Усков решил стряхнуть с России всё великодержавное, горделивое, а оставить – стыд и желание уподобляться Европе. Европа для него – не часть света, а прекрасная царевна, в которую влюбился Усков-громовержец. Это, пожалуй, наиболее несуразная мода последнего времени: самые утончённые наши гуманитарии – что либералы, что националисты – вдруг стали поглядывать в сторону Европы сквозь экстатические слёзы. Найдено очередное лекарство от всех болезней: назови себя Европой, перечеркни всё, что не вписывается в каноны евроремонта, – и окажешься победителем. Европа для них – это много свободы и ещё больше комфорта. А всё дурное – азиатчина, Россия, грязь, медвежьи углы. Сделай шаг, присоединись к «цивилизации». На девиц, которые не знали переживаний острее, чем шероховатости в судьбе доктора Хауса, европейская грёза действует гипнотически.
Нам прививают гражданский комплекс неполноценности... Ускову даже «История» Акунина показалась слишком комплиментарной по отношению к русской культуре. И громовержец разгневался. Черчиллю приписывают афоризм: «Россия никогда не была такой сильной, какой она хотела себя видеть, и никогда не была такой слабой, как о ней думали враги». Усков сочинил миф о сверхслабой России. Оказывается, на задворках Европы столетиями загнивало село Горюхино, в котором ни грамоты не знали, ни гигиены, ни торговли.
Читаем и улыбаемся: «Русские, недовольные своей жизнью, не пытались её изменить, они просто уходили. В Литву, на Дон, за Урал, в Сибирь, теперь на Запад – русские бежали или, как тогда говорили, «гуляли» всегда». А как же вековые устои оседлой срединной Руси? Статика и динамика всегда присутствуют параллельно в истории больших народов. Вот Усков цитирует прогноз генерала Куропаткина, что население России к концу ХХ века приблизится к 400 миллионам. А ведь расчёты Куропаткина почти сбылись! Добавим Польшу к населению бывших республик СССР – и получим больше 350 миллионов. И это при урбанизации, которую не мог предсказать Куропаткин. А как вам такое смелое заявление громовержца: «Судьба будущей Руси во многом была предопределена задолго до появления человека на Земле». Вот оно как! Даже динозавров ещё не было – а с русскими уже всё ясно: не европейцы они, третий сорт.
Что же в этом плохого? Огромная страна не может быть одноцветной, если это не антиутопия про роботов. В своё время влиятельнейшая православная церковь вынуждена была уживаться с языческими традициями. А коммунисты, изначально пытавшиеся перечеркнуть «царскую историю», обратились к образам Александра Невского и Александра Суворова и внедрили их в сознание народа с такой сноровкой, какой и в имперские времена не видывали. Усков – куда прямолинейнее и жёстче Иосифа Волоцкого и Иосифа Сталина. «Делай, как я!» – и никакой самодеятельности, никаких противоречий.
Есть словечки, которые искажают знакомые понятия в угоду моде. Раньше говорили о красоте, нынче – о «стильности». Говорили «убийца», а теперь – «киллер». Вместо «творчества» в кругу Ускова ходит слово «креатив». То есть всё то же самое – но в рекламных целях. И наукообразные статьи он пишет по одной причине: «не обманешь – не продашь», а реклама – двигатель торговли.
Если честно применить к ХХ веку логику, орудуя которой Усков расправился с историей Московского царства и Российской империи, выйдет примерно так. Большевики затеяли проект с опорой на массовое просвещение. Кое-что удалось – и тут можно привести, например, данные о средней продолжительности жизни. Но в 1988-м проект свернули, в 1991-м – перечеркнули, и просвещение резко пошло на убыль. В подтверждение приведём данные, ставящие Россию вровень с Габоном и Чадом. Ускову такое вряд ли понравится.
Он убеждён, что Россия никогда не была ближе к европейским идеалам, чем в начале 1990-х. Сократилась продолжительность жизни, возросло число убийств, появились тысячи беспризорных детей и безграмотных подростков. Уничтожены наука и промышленность, а бывшие рабочие и офицеры ушли в криминал или вышли в тираж. Зато блистательный Усков и близкий ему круг молодых повес получили возможность путешествовать по свету и тянуть из нефтяных скважин средства на смелые частные проекты... Оказывается, это и есть европейский идеал. Ускову, конечно, виднее.
Арсений АЛЕКСАНДРОВ