взгляд, успешно продолжает линию Эрдмана, Катаева, Булгакова, отчасти Володина и Зорина. В его пьесах, как и у вышеназванных классиков, всё продумано до мелочей, определено жёсткой партитурой ремарок, как у Чехова. Кстати, именно это обстоятельство является «врагом» режиссёра при переводе пьес Чехова с драматургического языка на язык сценический. Сокращения текста и особенно невнимание к ремаркам приводят к «выплёскиванию с водой ребёнка» и появлению неприемлемой режиссёрской отсебятины.
Попытки сократить текст «Чемоданчика» привели к тому, что монолог вымышленного «президента России Валентины Валентиновны», пародирующий монолог Бориса Годунова «Достиг я высшей власти.», не вставал в спектакль, но при скрупулёзном соблюдении авторской партитуры (что было непросто!) монолог встал на место и «выстрелил», сделавшись кульминацией всей постановки – согласно закону «золотого сечения», по нему построены и пьесы Чехова, и фильмы Эйзенштейна.
Пьесы Полякова – это прямой вызов тем театральным «новаторам», которые живут словно в другом измерении, в полном отрыве от зрительских запросов. Тот, кто ездил по стране и общался с народом, знает, о чём я говорю. Да, кому-то мил «новый театр», сформировавшийся в России в последние лет двадцать пять на обломках великого советского театра. Пожалуйста, но громоздите такой театр для своего весьма немногочисленного зрителя на свои деньги! Нет, это делается за казённый счёт и насаждается сверху кучкой людей с «нейлоновыми сердцами», как у дельца Лютикова из пьесы «В ожидании сердца». Однако большинству-то интересна жизнь человеческого духа на сцене, интересен вменяемый театр, а не «позорище», как у режиссёра Эдика Суперштейна из комедии «Чемоданчик». Впрочем, я вышел за рамки рецензии, сгоряча задев сферу национальных интересов и государственной культурной политики.
Что же касается книги пьес Юрия Полякова с символическим названием «В ожидании сердца», то это, нравится кому-то или нет, – уже классика, которую изучают на филологических факультетах. Булгакова тоже изгоняли из репертуара. И где теперь они, все эти латунские?
Павел Карташёв, режиссёр