Полотна Генриха Семирадского доказывают реальность античного мира
Главным событием 100-летия Серпуховского историко-художественного музея стало открытие выставки «Пленники красоты. Генрих Семирадский и художники позднего академизма». Впервые в залах музея так широко представлены произведения выдающихся живописцев – мастеров салонного академического искусства. В этом масштабном проекте приняли участие Государственная Третьяковская галерея, Государственный Русский музей и Переславль-Залесский
музей-заповедник. Куратор выставки – доктор искусствоведения, заместитель гендиректора Третьяковской галереи по научной работе Татьяна Карпова отвечает на наши вопросы.
– Татьяна Львовна, выставка Семирадского в Серпухове – это продолжение вашего грандиозного проекта, начатого более десяти лет назад?
– Это действительно продолжение крупного проекта Третьяковской галереи, который стартовал на Крымском Валу в 2004–2005 годах, где мы впервые показали широкой публике салонное академическое искусство. Кроме Третьяковки, в выставке принимали активное участие и многие другие музеи страны, где картины Семирадского и художников его круга – надо честно сказать – находились в основном в запасниках. Наша масштабная экспозиция позволила им извлечь произведения из фондов и «реабилитировать» творчество полузабытых мастеров. Эти картины наконец-то стали реставрировать – и в этом тоже заслуга проекта.
Кроме живописи, на выставке были представлены и скульптура, и декоративно-прикладное, ювелирное искусство, костюмы, фарфор, бронза. Она имела широкий резонанс, но повторить её в таком полном объёме мы не могли по ряду объективных причин. И тогда я разработала некую модификацию этого проекта, и уже в таком, видоизменённом варианте, мы показали искусство академистов в Самаре, Нижнем Новгороде, Петрозаводске, Минске и Хельсинки. Теперь и в Серпухове.
– Вы назвали крупные российские города и столицы зарубежных стран, с которыми Серпухов не может соперничать. Каким образом выбор пал на этот подмосковный город?
– Не скажите! Для нас главное, что в музее уже есть две замечательные работы Семирадского и они находятся в постоянной экспозиции, а это – огромное богатство! В Третьяковке и той – всего три работы мастера, правда, у нас много работ художников его круга: Бронникова, Бакаловича, Котарбинского, Сведомского, Гуна, которые мы показываем на выставке в Серпухове. Но центром экспозиции всё равно является Генрих Семирадский. Ну а вторая причина – юбилей музея. На такие даты нужно дарить дорогие подарки, и я очень рада открытию этой выставки.
– Для Серпухова действительно непривычно, что Третьяковка привезла сюда свои полотна, а ещё и Русский музей, и музей-заповедник Пере-славля-Залесского. Правда, Серпухов ведь далеко не культурная столица, поймут ли посетители такое салонное искусство?
– Ваши опасения мне понятны. Даже в самой Третьяковке был период, когда всех представителей академизма убрали в запасники, и была негативная реакция на их искусство. Хорошо известно, как отзывались об академистах такие мэтры живописи, как Стасов, Репин и другие весьма уважаемые мастера, называя их «беспечальными» художниками. Более того, я недавно читала лекции в МГУ и обнаружила, что студенты такого престижного вуза не знают имён не только Бакаловича и Бронникова, но и фамилии Семирадского и Константина Маковского им тоже неведомы. В музей идут за прекрасным и надо уметь его показать. Раз мы признаём, что это – искусство, то им надо заниматься, изучать его и, конечно же, экспонировать.
– И всё-таки: передвижники и академисты, красота и правда, можно ли одновременно любить и то и другое? Мы ведь действительно воспитаны на «Тройке» Перова и на «Бурлаках» Репина, нам всё понятно на этих картинах, они были на репродукциях в наших школьных учебниках…
– Вы уже сами и ответили на заданный вопрос: «Мы были воспитаны на передвижниках…» К академистам должен быть совершенно другой подход, другие критерии, нежели к работам Репина и Перова. Да, в XIX веке передвижники были подняты на щит и утверждены в качестве некоего образца в нашем искусствоведении, им посвящались доклады, выступления, публикации, а первая монография по Семирадскому вышла только в 2008 году…
– Автором которой стали вы?
– Да. Не поверите, она стала откровением для профессионального сообщества. Оказалось, что наследие Семирадского никто не изучал! Эта работа стимулировала исследование его творчества не только у нас в стране, но и в Польше, откуда он родом. А по другим академистам до сих пор нет ни одной монографии. Откуда же они могут быть известны широкому зрителю? Думать, что художники этого круга только развлекали публику, было бы неверно. Они адаптировали публику к новым открытиям. А что касается противостояния, то на самом деле между художниками салона и передвижниками не было таких уж непроницаемых стен. Передвижники тоже искушались красотой, учились у «пленников красоты» их художественным приёмам, а академисты принимали участие в их выставках. Ведь нельзя же считать, что нищий на паперти – это шедевр, а девушка в тунике – это позор. Искусство надо ценить по его собственным законам.
– Как бы вы кратко определили главное значение творчества Семирадского?
– Наверное, так: благодаря Семирадскому мы можем поверить, что античный мир – это не миф, не сказка, не золотой сон, а быль, реальность. У меня есть мечта – сделать по творчеству Семирадского большую международную выставку, на которой объединить музеи России, Украины, Польши и Европы. Этот художник заслуживает такой выставки.
– А что вы можете рассказать о самом Семирадском. Каким он был человеком?
– Семирадский был очень трудолюбивым и широко образованным человеком и вся его семья тоже. Его дети говорили на нескольких языках: русском, польском, итальянском, французском. В семье постоянно играли в шарады. У них было свободное владение всем арсеналом европейской культуры. Он ведь сначала окончил харьковскую гимназию, где преподавали латынь и греческий, и уже тогда читал в подлиннике античных авторов.
– Так вот откуда его интерес к античным темам.
– Конечно! Образование и воспитание не проходят бесследно. А после харьковской гимназии, выполняя волю отца, генерала царской армии, он окончил университет. Его дипломная работа называлась «Об инстинктах насекомых». И хотя на его картинах эта тема не нашла отражения, он всю свою жизнь насекомых коллекционировал. И только затем он поступил в Академию художеств. Кстати, там был отличником. Семирадский очень интересовался театром. В его любимом балете «Дон Кихот» есть сцена, где танцовщица идёт среди мечей. Возможно, именно там он и «подсмотрел» главную героиню своей картины «Танец среди мечей».
– Эту работу Третьяковка привезла на выставку в Серпухов?
– Конечно, и не только «Танец среди мечей», но и другие его картины и работы художников его круга. В общей сложности 17 полотен.
Галина Строева
Выставка работает по 5 декабря.